Ответ на этот вопрос прост и лежит на поверхности. Вернее, ответа два.
Во-первых, никакой приватизации нет. Приватизация это процесс передачи собственности на активы от государства частному инвестору. Эта передача может быть продажей за деньги, а может быть и безвозмездной передачей (вспомните ту модель российской приватизации, когда контрольные пакеты крупнейших предприятий передавались бесплатно трудовым коллективам, или массированная приватизация жилья в начале 90-х годов за номинальные 15 рублей, которые брались за оформление прав собственности). Частным инвестором может быть отдельный гражданин, получивший квартиру или ваучер, а может быть крупнейшая международная компания. Но, при всем многообразии форм и методов приватизации, главное в ней то, что основные права собственности, включая управление, если речь идет о компании, переходят от государства к негосударственным игрокам.
В этом смысле никакой приватизации «Роснефти» нет. До продажи 19,5%-ного пакета в собственности у российского государства было 69,5% акций, после этой сделки останется 50% плюс 3 акции, т.е. абсолютное большинство голосов на акционерном собрании, где именно простым большинством голосов решаются наиболее важные вопросы по управлению компанией, а именно избрание Совета директоров (процедура голосования, на самом деле, немного более сложная, чем простое голосование, но контроль за большинством голосов на собрании гарантирует получение большинства в Совете директоров, независимо от поведения других акционеров) и генерального директора компании (как б его должность не называлась).
В акционерном законодательстве есть нормы, которые дают дополнительные права владельцам 75% акций, но, поскольку такого количества голосов в капитале «Роснефти» у государства давно уже не было, принципиальной разницы с точки зрения управления компанией между 69%-ми голосов и 50%+1 голосом нет никакой. Как говорится в российском бизнес-сообществе «51% = 100, а 49% = 0».
Единственная разница между 69% и 50% голосов состоит в том, что на 69% акций их владелец получает 69% дивидендов, а на 50% - естественно, 50% (если в уставе компании нет никаких дополнительных правил в этом отношении; но у «Роснефти» их нет). И здесь я подхожу ко второй части ответа на поставленный вопрос.
Годовая прибыль компании «Роснефть» в последние 4 года составляла от 300 до 500 млрд.рублей. При соблюдении нового правила о выплате в качестве дивидендов 35% годовой прибыли это означает, что всем акционерам причиталось бы от 105 до 175 млрд.рублей в год. Давайте для простоты предположим, что в следующие 10 лет среднегодовая прибыль «Роснефти» окажется в два раза больше и на дивиденды будет выплачиваться в среднем 300 млрд.рублей в год. Тогда на проданный пакет акций будет приходиться 58,5 млрд.рублей в год, и получается, что российское государство продало дивиденды, которые оно могло бы получить за последующие 12 лет.
Но это не совсем так. Владельцем и продавцом акций юридически является не Российская Федерация, а компания «Роснефтегаз», принадлежащая государству на 100%; и всем, кто следит за этим сюжетом, хорошо известно, что дивиденды от «Роснефти» «Роснефтегаз» регулярно получает, однако, государству их отдавал далеко не в полном объеме (то же самое происходило и с 10% акций «Газпрома», которые тоже принадлежат не государству, а «Роснефтегазу»). То есть Российская Федерация заключила очень даже неплохую сделку – государство, по сути дела, забрало у «Роснефтегаза» те дивиденды, которые он мог бы получать и не отдавать государству, вообще.
А деньги российскому бюджету сейчас очень как нужны: экономика не растет, нефтяные цены упорно держатся у отметки 50 долларов за баррель, дефицит бюджета составляет примерно 20% от его расходов, а западные санкции не дают возможности профинансировать его (дефицит) за счет заимствований на рынке. В результате, практически, весь дефицит финансируется за счет использования средств Резервного фонда, что, в принципе, нормально и не создает проблем, за исключением одной – остатки средств этого фонда стремительно уменьшаются, и скоро их не останется совсем. А еще через пару лет после этого и вторая кубышка, Фонд национального благосостояния, может полностью исчерпаться. Вот для того, чтобы оттянуть этот момент – полного исчерпания финансовой подушки безопасности – правительство и пошло на продажу маленького пакета акций «Роснефти». Что, подчеркну еще раз, никак не повлияло на возможность правительства, вернее Кремля, осуществлять полный контроль и единоличное управление деятельностью этой компании.
