Грипен истребитель против миг 29. Шведы показали Gripen нового поколения

Regia Aeronautica
Военновъздушни сили на България
Forţele Aeriene Regale ale României
Slovenské vzdušné zbrane
Magyar Légierő

Отличительными чертами самолёта стали крыло типа «перевёрнутая чайка», фиксированное неубирающееся шасси и рёв сирены при пикировании. Ju 87 можно увидеть во многих исторических военных фильмах - как олицетворение мощи Германии и символ немецких побед времён блицкрига 1939-1942 годов. В советских войсках имел прозвища «лаптёжник» (за неубирающиеся специфического вида шасси) и «певун» или «шарманщик » (за вой сирены, «иерихонской трубы» или «шарманки», во время пикирования).

Несмотря на низкую скорость и посредственную аэродинамику (стойки шасси были неубирающиеся), был одним из самых эффективных боевых самолётов Люфтваффе благодаря способности к бомбометанию из крутого пикирования .

Ju 87 в начале второй мировой войны применялся с большим успехом для непосредственной авиационной поддержки войск и для борьбы с кораблями. Эти самолёты составили основу воздушных рейдов во время вторжения в Польшу в сентябре 1939 года и во вторжении в Норвегию в 1940 году. В мае 1940 года Ju 87 сыграл важную роль в блицкриге против Нидерландов, Бельгии и Франции. Прочные, точные и весьма эффективные против наземных целей, самолёты Ju 87, подобно многим другим пикировщикам, были уязвимы для современных истребителей. Во время битвы за Британию сказался недостаток манёвренности, скорости и оборонительного вооружения, рейды Ju 87 требовали сильного истребительного прикрытия.

Ju 87 продолжали с успехом применяться и после битвы за Британию. Его возможности очень точного бомбометания пригодились немецким войскам во время Балканской кампании, операциях в Африке и Средиземном море, а также на ранних этапах Великой Отечественной войны, когда «лаптёжников» применяли для непосредственной авиационной поддержки, борьбы с кораблями и танками.

Когда люфтваффе потеряло превосходство в воздухе, Ju 87 снова стал лёгкой мишенью для истребителей. Поскольку самолёту не было замены, эту модель продолжали производить вплоть до 1944 года. К концу войны «юнкерсы» большей частью заменили штурмовые модификации истребителей Фокке-Вульф FW-190 , но пикировщики применялись до последних дней войны. Производство Ju 87 всех версий с 1936 по август 1944 года оценивается в 6500 штук.

Наиболее известным пилотом Ю-87 был Ганс Ульрих Рудель , получивший самые высокие награды среди пилотов Люфтваффе и в целом военнослужащих вермахта и СС во Второй мировой войне.

История создания

В апреле 1934 года отдел лётной техники управления вооружений сухопутных войск объявил конкурс на создание пикирующего бомбардировщика (SturzKampfFlugzeug). В конкурсе участвовали компании Heinkel c He 118 , Arado c Ar 81 , Blohm + Voss c На-137 и Junkers c Ju 87. После проведения сравнительных испытаний в испытательном центре Люфтваффе в Рехлине Ju 87 был объявлен победителем.

Конструктором машины был Герман Польман (Hermann Pohlmann) . Первый полёт в 1935 году. Первое боевое применение - в 1936 году в составе легиона Кондор в Испании. Всего было построено более 6500 Ju 87.

Конструкция

Конструкция «Штуки» содержала несколько инновационных идей. Например, автоматические воздушные тормоза под обеими консолями крыла для обеспечения вывода самолёта из пикирования , даже если пилот потеряет сознание от перегрузок , и сирены , называемой «иерихонской трубой » (применялась до 1943 года), которая приводилась в действие потоком набегавшего воздуха и производила вой во время пикирования, помогая пилоту оценивать скорость пикирования без взгляда на приборы (тональная высота звука увеличивалась с ростом скорости), а также оказывая психологическое воздействие на противника. Хвостовое оперение представляло собой однокилевое цельнометаллическое оперение с подкосным стабилизатором. На каждом руле высоты было по два триммера . Внутренние триммеры служили лётчику для облегчения управления самолётом, а наружные триммеры были связаны с автоматом пикирования Abfanggerat и тормозными щитками. Характерным штрихом внешнего вида стабилизатора и, в целом, всего самолёта были весовые компенсаторы в виде полукруглых сегментов на концах рулей высоты .

Перед началом войны в Германии была принята программа, рассчитанная до 1945 года, по постройке серии авианосцев из 4 однотипных кораблей. Первый корабль Flugzeugträger A (в дальнейшем «Граф Цеппелин») был заложен в 1936 году, второй корабль Flugzeugträger B (так и не получивший собственного имени) был заложен в 1938 году. Планируемая авиагруппа на борту корабля должна была состоять из 42 машин различного назначения.

Главное командование Кригсмарине сформировало морское подразделение 4.(Stuka) der Trägergruppe 186 (4-я эскадрилья (Stuka) палубной авиагруппы 186, или, сокращенно, 4./Tr.Gr. 186). На вооружении авиагруппы были самолёты Ju 87А, которые использовались в учебных целях. Весной 1939 года из двух новых серийных машин Ju 87В-1 переделаны в палубные прототипы Ju 87.V10 и Ju 87.V11 соответственно, затем построены 10 предсерийных Ju 87С-0. Последние были оборудованы приспособлениями для катапультного старта, тормозным гаком, складывающимся назад на стоянке крылом, усиленным шасси, надувными баллонами и спасательной лодкой. При аварийной посадке на воду неубирающиеся стойки шасси могли отстреливаться. Для повышения плавучести проведена дополнительная герметизация фюзеляжа.

Первый авианосец был спущен на воду в 1938 году, и к началу второй мировой войны корабль имел 85 % готовности, но в апреле 1940 года работы по достройке обоих кораблей были прекращены и возобновлены снова только по первому авианосцу в 1942 году. Однако в связи с неопределённости сроков готовности специальных корабельных авиационных систем и оборудования все работы были снова прекращены 30 января 1943 года и больше не возобновлялись. Судно использовалось в качестве плавучей казармы, затем было затоплено немецким экипажем, поднято советскими специалистами и продолжало использоваться уже в советском ВМФ также в качестве плавказармы. В соответствии с договоренности между государствами-членами антигитлеровской коалиции о разделе флота авианосец подлежал уничтожению, и в 1947 году, в ходе учений на Балтике, он был использован в качестве экспериментальной мишени для советской морской авиации и потоплен бомбовым ударом недалеко от побережья Польши.

4.(St.)/Tr.Gr. 186 принимала участие в нападению на Польшу, действуя с сухопутных аэродромов, после чего опытные палубные самолёты были выведены из эксплуатации. В дальнейшем Главное командование Кригсмарине заказало 170 машин Ju 87С-1, разработанные на базе Ju 87В-2, но построили только пять экземпляров. Эти самолёты были оборудованы крылом, складывающимся с помощью электропривода, дополнительными топливными баками в крыле и подфюзеляжным держателем для торпеды. Из-за неопределённости дальнейшей программы авианосцев самолёты снова были доведены до стандарта Ju 87В-2 и использовались до 1944 года для испытаний различных систем посадки на воду и катапультного взлета с военных кораблей. На них испытывалось также специальное вооружение, разрабатывавшееся для флота, в частности, подвешиваемое под фюзеляжем 80-мм гладкоствольное безоткатное орудие.

Ju 87R (Рихард)

Самолёт увеличенного радиуса действия, сменил в производстве Ju 87В-2. На вооружении с 1940 года.

Практически не отличаясь по конструкции от Ju 87В-2, обладал дополнительными баками в крыльях (два по 150 л) и возможностью подвески двух 300-литровых подвесных топливных баков, что практически удваивало дальность полёта, доводя до 1470 км. Платой стало снижение боевой нагрузки до 250 кг (при подвеске баков), а также снижение максимальной скорости и ухудшению манёвренности потяжелевшей машины. Ревуны не устанавливались.

Выпускался в 4 модификациях от R-1 до R-4, в основном различающиеся комплектностью бортовой радиоаппаратуры, и в дополнительном тропическом варианте R-2/Trop. Широко применялся на морских театрах военных действий.

Ju 87R-3 был оборудован крюком под килем и применялся в роли буксировщика десантных и транспортных планеров.

Ju 87D (Дора)

После первого года войны высшее командование люфтваффе осознало, что, несмотря на первоначальный огромный успех, в текущих условиях Junkers Ju-87B больше не соответствовал предъявляемым требованиям. Оборонительное вооружение не могло на равных бороться с вражескими истребителями, а броневые плиты не выдерживали возросший зенитный огонь. Характеристики двигателя мощностью всего в 1200 лошадиных сил также были недостаточны.

Была проведена тотальная модернизация машины - новая версия получила обозначение Ju87D-1.

Предполагалась установка нового мощного двигателя Jumo 211F, но он так и не был доведён до требуемого состояния, поэтому установили мотор Ju 211J-1 мощностью 1410 л. с. с винтом VS 1 1. Также этот двигатель установили на прототипы Ju 87.V21, V22, V23, V24 и V25. Машина V22 использовалась для испытаний повышенного до 1800 кг бомбового вооружения, на V23 испытывали новое шасси повышенной прочности, на V24 и V25 - тропическое оборудование. Носовая часть с новым двигателем несколько удлинилась, маслорадиатор перенесли под двигатель в нижнюю часть капота, а два жидкостных радиатора разместили под центропланом.

Переделаны и усилены стойки шасси, появился новый более обтекаемый фонарь кабины экипажа. Пилот и стрелок-радист были защищены бронеплитами толщиной 4-10 мм, расположенными в полу, по бокам кабины, спереди и на сиденьях. Спереди устанавливалось бронестекло толщиной 50 мм.

Для обороны была установлена блистерная установка GSL-k 81 Z из бронестекла со спаренными 7,9-мм пулеметами MG 81 Z (первые опытные экземпляры вооружались двумя MG 17.

Подфюзеляжные бомбодержатели и трапеция были полностью переделаны, что позволило расширить номенклатуру бомбового вооружения. Теперь самолёт мог нести 1000-кг осколочную или 1400-кг бронебойную бомбу (хотя данных о подвеске на «Дору» в боевой обстановке 1800-кг бомб не найдено: обычно SD1000 + 4 × SC50 под крыльями). Переделке подверглись и крыльевые бомбодержатели, на которые можно было подвесить четыре бомбы по 50 кг или по две 250 кг и 100 кг. Также были варианты вооружения, включающие: контейнеры с зажигательными или противопехотными бомбами; или 2 контейнера Waffenbehдlter, каждый с тремя спаренными 7,9-мм пулеметами MG 81Z, стреляющими под углом вниз; дымовые приборы, и др. Возможна подвеска дополнительных топливных баков.

Проблемы с новым двигателем Jumo 211J (двенадцатицилиндровый двигатель с объёмом в 35 литров и взлётной мощностью в 1420 л. с.) привели к длительной задержке производства - производство этой модели было начато в сентябре 1941 года. Первые Ju 87D были переданы 1 группе 2-й эскадры непосредственной поддержки войск , сражающейся в CCCP, в январе 1942 года. Вскоре под Ленинградом произошло первое боевое крещение новой машины.

Тяжёлые условия эксплуатации очень холодной зимой 1941-1942 года выявили у самолёта массу проблем. Первые винты, производства Heine с изменяемым шагом и деревянными лопастями, растрескивались из-за слишком низкой температуры и были вскоре заменены на винты Junkers VS 11, также с изменяемым шагом, но выполненными из металла. Шасси модели D также было признано неудовлетворительным. По этой причине на первых серийных самолётах этой модели использовалось шасси от модели В, что в результате уменьшения размера колёс привело к очень сильному снижению максимальной взлётной массы до 5009 кг. Новое нормальное шасси Ju-87D было внедрено значительно позже.

Всего за 1942 год было построено 592 машины Ju 87D-1, и почти все они были потеряны в СССР и Северной Африке.

В новой модификации D-2 несколько переработали планер и фонарь, усилили бронирование. Самолёт получил новый стрелковый прицел Revi C/12C. Ju-87 D-2 внешне похож на D-1 - основным отличием стало приспособление для буксировки планёра, усиленная хвостовая часть и изменённый костыль.

К 1943 году стало ясно, что Ju-87 не может больше использоваться исключительно в качестве пикирующего бомбардировщика. Более того, стало очевидно что Ju-87 должен был быть переоборудован для полётов на малой высоте для поддержки сухопутных войск (Schlachtflugzeug). Для этого в Берлине и Бремене в середине 1943 года была разработана модель Ju-87 D-3. Она отличалась усиленной броневой защитой двигателей и кабины лётчика. Пропеллеры сирен на опорах шасси либо удалили, либо закрыли кожухом. Наступательным вооружением самолёта в большинстве случаев были деревянные контейнеры (кассеты), снаряженные 92 2-кг противопехотными бомбами SC2 (каждый).

На базе Ju-87 D-3 было построено несколько летающих лабораторий, в частности Ju 87D-3Ag (агентурный самолёт, предназначен для перевозки и сброса на парашютах двух гондол с людьми внутри); Ju 87 D-4 (опытный торпедоносец - носитель торпеды LT F5b). По результатам испытаний было решено вернуть самолёты к исходной комплектации.