Игорь Сечин доложил президенту о продаже пакета акций «Роснефти». Инвесторами стали Glencore и катарский суверенный фонд, они получат по 50% в консорциуме, который приобретает акции, стоимость сделки составила €10,5 млрд. Как происходила подготовка к продаже пакета акций одной из крупнейших нефтяных компаний страны - в обзоре РБК
Логотип компании «Роснефть» (Фото: Екатерина Кузьмина / РБК)
Декабрь 2014 года. Премьер-министр России Дмитрий Медведев постановление правительства об отчуждении 2,067 млн (19,5%) акций «Роснефти» для последующей приватизации. Документ предусматривал продажу акций по цене не ниже рыночной, но не ниже цены IPO 2006 года.
В рамках размещения «Роснефти» в 2006 году было привлечено $10,7 млрд, из которых около $750 млн — в ходе «народного» IPO. Помимо IPO, средства были привлечены путем размещения глобальных депозитарных расписок на Лондонской фондовой бирже. В настоящее время доля государства в капитале «Роснефти» составляет 69,5%.
Август 2015 года. Министр экономического развития Алексей Улюкаев допустил возможность приватизации 19,5% «Роснефти» в 2016 году.
29 сентября 2015 года. Росимущество отказывается от приватизации «Роснефти» в 2016 году. Как заявила глава ведомства Ольга Дергунова, в этом нет экономической целесообразности, а также «документов или предложений для того, чтобы была сделка». «Как всегда, готовы к продаже, мы всегда об этом говорим, и «Роснефть» 19,5%, и «Аэрофлот». Но текущая экономическая ситуация на рынке, текущая стоимость акций компаний заставляет нас сомневаться в экономической целесообразности этого шага», — сказала Дергунова.
Декабрь 2015 года. На фоне ухудшающейся экономической конъюнктуры и падающей цены на нефть Минфин предложил увеличить доходы бюджета за счет приватизации госпакетов крупнейших российских компаний. Министр финансов Антон Силуанов заявил, что может быть приватизировано 19,5% акций «Роснефти», за которые государство планирует выручить не менее 500 млрд руб.
17 декабря 2015 года. Президент РФ Владимир Путин не исключил приватизации «Роснефти» для пополнения бюджета.
22 декабря 2015 года. Глава Росимущества Ольга Дергунова заявляла, что решения о включении «Роснефти» в план приватизации на 2016 год «пока нет».
Январь 2016 года. Министр финансов Антон Силуанов заявил, что процесс приватизации крупнейших госкомпаний нужно начать с продажи госпакета «Роснефти».
1 февраля 2016 года. В ходе встречи с правительством Владимир Путин обозначил «ключевые моменты», которыми нужно руководствоваться при продаже компаний. Тогда же президент поручил кабмину проработать список компаний, которые могут принять участие в приватизации.
20 февраля 2016 года . РБК сообщил, что первый вице-премьер Игорь Шувалов директиву о подготовке к приватизации «Роснефти».
22 апреля 2016 года. Министр экономического развития России Алексей Улюкаев подтвердил возможность приватизации госпакета «Роснефти».
Конец мая 2016 года. О возможности участия в приватизации «Роснефти» председатель совета директоров CNPC Ван Илинь.
8 июня 2016 года. Министр финансов Антон Силуанов заявил, что «продать 19,5% «Роснефти» в 2016 году , чем контрольный пакет «Башнефти». В то же время глава МЭР Алексей Улюкаев сказал, что шансы продать «Роснефть» выше 50%, но «гарантий нет».
13 сентября 2016 года. Минэкономразвития внесло в правительство предложения в отношении приватизации госпакета акций «Роснефти».