Всего было построено 1559 самолётов этой модели.

Чуть позже начался процесс замены D-3 новой моделью D-5. Она имела более длинное крыло, дополнительное бронирование кабины, отстреливаемые в случае аварийной посадки с помощью пиропатронов стойки шасси и новое крыльевое оружие - (пулемёты MG-17 были заменены на пушки MG 151/20). Бронезащита общим весом 200кг (по данным НИИ ВВС РККА) включала: бронезаголовник летчика - 10-мм, его бронеспинку - 8 мм, его сиденье (а также с боков, снизу и спереди, защита водорадиаторов сверху-снизу и их бронестворки спереди-сзади, маслорадиатора - плитой в нижней крышке капота) - 4 мм; бока фюзеляжа, водопроводы, центропланные бензобаки, пол стрелка, боковины бронеплиты стрелка, верхнюю плиту колпака турели стрелка - 5 мм; вертикальную спинку стрелка и боковые плиты бронеколпака стрелка - 8 мм. Козырек фонаря кабины - из бронестекла 60 мм. Бомбовая нагрузка ограничена 500 кг на внешней подвеске. После начала серийного производства было решено не устанавливать воздушный тормоз, так как тактика ударов с пикирования сошла на нет.

Впервые Ju-87 D-5 появились на русском фронте летом 1943 года. 5 октября этого года командование Люфтваффе окончательно отказалось от применения Ju-87 с пикирования и решило использовать самолёт только для непосредственной поддержки сухопутных войск и борьбы с танками. Пикировочные эскадры были переименованы в штурмовые (Schlachtgeschwadern).

Всего построено 1178 самолётов модели D-5. Её упрощенный вариант D-6 в серию не пошёл.

Заказ на предварительное проектирование и переоборудование опытного образца в ночной бомбардировщик поступил в сентябре 1943 года. В конце 1943 - начале 1944 года около 300 машин D-3 и D-5 были возвращены на заводы фирмы MENIBUM для переделки и модернизации в ночные штурмовики. Штатные двигатели заменялись на Jumo 211Р мощностью 1500 л. с.

Модификация D-7 (в основе которой лежала модель D-3) стала первой ночной моделью серии D. На ней устанавливались пламегасители на выхлопных патрубках и комплект радиооборудования FuG 16Z, дополняющий старую радиостанцию FuG 25. Также существовала длиннокрылая ночная версия D-8, переделываемая из D-5.

Точное число переоборудованных для ночных полётов самолётов не известно.

Ju 87E (Эмиль)

Палубный вариант Ju 87D (торпедоносец), предназначенный для базирования на авианосце «Граф Цеппелин» .

Ju 87E-1 имел складное крыло, усиленное шасси и посадочный гак. Предполагался старт самолёта с катапульты и с возможностью использования пороховых ускорителей. В качестве ударного вооружения предполагалось нести торпеду LTF 5b или 800 кг бомб.

На базе одного взятого со сборочной линии самолёта Ju 87D-1 был построен опытный палубный торпедоносец Ju 87D-1 /То.

Планировалось к заказу 115 машин Ju 87E-1

Ju 87G (Густав)

Противотанковый штурмовик. Вооружался двумя 37-мм пушками BK 37 .

С течением войны Ju-87 всё менее использовался в качестве пикирующего бомбардировщика. Новой главной задачей самолёта стало нанесение ударов с малых и сверхмалых высот по бронетанковой технике, являющейся наибольшей угрозой для наземных войск, и по частям снабжения. Учитывая то, что новые советские танки Т-34 получили очень действенную броневую защиту, бомбовая нагрузка Ju-87 совсем не подходила для их уничтожения.

Решением стало использование 37-мм авиационной пушки BK 37 , созданной на базе 3,7 cm FlaK 18 . Летом 1942 года две пушки закрепили под консолями крыла Ju-87.

Магазин орудий вмещал шесть подкалиберных снарядов с сердечником из карбида вольфрама весом в 1.46 кг. Весной 1943 года началось переоборудование имеющихся Ju 87 D-3 и D-5 в охотники за танками (модели G-1 и G-2). Первым подразделением получившее новые Ju 87 G стала 4-я группа 2-я эскадра «Иммельман» под командованием полковника Ганса-Ульриха Руделя . В то время как другие группы пересели с Ju-87 на Fw 190 , 4-я группа продолжала летать на Ju-87 - на её счету 519 советских танков. 7 марта 1944 года эту группу переименовали в десятую группу по борьбе с танками и перебросили в Якобстад и Лиепаю для оказания поддержки 18-й армии во время прибалтийской операции .

Вариант Ju 87 G стал известен как «охотник за танками » (Kanonenvogel - Птичка с пушкой ). Невысокая скорость полёта, хорошая устойчивость и возможность атаковать бронированную цель с наименее защищённой стороны способствовали успеху при атаке танков. Именно на Ju 87G летал немецкий ас Ганс-Ульрих Рудель .

Ju 87H (Ханс)

Учебно-тренировочный вариант, всё оружие демонтировано, заднее рабочее место предназначено для инструктора. Перестраивался из боевых машин. Обозначался соответственно в зависимости от переоборудованного варианта: Ju 87 Н-1 (из D-l), Ju 87 Н-2 (из D-2), Ju 87 Н-3 (из D-3), Ju 87 Н-5 (из D-5), Ju 87 Н-7 (из D-7) и Ju 87 Н-8 (из D-8)

Ju 87K (Карл)

Экспортный вариант. В Венгрию поставлялись Ju 87К-2 (Ju 87А-1) и Ju 87К-4 (Ju 87B-1). Ju 87К-1 представлял собой серийный Ju 87 А-1, предназначенный для экспорта в Японию (но не экспортировался).

Ju-87F («Фридрих»)/187

Фактически новый самолёт, разработанный на базе Ju-87 D5 по заданию RLM от 1940 г.: консоли крыла простой в плане формы (без изломов по кромкам), но большей площади и размаха, колеса большего диаметра, убираемое шасси, фюзеляж из гнутых бронелистов 3-12 мм (по концепции Ил-2: мотор, кабина экипажа, масло- и бензобаки, радиаторы - в прочной несущей бронекоробке), боковые бронестекла 30 мм, у стрелка - 20-мм пушка MG151/20 с 250 снарядами и 13-мм пулемет MG131 с 400 патронами вместо спарки 7.92 мм и новый двигатель Jumo213 взлетной мощностью 1776 л. с. и 1480 л. с. на высоте 5700 м. Техническое управление люфтваффе этот проект отвергло, считая летные данные новой машины неудовлетворительными.