15 сентября 2016 года. Алексей Улюкаев сообщил, что считает возможным провести приватизацию госпакета «Роснефти» до конца года. При этом он не стал раскрывать детали предложений инвестконсультанта по реализации 19,5% акций «Роснефти».
12 октября 2016 года. «Роснефть» закрыла сделку по приобретению госпакета акций «Башнефти», который обошелся ей в 329,7 млрд руб. Двумя неделями позднее компания в ЦБ проект оферты на выкуп оставшихся обыкновенных акций у миноритариев, который может стоить 205,58 млрд руб.
25 октября 2016 года. Первый вице-премьер РФ Игорь Шувалов заявил, что «Роснефть» сможет выкупить готовящиеся к приватизации 19,5% своих акций, если до конца года российские власти не смогут продать их потенциальному инвестору. «Эта идея звучала в случае, если мы не сможем реализовать до конца года потенциальным инвесторам. Если потенциальные инвесторы приобретут пакет, то никакого buy back не будет», — сказал Шувалов.
Президент ЛУКОЙЛа Вагит Алекперов (Фото: Олег Яковлев / РБК)
31 октября 2016 года. «Нет», — ответил глава ЛУКОЙЛа Вагит Алекперов, отвечая на вопрос журналистов о том, будет ли его компания участвовать в приватизации 19,5% акций «Роснефти».
2 ноября 2016 года. «Ведомости» со ссылкой на свой источник , что прибывший 31 октября на открытие месторождения имени Филановского в Астраханской области президент Путин пригласил Алекперова в свою машину, где сделал ему предложение принять участие в приватизации «Роснефти». Кремль
Ответ на этот вопрос прост и лежит на поверхности. Вернее, ответа два.
Во-первых, никакой приватизации нет. Приватизация это процесс передачи собственности на активы от государства частному инвестору. Эта передача может быть продажей за деньги, а может быть и безвозмездной передачей (вспомните ту модель российской приватизации, когда контрольные пакеты крупнейших предприятий передавались бесплатно трудовым коллективам, или массированная приватизация жилья в начале 90-х годов за номинальные 15 рублей, которые брались за оформление прав собственности). Частным инвестором может быть отдельный гражданин, получивший квартиру или ваучер, а может быть крупнейшая международная компания. Но, при всем многообразии форм и методов приватизации, главное в ней то, что основные права собственности, включая управление, если речь идет о компании, переходят от государства к негосударственным игрокам.
В этом смысле никакой приватизации «Роснефти» нет. До продажи 19,5%-ного пакета в собственности у российского государства было 69,5% акций, после этой сделки останется 50% плюс 3 акции, т.е. абсолютное большинство голосов на акционерном собрании, где именно простым большинством голосов решаются наиболее важные вопросы по управлению компанией, а именно избрание Совета директоров (процедура голосования, на самом деле, немного более сложная, чем простое голосование, но контроль за большинством голосов на собрании гарантирует получение большинства в Совете директоров, независимо от поведения других акционеров) и генерального директора компании (как б его должность не называлась).
В акционерном законодательстве есть нормы, которые дают дополнительные права владельцам 75% акций, но, поскольку такого количества голосов в капитале «Роснефти» у государства давно уже не было, принципиальной разницы с точки зрения управления компанией между 69%-ми голосов и 50%+1 голосом нет никакой. Как говорится в российском бизнес-сообществе «51% = 100, а 49% = 0».
Единственная разница между 69% и 50% голосов состоит в том, что на 69% акций их владелец получает 69% дивидендов, а на 50% - естественно, 50% (если в уставе компании нет никаких дополнительных правил в этом отношении; но у «Роснефти» их нет). И здесь я подхожу ко второй части ответа на поставленный вопрос.
Годовая прибыль компании «Роснефть» в последние 4 года составляла от 300 до 500 млрд.рублей. При соблюдении нового правила о выплате в качестве дивидендов 35% годовой прибыли это означает, что всем акционерам причиталось бы от 105 до 175 млрд.рублей в год. Давайте для простоты предположим, что в следующие 10 лет среднегодовая прибыль «Роснефти» окажется в два раза больше и на дивиденды будет выплачиваться в среднем 300 млрд.рублей в год. Тогда на проданный пакет акций будет приходиться 58,5 млрд.рублей в год, и получается, что российское государство продало дивиденды, которые оно могло бы получить за последующие 12 лет.