Боевое применение

Первой войной для Ju 87 Stuka стала Гражданская война в Испании . В 1936-1937 годах в Испании испытывался прототип Ju 87. В 1938 году в страну перебросили три Ju 87 A. Они вошли в состав легиона «Кондор» . В реальных боевых условиях проходила финальная обкатка машины и новой тактики применения пикирующих бомбардировщиков. В конце 1938 года лётчики «Кондора» пересели на Ju 87 B.

Stuka использовалась в авангарде немецкого вторжения в Польшу 1 сентября 1939 года, являясь ключевым элементом немецкого блицкрига. На Ju 87 была одержана первая воздушная победа

Появление« Штуки» в воздухе ввергало в панику людей на земле. А вот советские истребители, завидев этот пикировщик, радовались — легкая добыча!

Противотанковая модификация «Штуки» Ju-87G вместо бомб был вооружен контейнерами с 37-мм пушками. При необходимости их можно было легко заменить на бомбодержатели

Профессор Хуго Юнкерс — исследователь, изобретатель и организатор фирмы Junkers. Его интересы простирались не только на самолеты, но и, например, на водонагревательные котлы

В авиации Юнкерс был неутомимым пропагандистом цельнометаллических конструкций

После прихода нацистов к власти Юнкерс впал в немилость, был отстранен от дел и в 1935 г. умер. Ju-87 создавался под руководством конструктора Германа Польмана

Помимо 1000- или 500-кг бомбы под фюзеляжем наиболее совершенные модификации Ju-87 могли бы нести бомбы под крыльями — две по 250 кг или четыре по 50 кг

1939-й год. У СССР с Германией краткий период дружбы — настороженной, но официально декларируемой. Советские специалисты приезжают в Германию, где им показывают достижения инженеров Рейха во всех областях — танкостроении, артиллерии, авиации… Интересные образцы немецкой техники можно закупать для изучения и, возможно, копирования. Не обходилось без скандалов. Так, наши танковые конструкторы обиделись, посчитав, что по‑настоящему современные танки от них скрывают. А на самом деле то, что они посчитали устаревшими моделями, и было последним словом немецкой танковой промышленности — ничего подобного Т-34 и КВ у Гитлера не имелось.

У авиационной делегации аналогичные сомнения тоже были. Но, побывав на авиационных заводах, они убедились, что Вилли Мессершмитт и другие авиаконструкторы показали им самую новую технику. Соответственно, и урожай купленных за валюту «трофеев» был богат. В руки наших испытателей попали буквально все имевшиеся у немцев самолеты — истребители, бомбардировщики, разведчики. Причем не только серийные, но и, например, экспериментальный истребитель «Хейнкель-110». Не обошли вниманием и три разных учебно-тренировочных самолета, а также специальный рекордный мессершмитт. Наиболее интересные с точки зрения советских специалистов машины заказывались в пяти экземплярах, менее интересные — в двух или трех. Были закуплены также моторы и пропеллеры, системы впрыска топлива и свечи зажигания, авиационные прицелы, авиабомбы и электрооборудование…

Лишь на один аэроплан советская делегация не захотела тратить деньги. Хотя немцы уверяли, что пикирующий бомбардировщик Ju-87 вовсю выпускается, наши конструкторы посчитали его курьезным пережитком уходящей эпохи авиации. Зачем изучать вчерашний день? «Юнкерс» с его черепашьей скоростью, неубирающимися шасси, чудовищной аэродинамикой и уродливым внешним видом единодушно отвергли. Кто мог тогда знать, что у этого неказистого самолетика впереди весьма насыщенная боевая биография! В том числе и в советском небе…

Ju-87, он же «Штука» (Stuka, сокращение от немецкого Sturzkampfflugzeug — пикирующий бомбардировщик) стал самым спорным и парадоксальным бомбардировщиком Второй мировой войны. Плохим оружием нельзя хорошо воевать — закон, подтверждавшийся много раз. А вот «Юнкерс» при всей своей очевидной технической отсталости был фантастически эффективным оружием…

Чем полезно пике?

Впоследствии входивший в состав той самой делегации советский авиаконструктор Яковлев в своих мемуарах назовет снисходительное отношение к Ju-87 большой ошибкой. Правда, при этом он сошлется на неких «горе-тактиков» — именно они, дескать, не захотели покупать «Юнкерс». Может быть, это просто попытка переложить вину на кого-то другого? Наверняка ведь и сам Яковлев, и его коллеги-конструкторы констатировали, что «Штука» — мягко говоря, не последнее слово авиационной техники. Однако упоминание о «горе-тактиках» у Яковлева не случайно. Это отголосок предвоенных споров по поводу того, как все-таки самолеты должны атаковать наземные цели — бомбометанием в горизонтальном полете, сбросом бомб в крутом пике или штурмовым ударом с пологого пикирования. Советские авиационные специалисты-тактики бомбардировку с пикирования не признавали, а вот их германские коллеги, наоборот, видели в ней отличный способ повышения эффективности ударных самолетов — потому-то и появился на свет Ju-87. В позиции специалистов Люфтваффе был серьезный резон. Судите сами! Допустим, самолет сбрасывает бомбу в горизонтальном полете. Летчик ведет его строго по прямой с постоянной скоростью — а штурман-бомбардир, глядя в прицел, пытается поймать оптимальный момент для сброса бомб. Но ведь идущий на постоянной высоте, с постоянной скоростью и по прямой самолет — просто идеальная мишень для зенитной артиллерии! А противозенитный маневр не проведешь — любое отклонение самолета от боевого курса чревато промахом. Попасть в компактные, малоразмерные цели практически невозможно — слишком велика непредсказуемость поведения свободно летящих к земле бомб.

А теперь представьте, что бомбардировщик с высоты нескольких километров пикирует, падает прямо на цель. Пилот может прицеливаться сам, а попасть в такой самолет из зенитной пушки можно разве что случайно, да и время нахождения на боевом курсе существенно меньше (спикировал, сбросил бомбу — и свободен!). Отделившаяся от пикировщика бомба имеет вектор скорости, практически совпадающий с вектором движения идущего на цель самолета. И попадет она куда надо с гораздо большей вероятностью, чем несущаяся к земле по параболе бомба, сброшенная из люков «горизонтального» бомбардировщика.

Потому-то в предвоенной Германии уделяли повышенное внимание созданию работоспособной конструкции штурмовика. Сначала это был биплан Хеншель-123, а потом — Ju-87, выигравший у конкурентов специальный конкурс рейхсминистерства авиации. Скептицизм советской делегации имел под собой основания — самолет родился в 1934 году и к 1939-му смотрелся архаичным. Главное, что отличало его от более современных конструкций, — неубирающиеся шасси, от которых повсеместно отказывались. Организовать уборку шасси было несложно, а улучшение летных характеристик она давала существенное. Создатели «Штуки», однако, предпочли убрать колеса своего детища в обтекатели-«штаны», к тому же для прочности снабженные подкосами.

Интересно, что на первом опытном образце самолета, которому впоследствии предстояло бомбить Великобританию, стоял двигатель… Rolls-Royce. В дальнейшем на самолет ставились моторы разработки немецких конструкторов, все более и более мощные. Экипаж состоял из двух человек — пилота и стрелка, защищавшего заднюю полусферу. Внешний облик «Штуки» вышел довольно жутким, но не лишенным грубоватого «боевого» шарма. Рубленые формы, крыло типа «обратная чайка», характерная «борода» радиатора под мотором и пресловутые неубирающиеся шасси — спутать «Штуку» с каким-то другим самолетом было невозможно. Пикируя на цель, юнкерс напоминал хищную птицу, которая, выставив вперед лапы, падала на добычу. На лапы были похожи «штаны» обтекателей шасси, которые, впрочем, вскоре после запуска «Штуки» в серию переделали, заменив на каплеобразные «лапти». Именно из-за них на Восточном фронте машина получит прозвище «лаптежник» — так с некоторым оттенком презрительности ее будут называть советские летчики.

Определяющей характеристикой Ju-87 была прочность, которую обеспечивала цельнометаллическая конструкция. Ведь в момент выхода из пике перегрузка может достигать пяти и более g — и такую проверку на прочность планер самолета должен был выдерживать в каждом боевом вылете! С другой стороны, в кабине самолета сидел пилот, который при такой перегрузке должен был управлять «Штукой». И не просто выводить ее из пикирования, а совершать множество самых разнообразных операций. Дело в том, что пикирование — экстремальный режим полета, и характеристики самолета в нем должны меняться. К примеру, при резком возрастании скорости нужно во избежание переохлаждения закрыть шторки радиатора. А когда на выходе из пике мотор работает на пределе своих возможностей, шторки надо как можно быстрее открыть — иначе двигатель перегреется. Далее, на выходе из пикирования, надо переключать шаг винта. Нужно также менять положение триммеров, воздействующих на рули высоты и берущих на себя часть усилий летчика… Ну и, само собой, пилоту надо работать ручкой, педалями и сектором газа! В общем, нужно произвести массу совершенно обязательных действий, невзирая на перегрузку, вражеский огонь и стремительно приближающуюся землю.

Штурмовать или пикировать?

Стало быть, пилот пикировщика должен быть высококвалифицированным специалистом своего дела. Может быть, потому и не нравился этот тип самолета советским «горе-тактикам». Они были отнюдь не дураками — скорее реалистами. Подготовку летных кадров в СССР осуществляли, ориентируясь на количество, а не на качество. А плохо подготовленный пилот пикировщика имеет слишком много шансов воткнуться в землю — причем даже в мирное время, на самой обычной тренировке. В СССР считали, что будущее за штурмовиком — самолетом, который атакует с пологого пикирования и поражает наземные цели в основном своими пушками и пулеметами. Ил-2, продукт этого направления тактической мысли, был лучшим самолетом в своем классе (о нем мы писали в №3 за 2004 год). Но, например, точно сбросить с него бомбу было проблематично. В момент сброса бомб летчик не видел цели — ее закрывал длинный капот самолета. Прицеливаться он мог лишь приблизительно, по нанесенным на капоте рискам.

А реактивные снаряды, пушки и пулеметы были эффективны лишь против автомобилей и пехоты — но не против танков. До появления специальных противотанковых авиабомб, поражавших большую площадь, боевая эффективность штурмовиков оставляла желать лучшего.

В Германии пилотов готовили очень тщательно. В программу подготовки входило даже пикирование под углом 90 градусов, то есть отвесно к земле! Научившись выполнять такой прием, летчик легко пикировал на цель в боевых условиях, когда угол атаки составлял порой 70−80 градусов. С другой стороны, создатели «Штуки» сделали все, чтобы облегчить работу пилота. Самолет был оснащен полуавтоматическими устройствами ввода и вывода из пикирования — они выполняли за пилота все второстепенные функции, давая ему возможность сосредоточиться на управлении самолетом.

Да, по сравнению с Ил-2 «Штука» была практически не бронирована — но это ей было и не нужно! В пролетающий над головами штурмовик с земли стреляло все, что имело ствол — от зенитных пушек до парабеллумов. Иное дело — устрашающий пикировщик, который сваливается с большой высоты, быстро увеличивается в размерах, направляясь, кажется, прямо на тебя… На стойках шасси у «Штук» стоят крыльчатки, которые вращают воздушные сирены, и пикирующий самолет издает леденящий душу вой. Вот от него отделяются бомбы и с жутким свистом (для пущего психологического воздействия на них закреплены специальные свистки!) несутся к земле… Будет ли в такой ситуации солдат хладнокровно стрелять в «Штуку» из своей винтовки или бросится куда глаза глядят в поисках укрытия? Ответ очевиден. Кроме того, лобовая проекция пикировщика слишком мала, чтобы в него можно было попасть с земли в момент атаки.

Слава и закат «лаптежника»

Уже во время захвата Польши эффективные атаки «Штук» создали самолету отменную репутацию, а во время блицкрига во Франции она только улучшилась. Другой пикирующий юнкерс, двухмоторный Ju-88, чаще использовался в глубине обороны противника, причем нередко как горизонтальный бомбардировщик. Ju-87, обладавший меньшим радиусом действия, нацеливался на объекты вблизи линии фронта — и атаковал цели на виду у своих войск, вызывая их бурное одобрение. В отличие от любых других типов ударных самолетов пикировщик мог поразить точечную цель — танк, паровоз, мост, здание, огневую точку. Идеальной целью для пикирующих бомбардировщиков были корабли — не зря такое внимание развитию этого класса самолетов уделяли США и Япония, соперничавшие на Тихом океане. Авианосный вариант «Штуки» тоже был сделан, но свой единственный авианосец «Граф Цеппелин» гитлеровцы хоть и спустили на воду, но так и не смогли достроить. Впрочем, пилоты «лаптежников» действовали против английского флота и с береговых баз — причем довольно успешно. Досталось и нашим кораблям…

Как свидетельствует лучший пилот «Штуки» Ганс-Ульрих Рудель, именно ему удалось 1000-килограммовой бомбой потопить советский линейный корабль «Марат». На самом деле нельзя однозначно приписать успех именно Руделю — основанием для этого служат как раз его собственные воспоминания «про войну и про бомбежку, про большой линкор ‘Марат"". Чья именно бомба попала в погреб с боезапасом и вызвала детонацию, установить, конечно, невозможно. Но факт остается фактом — после атаки Руделя и его сослуживцев на «Штуках» «Марат» разломился пополам и пошел ко дну…

Парадоксальным образом аэродинамическое несовершенство «лаптежника» помогало летчикам. Неубирающиеся шасси и воздушные тормоза делали скорость пикирования относительно небольшой. Летчик имел возможность контролировать поведение самолета в пикировании — и при необходимости доворачивал на цель, если она уходила из прицела. А вот у пилотов советского пикировщика Пе-2 такой возможности не было — он обладал более совершенной аэродинамикой и поэтому, несмотря на тормозные решетки, «камнем» падал вниз.