Но это не совсем так. Владельцем и продавцом акций юридически является не Российская Федерация, а компания «Роснефтегаз», принадлежащая государству на 100%; и всем, кто следит за этим сюжетом, хорошо известно, что дивиденды от «Роснефти» «Роснефтегаз» регулярно получает, однако, государству их отдавал далеко не в полном объеме (то же самое происходило и с 10% акций «Газпрома», которые тоже принадлежат не государству, а «Роснефтегазу»). То есть Российская Федерация заключила очень даже неплохую сделку – государство, по сути дела, забрало у «Роснефтегаза» те дивиденды, которые он мог бы получать и не отдавать государству, вообще.
А деньги российскому бюджету сейчас очень как нужны: экономика не растет, нефтяные цены упорно держатся у отметки 50 долларов за баррель, дефицит бюджета составляет примерно 20% от его расходов, а западные санкции не дают возможности профинансировать его (дефицит) за счет заимствований на рынке. В результате, практически, весь дефицит финансируется за счет использования средств Резервного фонда, что, в принципе, нормально и не создает проблем, за исключением одной – остатки средств этого фонда стремительно уменьшаются, и скоро их не останется совсем. А еще через пару лет после этого и вторая кубышка, Фонд национального благосостояния, может полностью исчерпаться. Вот для того, чтобы оттянуть этот момент – полного исчерпания финансовой подушки безопасности – правительство и пошло на продажу маленького пакета акций «Роснефти». Что, подчеркну еще раз, никак не повлияло на возможность правительства, вернее Кремля, осуществлять полный контроль и единоличное управление деятельностью этой компании.
Дмитрий Песков заявляет, что сделка о продаже 19,5% акций ПАО "Роснефть" консорциуму из швейцарской Glencore и Катарского инвестиционного фонда (QIA) не имеет никакого политического аспекта. Но без политического измерения такие сделки обойтись не могут.
"Однозначно можно сказать, что эта сделка исключительно коммерческая", - цитирует Дмитрия Пескова РИА Новости, отмечая, что таким образом чиновник ответил на вопрос о возможной связи сделки с политической обстановкой в Сирии.
Интересно, что такой вопрос вообще возник. Вероятно, из-за страны происхождения основного покупателя - ведь Катар называют одним из главных спонсоров сирийской оппозиции Башару Асаду. Хотя прямую связь именно QIA с этим процессом вряд ли можно усмотреть, все-таки политически Россия и Катар преследуют в Сирии разные цели. В свою очередь, Glencore, как недавно сообщалось, ищет возможности для договора о покупке нефти с правительством иракского Курдистана - "Роснефть" некоторое время назад тоже присматривалась к этому региону, одному из ключевых в ближневосточной головоломке, так что теперь, не исключено, может получить какие-то новые возможности.
Имели ли место какие-то политические условия в этой сделке, сказать сейчас невозможно: если и да, то это проявится позже. Но сделки такого уровня совсем не иметь политического измерения не могут. Не только потому, что речь идет о нефти.
Швейцарско-катарский покупатель в определенном смысле сделал Владимиру Путину новогодний подарок. Во-первых, бюджет отчаянно нуждается в деньгах. Следующий год в России - предвыборный, и президенту, который, вероятнее всего, пойдет на очередной срок, необходимо как минимум не допустить падения доходов россиян, а лучше - изыскать возможность для каких-нибудь дополнительных выплат. К лету необходимость расходов станет, скорее всего, острой.
Во-вторых, способность найти крупного инвестора, да еще для компании, которая находится под санкциями, сама по себе становится сильным аргументом в пользу позиции Кремля о бессмысленности санкций и способности России находить новых партнеров, причем даже на относительно выгодных условиях. Интерес к пакету акций "Роснефти" весной проявляла китайская CNPC, но условия китайцев Москву не устроили. Страны Персидского залива между тем потенциально источник очень больших инвестиций, которые пока они предпочитают делать на Западе. Неудивительно, что котировки акций "Роснефти" быстро выросли.