Пикирование на Ju-87 было настолько комфортным, что летчики определяли высоту выхода из пике визуально, исходя из размеров наземных объектов. Из-за этого случались и курьезы… В Англии до сих пор сохранилась ветка узкоколейки, по которой курсирует состав — паровоз и вагоны там очень похожи на обычные, только маленькие. Об этом, естественно, не знал пилот атаковавшей поезд «Штуки», маленький паровоз в прицеле ввел его в заблуждение. Из пике он начал выходить слишком поздно — и врезался в землю! Получилось, что паровоз сбил самолет… Впрочем, для более осмотрительных пилотов Ju-87 была установлена система, звуковым сигналом извещавшая летчика о достижении высоты, на которой надо начать выход из пикирования.

Поражать цели Ju-87 мог отменно. Но «Штука» оказалась «самолетом чистого неба» — могла действовать только там, где Люфтваффе имели преимущество в воздухе. Сбить Ju-87 было проще простого — потому-то советские истребители считали «лаптежник» второсортным самолетом.

В момент выхода из пикирования (да и не только) самолет был беззащитен. В отличие от остальных немецких бомбардировщиков «Штука» не имела нижней огневой точки. На Ил-2 ее тоже не было, однако штурмовики летали над самой землей и подобраться к ним снизу было практически невозможно. А Ju-87 атаковал с высоты…

Первые серьезные потери «Штуки» понесли в «битве за Англию» — британские Спитфайры и Харрикейны значительно сократили их количество. Геринг был вынужден изъять вооруженные «Штуками» части из состава атаковавших Великобританию сил. На Восточном фронте «лаптежники» были хороши ровно до тех пор, пока советская авиация не оправилась от потерь первых месяцев войны.

«Тяжеловооруженные юнкерсы держали крейсерскую скорость — около трехсот километров в час. Внезапно свалившись на них со стороны солнца, мы нажали на гашетки пулеметов. В перекрестье моего прицела — лидер первой группы юнкерсов. Короткая очередь, еще одна… Бомбовоз, будто перерезанный надвое, рухнул вдалеке от гремячьевской переправы. Мой ведомый Виктор Александрюк поджег замыкающий самолет. Из второй группы горящей головешкой вывалился третий пикировщик. Так вам, пираты!» Так описывает атаку на «лаптежников» Герой Советского Союза Иван Вишняков — но подобного рода эпизоды можно найти практически в каждой книге воспоминаний советского летчика-истребителя. Из 59 самолетов, сбитых Александром Покрышкиным, 23 Ju-87, при том, что наш знаменитый ас брал на себя самую трудную боевую работу — предпочитал сражаться с истребителями.

Для немецких же истребителей-рекордсменов, гнавшихся за увеличением личных боевых счетов, сопровождение бомбардировщиков было непрестижной боевой задачей. Наиболее подготовленные кадры пикировщиков были выбиты, а новички не могли действовать эффективно. Попытка переделать Ju-87 в противотанковый штурмовик, вооружив его 37-мм пушками, оказалась неудачной. Летчики калибра Руделя могли прицеливаться не просто в танк, а в его уязвимые места, например в двигатель. Но таких асов было все меньше — и в 1944 году «Штуку» сняли с производства. Части пикировщиков перевооружали истребителями FW-190, под которые подвешивались бомбы.

А ведь пикирующие бомбардировщики, появившиеся еще в годы Первой мировой, как раз и были истребителями с бомбами! Всё вернулось на круги своя…

Среди всех боевых немецких самолетов периода второй мировой войны, пожалуй, самым примечательным стал немецкий пикирующий бомбардировщик Юнкерс Ju 87. Он во всех странах мира до сих пор ассоциируется со словом «агрессия». Самолет сыскал себе печальную известность в Испании и Польше, во Франции и на Балканах, в Англии и Советском Союзе, стал символом страха, горя и разрушения.

История создания этого самолета относится к 1933 г. Тогда Германия закупила в США два пикирующих бомбардировщика «Хэллдайвер» (1928 г. выпуска), которые Удет эффектно продемонстрировал Герингу.

В январе 1935 г. в Германии были определены основные требования к пикирующему боевому самолету (Штурцкампфлюгцойг - отсюда впоследствии и пошло второе название Юнкерса Ju 87 - «Штука») и объявлен конкурс на лучший проект. В нем приняли участие фирмы Арадо, Блом Фосс, Хейнкель и Юнкерс. Несмотря на наличие столь сильных конкурентов, именно фирма Юнкерс оказалась ближе всех к цели.

Ее ведущий конструктор Герман Польман еще в 1933 г. начал разрабатывать такой самолет, получивший обозначение Ju 87. И когда министерство авиации опубликовало требования к новому пикировщику, они идеально подошли под уже практически готовую машину. Она совершила первый полет уже в сентябре 1935 г.

В своем самолете Польман сумел совместить такие качества, как хорошую управляемость, отличный обзор и достаточную прочность конструкции, что было крайне необходимо пикировщику, совершающему маневры с большой перегрузкой. Не желая ослаблять крыло вырезами под ниши уборки шасси (характерно для новейших самолетов того периода), он выполнил стойки неубирающнмися, а для уменьшения аэродинамического сопротивления заключил их в большие обтекатели - «планы». Чтобы уменьшить высоту стоек шасси, применили крыло с изломом в виде «обратной чайки». Оно придало «штуке» весьма характерный внешний вид. Хорошей маневренности и управляемости способствовали щелевые элероны и закрылки типа Юнкерс и двухкилевое оперение. Правда, в одном из испытательных полетов на пикирование оперение не выдержало нагрузок и разрушилось. При этом летчик- испытатель и стрелок погибли. На последующих машинах оперение переделали в однокилевое. Отличительной особенностью самолета Ju 87 стала его возможность пикировать отвесно к земле.