Еще в ноябре со сделкой была неопределенность, а в бюджет закладывалась возможность изъятия из Резервного фонда дополнительно 703 млрд рублей на погашение дефицита бюджета как раз на случай, если в этом году приватизации 19,5% "Роснефти" не произойдет. Найти покупателя было непросто, ведь "Роснефть" находится под санкциями. Вся прибыль, более триллиона рублей, поступит в казну, причем в срочном порядке; Путин распорядился на этот счет отдельно.
Инвестор нашелся, судя по всему, в последний момент - глава компании Игорь Сечин на встрече с президентом заявил, что сделка в условиях крайне сжатых сроков стала возможной только благодаря личному вкладу Путина и поддержке в ходе всей работы. Дмитрий Песков через некоторое время начал уверять, что Кремль и сам Путин никакого отношения к сделке не имели и ни в какие контакты не входили.
Владимир Путин, похоже, не очень хотел, чтобы о его роли стало известно. Хотя его вклад мог проявиться и по-другому. Игорь Сечин мог иметь в виду, например, неформальное участие президента в судьбе экс-министра экономразвития Алексея Улюкаева, который ставил палки в колеса процессу поглощения "Роснефтью" "Башнефти". Без "Башнефти" сделка могла быть не так интересна ни покупателю, ни продавцу.
Однако не стоит забывать, что с продажей акций "Роснефти" государство лишь заткнуло дыру. Вырученного триллиона хватит на то, чтобы пока не трогать остатки фондов. В Резервном фонде оставалось по состоянию на сентябрь всего около 2 трлн, из которых к концу 2016 года планировалось потратить на покрытие дефицита 1,2 трлн рублей. Есть еще Фонд национального благосостояния, в котором чуть больше 4 трлн рублей. В следующем году, если ничего не изменится, правительству придется ускорить распродажу. "На черный день" отложены для приватизации пакеты ВТБ, "Совкомфлота", "Аэрофлота", других крупных компаний.
"Большая приватизация", к которой, как теперь уже видно, постараются привлекать именно зарубежных инвесторов, была непредставима в 1990-е. Интересно, что в период, когда, как принято считать с легкой руки того же Путина, в стране "ураганили" либералы, привлечение иностранных покупателей воспринималось как "распродажа национальных богатств". Исключениями были лишь единичные соглашения о разделе продукции в сфере добычи нефти. Еще в 2002 году правительство опустило шлагбаум перед той же CNPC, планировавшей купить "Славнефть" - после того, как возмутилась Госдума; а одной из причин разгрома ЮКОСа стали планы по слиянию с "Сибнефтью" и продаже 40% акций компании ExxonMobil, сорванные после рекомендации Путина проконсультироваться по этому поводу с правительством. Сегодня, после сделки с Glencore/QIA, почти 40% "Роснефти" принадлежит иностранцам (19,75% контролирует BP), но это никого не волнует.
Выделите фрагмент с текстом ошибки и нажмите Ctrl+Enter
Много вопросов по поводу обсуждаемой приватизации части госпакета «Роснефти», решил собрать все основные ответы в одном месте.
Что хотят приватизировать
Продать хотят 19,5% акций «Роснефти». В этом случае у государства под контролем останется 50% + 1 акция - сейчас 69,5% принадлежат «Роснефтегазу» и 1 акция Росимуществу, останется ровно 50% у «Роснефтегаза» и 1 акция у Росимущества.
Реальная ли это приватизация?
В том-то все и дело, что нет. Правительство хочет получить много денег за пакет акций, который реального права на управление по сути не дает. Вот сегодня компания BP имеет 19,75% акций «Роснефти» (даже больше, чем предполагаемый сейчас к продаже пакет) и двух представителей в Совете директоров «Роснефти», но практически никак не влияет на принятие решений, и в исполнительном аппарате «Роснефти» людей ВР нет.