Чтобы «штука» не разгонялась и не выходила за ограничения по скорости, были установлены воздушные тормоза в виде двух подкрыльевых отклоняемых пластин. Довольно интересно была решена проблема сброса бомб. Чтобы бомба (размещенная под фюзеляжем) не зацепила воздушный винт, она отводилась на безопасное расстояние специальным устройством рамного типа, имевшим простую и надежную конструкцию. Единственное, что вызывало озабоченность конструкторов, это недостаточно мощный двигатель. Первый прототип летал с английским Роллс-Ройсом «Кестрел» V мощностью всего 525 л. с. Ju 87 V-2 и V-3 оснащались уже немецкими 610-сильными двигателями Jumo 210А. Первые серийные самолеты Ju 87А, выпущенные в начале 1937 г., оборудовали моторами Jumo 210D мощностью 690 л. с. Но и этого было мало. «Штука» с невероятным трудом поднимала даже 500 кг бомбу. При этом стрелку приходилось оставаться на земле. Нормальная же бомбовая нагрузка, как правило, не превышала 250 кг. В декабре 1937 г. Ju 87A направили в Испанию в помощь генералу Франко.
Свой первый бой «штуки» провели 7 января 1938 г. и вскоре заслужили хорошую репутацию у летного состава и признание наземных войск за высокую точность бомбометания с пикирования (опытный летчик попадал бомбой в круг радиусом 15 м). Здесь, в Испании, немцам удалось в боевой обстановке «обкатать» большое число летчиков бомбардировочной авиации. Их группы прибывали из Германии, постоянно меняли друг друга. Но самое главное - развеялись все опасения скептиков из руководства люфтваффе. Когда же в распоряжении конструкторов появился новейший двигатель Jumo 211А мощностью 1100 л. с, сомнений в эффективности нового пикировщика больше не возникало.
Самолет, получивший обозначение Ju 87В, качественно превосходил своего предшественника. Бомбовая нагрузка в 500 кг стала нормальной. Размещать ее можно было не только под фюзеляжем, но и на четырех подкрыльевых бомбодержателях (4 бомбы калибра 50 кг). Усилилось и стрелковое вооружение. Вместо одного крыльевого пулемета MG17 (7,92 мм) установили два. Увеличилась скорость полета и скороподъемность. Правда, дальность несколько сократилась из-за «прожорливости» более мощного мотора. К лету 1938 г. производство самолета Ju 87 модификации А прекратили. Все силы бросили на производство новой машины. К двум заводам, выпускавшим до этого Ju 87, подключили еще один. После определенного успеха, выпавшего на долю Ju 87 в Испании, заказ на «штуку» был увеличен с 396 до 964 экземпляров. Перед началом второй мировой войны летом 1939 г. на вооружении 9 авиагрупп находилось 348 Ju87. 300 были полностью боеготовы. Все самолеты уже только модификации В-1. Более старые Ju 87A передали в учебные подразделения.

«Восемьдесят седьмые» действовали в тылу противника, уничтожая коммуникации и военные объекты. Но вскоре, в результате полной безнаказанности, «штуки» начали «охотиться» даже за второстепенными целями, используя свои крыльевые пулеметы. 8 сентября они были привлечены к выполнению стратегической задачи - около 140 Ju 87 совершили массированный налет на Варшаву. Интересно, что первую воздушную победу во второй мировой войне также одержал экипаж Ju 87. Стрелок Франк Нойберт сбил из турельного пулемета польский истребитель PZL Р.11.С. Польская авиация в первые же дни войны была полностью подавлена, и Ju 87 действовали довольно нагло. Их потери оказались незначительными - 30 машин. Из них только 11 были сбиты истребителями.

После Польши немцы стали готовиться и к большой войне на Западе. Это, естественно, не могло не отразиться и на программе усовершенствования пикирующих бомбардировщиков. Ведь если в Польше Ju 87 могли наносить удары по любому району, то их дальности для действия против Англии и Франции уже не хватало. Пришлось создавать новый вариант самолета Ju 87R-1, оснащенный двумя 300-литровыми подвесными топливными баками, что увеличило дальность полета с 800 до 1400 км (правда, бомбы под крыло уже не вешались). Летом 1940 г. на вооружение начал поступать самолет с более мощным 1200-сильным двигателем Jumo 211 Da, получившим обозначение Ju 87B-2.

Ему соответствовал и дальний пикировщик R-2. Однако война против Англии и Франции выявила серьезный недостаток Ju 87 - его уязвимость от истребителей противника. Уже в боях под Дюнкерком, когда англичане временно захватили превосходство в воздухе, Юнкерсы, не имевшие броневой защиты и хорошего оборонительного вооружения, понесли ощутимые потери. В немалой степени этому способствовали английские «спитфайры» и «харрикейны», вооруженные восемью пулеметами каждый, и которые были гораздо более эффективны, чем польские истребители, с двумя-четырьмя пулеметами.

Еще более серьезные потери немецкие пикировщики понесли в ходе битвы за Англию. Уже через 6 дней после начала этой воздушной операции командование люфтваффе решило прекратить использование Ju 87 на данном направлении. В противном случае это могло бы привести к полному истреблению всех соединений немецких пикировщиков. «Штуки» были переброшены на Балканы, в Италию и Северную Африку. Здесь, в условиях слабого противодействия вражеской авиации они вновь доказали свою высокую эффективность, в том числе и при ударах по кораблям противника. К лету 1941 г. большое количество Ju 87 было переброшено к границам Советского Союза.

В основном это были Ju 87B-2, так как практически все самолеты модификации В-1 к этому времени передали в учебные группы. Начало войны против СССР для немцев пошло по привычному сценарию: удары по аэродромам, завоевание полного господства в воздухе и безнаказанные действия Ju 87 по сухопутным войскам и тыловым объектам. Тяжелые потери от точных ударов немецких пикировщиков понес и наш морской флот. Однако военная кампания на Востоке мало напоминала немцам Польшу и Францию.

Советские истребители даже в одиночку дрались яростно и умело. Немецкие самолеты, и в первую очередь Ju 87, стали нести значительные потери. Не помогло и появление на фронте новой модификации «штуки» (Ju 87D), оснащенной 1400-сильным двигателем и имеющей лучшую живучесть за счет дополнительного бронирования. Первые Ju 87D-1 появились на фронте в январе 1942 года под Ленинградом. Затем они приняли активное участие в ходе немецкого наступления под Сталинградом, где выполнили тысячи вылетов, практически полностью уничтожив город. В это время у немцев появились два новых варианта самолета - буксировщик планеров Ju 87D-2 и штурмовик D-3 с усиленным бронированием.