В российской культуре корпоративного управления, к сожалению, господствует правило - у кого контрольный пакет, тот и хозяин компании. Примеры, когда владельцы миноритарных пакетов реально влияют на управление при наличии контрольного акционера, крайне редки. И особенно - в ситуации, когда компания имеет стратегический характер, да еще и принадлежит государству. Ясно, что в таких случаях все ключевые решения принимает правительство, а у миноритарных акционеров и близко отсутствует необходимый политический вес, чтобы наперекор воле правительства пойти. Так вести себя пытался в начале 2000-х, например, пресловутый Уильям Браудер, владевший миноритарными пакетами в «Газпроме» и других крупных компаниях - где сейчас Браудер, потенциальные претенденты на госпакет акций «Роснефти» хорошо знают.
Другие примеры более дружественного поведения тоже ни к чему не привели. В свое время немецкий E.On и американская Conoco владели крупными пакетами акций в «Газпроме» и «Лукойле». Как и в случае с ВР и «Роснефтью», ни к какому реальному влиянию на управление это не привело, и в итоге и E.On, и Conoco свои пакеты в «Газпроме» и «Лукойле» полностью продали. Хотя в середине 2000-х путинские пропагандисты в противовес делу ЮКОСа наперебой орали о том, что вот пример «стратегических партнерств, за которыми будущее», потому что « E.On и Conoco соблюдают установленные Путиным правила» - но потом стало ясно, что эти «правила» есть не более чем развод для лохов (вы нам деньги, мы вам - право стоять рядышком), и западные компании просто вышли из этих партнерств.
В общем, то, что сейчас пытаются провернуть российские чиновники, это такая «приватизация по Лукашенко» - несколько лет назад, когда белорусский диктатор попал в серьезные финансовые трудности, он начал предлагать покупателям неконтрольные доли в госпредприятиях, тоже по такой вот схеме - типа продать пару кресел в совете директоров за огромные деньги без реальных прав на управление. Желающих тогда особо много не нашлось.
Есть ли покупатели на 19,5% «Роснефти»?
Сейчас у российских властей та же проблема. Западные компании не хотят вкладывать миллиарды в «Роснефть» из-за санкций и собственных проблем «Роснефти» (о них чуть ниже). Правительство в поисках денег метнулось к китайцам, но китайцы твердо дали понять: готовы покупать только если допустите в реальное управление .
Кстати, по этим же причинам предыдущие попытки продать китайцам неконтрольные доли в нефтегазовых месторождениях провалились: и в случае с Ванкором , и в случае с Юрубчено-Тохомским и Таас-Юряхским месторождениями. (Теперь основные из них пытаются впарить индусам .)
Так что пока перспективы продажи пакета в 19,5% акций «Роснефти» спорные.
Нужно ли продавать этот пакет?
Честно говоря, в условиях, когда правительство сохраняет контроль - особого смысла в этом нет. Понятно, что правительству нужны деньги для латания дыр в бюджете, однако несколько сот миллиардов рублей их не спасут, и все равно встанет вопрос о системных рецептах выхода из текущего кризиса - . Зато приход новых иностранных акционеров может сильно осложнить реформу «Роснефти» в будущем.
Приватизация необходима как одно из условий создания в нефтяной индустрии конкурентного рынка - для этого «Роснефть» надо сначала разделить на много конкурирующих компаний, а потом продавать по частям. Сегодня «Роснефть» добывает более 35% российской нефти, тогда как, скажем, в США, где цены на бензин в нефтедобывающих штатах (Техасе например) уже сейчас ниже чем в России даже в пересчете по нынешнему курсу, доля крупнейших производителей в общенациональной добыче - всего 4-5%.
Продавать кусочек крупной госмонополии при сохранении общего госконтроля - с точки зрения структурных изменений в экономике не несет никакого смысла.
Стоит ли опасаться участия китайцев?
Проблема не столько даже в китайцах самих по себе (хотя они очень прозрачно намекнули России, что понимают нашу зависимость от китайских финансовых вливаний и намерены в обмен на них требовать реального контроля), сколько в том, что вообще-то приватизация есть передача имущества из государственной собственности в частную. Китайская CNPC - полностью под контролем китайского правительства и частной компанией не является. Откровенно говоря, следовало бы запретить в будущем участие в приватизации госкомпаниям из других стран - так мы передаем нашу национальную собственность не в частные руки, а в руки других государств. Зачем? Пусть китайцы тоже демонополизируют и приватизируют CNPC для начала!
А что творится в самой «Роснефти»?
Честно говоря, в «Роснефти» куча проблем и абсолютно непрозрачная система управления, с постоянной кадровой чехардой (только за последние пару месяцев сменили трех вице-президентов). Компания находится в стадии падающей добычи, в 2015 году добыча сократилась на 1%, причем крупнейшие добывающие предприятия показывают еще худшую и прогрессирующую динамику - Юганскнефтегаз в 2015 году минус 3%, Ванкорнефть 0%, Самотлорнефтегаз минус 5%, Оренбургнефть минус 8% (это четыре крупнейшие добывающие «дочки»). (Данные отсюда , стр.21.)
Компания хвастается тем, что несколько подсократило свое долговое бремя, однако оно все равно большое - чистый долг на конец 2015 года составил 1,7 трлн рублей, а его некоторое сокращение было достигнуто за счет получения рекордных авансов от Китая за будущие многолетние поставки нефти. Общий объем предоплаты, полученной от Китая, оценивается в $35 млрд . Это значит, что мы теперь должны поставить Китаю бесплатно нефти на 35 млрд долларов и ничего за это не получим - деньги уже потрачены на отдачу долгов от покупки Сечиным ТНК-ВР и прочих эскапад Игорь Иваныча.
Из-за этого рейтинговые агентства особенно не впечатлены номинальным снижением долга «Роснефти» и считают полученную предоплату тем же долгом, только в профиль - полученные (и уже потраченные) деньги придется отрабатывать бесплатными поставками нефти.
Уже в 2015 году, задолго до выхода объемов поставок в Китай на целевые, «эффект от зачета предоплат» (бесплатные поставки нефти в счет ранее полученных авансов) составил 89 млрд рублей (данные отсюда). С ужасом остается подумать, сколько мы долдны будем в будущем бесплатно поставлять Китаю нефти…
Накопленные долговые проблемы, резкое увеличение потребности в инвестициях из-за перехода основных месторождений в стадию падающей добычи, плюс еще и падение цен на нефть создают для «Роснефти» очень тяжелую «вилку» - нужно инвестировать много больше, а денег нет. Еще в 2014 году «Роснефть» хотела увеличить капитальные инвестиции до 1 трлн рублей в год, но не смогла - по факту инвестировала менее 600 млрд руб. Теперь вот Сечин, изображая хорошую мину при плохой игре, снова обещает Путину довести инвестиции до триллиона в год . Все это, однако, чушь, потому что в 2015 году средняя цена нефти Brent составила 53 доллара за баррель, а средняя (средняя! не смотрите на последние котировки) цена за 5 месяцев этого года - 37,6 доллара, и будет по итогам года явно меньше, чем в 2015-м. Значит, падение добычи может ускориться.
Честно говоря, все эти факторы тоже появлению большой очереди из инвесторов не способствуют.
С учетом всего сказанного, похоже, что отдать 19,5% «Роснефти» китайцам по сходной цене и в обмен на некие гарантии допуска к реальному управлению - единственная опция, которая остается у правительства.
Тут стоит отметить, что в последние годы китайцы соглашались покупать акционерные доли только в компаниях, которые принадлежат не правительству, а частным акционерам («Ямал СПГ» и «Сибур»). Мой опыт свидетельствует о том, что они прекрасно осведомлены обо всех «прелестях» российского государственного менеджмента и становиться статистами на этом чужом празднике жизни не хотят. Если они купятся на идею получить пару стульев в совете директоров «Роснефти» в обмен на миллиарды долларов, это, конечно, будет удачная разводка со стороны Путина. Правда, с непонятными последствиями для России - неясно, что китайцы в обмен на это смогут себе выторговать. Переговорщики они очень жесткие и эффективные.