К летнему наступлению 1943 г. под Курском немцы подготовили усовершенствованные самолеты Ju 87D-5 с крылом увеличенного размаха и крыльевыми 20-мм пушками, а также истребитель танков Ju 87G, под крылом которого подвешивались две 37-мм пушки. При этом Ju 87G не производились серийно, а переоборудовались из Ju 87D-3 и D-5, получая при этом обозначение G-1 и G-2 соответственно. Однако сражение на Курской дуге стало для юнкерсов последним. Тихоходные «штуки» с успехом сбивались нашими истребителями, несмотря на прикрытие «мессершмиттов». (Не лишним будет вспомнить и воздушный бой, в котором младший лейтенант А. Горовец сбил девять Ju 87). С той поры Ju 87 использовались как тренировочные, а оставшиеся в войсках оснастили пламегасителями и перевели в подразделения ночных бомбардировщиков. К осени 1944 г. к дневным вылетам привлекались только штурмовики Ju 87G. Пикирующие бомбардировщики были заменены усовершенствованными самолетами FW 190F и G. В это время прекратилось и серийное производство самолета. Всего было построено 5709 машин.

Комментарии 1 : 23.02.2017 17:56 Цитирую читатель Примерно так- во многих странах считалось что борьба с дотами- не дело авиации, главная сила ВВС- в массах тяжелых и средних бомбардировщиках, хотя у тех же американцев был опыт успешного применения бомбометания с пикирования в локальных войнах. Косность мышления - характерная черта отнюдь не только наших генералов : 23.02.2017 16:49 Цитирую майор Вот!Вот как они это "просекли"?!Конечно,я силён "задним умом":/),но уничтожение переправ иль ДОТов-это на виду...Или вытекает из тактики?Мол.есть у нас супер-пупер пушка-она к х...ам всё снесёт и разбомбит,артиллерия "рулит"... : 23.02.2017 16:28 Цитирую читатель Наверно немцы первые "просекли тему" и успели воплотить "в металле" до начала войны. Остальные поняли все выгоды немного позже, но не стали распылять усилия на разработку принципиально новых самолетов, ограничившись переделками : 23.02.2017 15:52 Цитирую майор Да,именно армейский.Что флотские "просекли тему"-это понятно,своя специфика.А вот армейцы..И "вроде надо",и тут же "а зачем"....Спасибо за А-31,не знал.Почитал.Мне показалось,какой то он "безликий" чтоль.... : 23.02.2017 14:20 Цитирую читатель А валти А-31 Венджес, чем не подходит? Да и тот же "донтлес" чем плох, или японские пикировщики? Или Вас именно армейские(без морских) интересуют? : 23.02.2017 10:47 Майор,ещё раз с Праздником!:))Ваше мнение-почему только немцы сделали армейский "чистый" пикировщик?У остальных-либо "переклассификация",типа нашего ПЕ-2,либо "переделки" из палубников-французский LN-40,иль американский А-24 из знаменитого SBD"Донтлесс"...

Большинство военных самолетов обладает элегантной обтекаемостью, совершенно противоречащей их смертельному предназначению. Не таков самолет «Юнкерс» Ju-87 «Sturzkampffugzeug» (пикирующий бомбардировщик) - возможно, самый безобразный военный самолет, даже если не обращать внимания на его боевые действия.

Слово «Штукас» вошло в мировой лексикон в мае 1940 года. Появление его угловатого силуэта в небе сеяло страх среди солдат и беженцев, двигавшихся через Францию. Получая приказ атаковать узловые точки дорог, особенно мосты, создавать помехи передвижению сухопутных войск союзников, самолеты Юнкерс «Штука» зачастую находили свои цели среди спасавшегося мирного населения.

С сиренами («Иерихонскими трубами»), сеявшими страх, бомбардировщики Юнкерс ю-87 атаковали с хирургической точностью, а затем возвращались, чтобы открыть ураганный огонь из пулеметов.

«Штукас» предназначались для доставки тяжелой бомбы на короткую дистанцию и сброса ее с огромной точностью; все другие конструкторские соображения были подчинены этой задаче.

Описание и характеристики самолета Ju-87 G-1 «Штукас»

Тип: двухместный противотанковый самолет Двигатель: один «Юнкерс» Jumo 211J-1, 12-цилиндровый рядный двигатель жидкостного охлаждения мощностью 1059 кВт (1420 л.с.) при 2600 об/мин (режим взлета/аварийный) и 887 кВт (1190 л.с.) при 2400 об/мин (максимальный длительный режим).

Скорость: максимальная скорость 410 км/ч на высоте 3840 м; максимальная крейсерская скорость с бомбовой нагрузкой или подвесными пушками — 310 км/ч на высоте 4000 м; нормальная крейсерская скорость 190 км/ч.

Дальность и высота полета: практический потолок 7290 м; практический потолок с максимальной бомбовой нагрузкой -4730 м; максимальная дальность полета 1535 км; нормальный радиус действия 448 км.

Вес: полностью снаряженного 3900 кг; максимальный взлетный вес 6600 кг.

Размеры: размах крыльев 15 м; длина 11,5 м; высота 3,88 м; площадь крыла 33,69 м.

Вооружение: две 37-мм пушки ВК-37 в подкрыльевых гондолах; один подвижный 7,92-мм пулемет MG-81 в задней кабине; до 1800 кг. бомбовой нагрузки или дополнительные гондолы для установки 6 пушек, а пушки ВК-37 в этом случае не подвешивались.

Окраска самолета Юнкерс Ю-87

Этот самолет окрашивался в летние цвета 10-й эскадрильи 3-й эскадры штурмовиков (10(Pz)/SG 3) в Якобштате в Латвии в 1944 года. Зимой самолет покрывался клеевой белой водорастворимой краской.

Хвостовое оперение

У бомбардировщика были два внешних подкоса хвостового оперения. В ранних версиях самолета было по две стойки на каждом стабилизаторе; в улучшенном JU-87D и его модификациях было оставлено только по одной стойке. Рули высоты были не велики, но достаточно эффективны, чтобы позволять самолету выходить из вертикального пикирования.

Крылья

Характеристики крыла бомбардировщика — обратная «чайка» были весьма удачными и позволяли сделать длину неубирающихся стоек шасси относительно небольшой. Топливо заливалось в два больших бака, размещенных внутри отсеков крыла. Ju-87G, вооружейный пулеметом, не имел воздушных тормозов для пикирования.

Кабина Юнкерс 87

Экипаж бомбардировщика обычно состоял из двух человек: пилота и стрелка-радиста. Последний сидел спиной к пилоту самолета и вел огонь из единственного оборонительного пулемета MG-15.

Шасси самолета

Основные неубирающиеся стойки шасси и колеса были прикрыты обтекателями и крыльями колес. Их часто снимали в зимнее время, в противном случае грязь быстро засоряла и стопорила колеса.

Вооружение

Массивная 37-мм пушка ВК-37 доработана из зенитной пушки Rak18. Каждый пушечный контейнер весил 263 кг и вмещал 6-дисковый магазин с подкалиберными боеприпасами.

Бомбы

Нормальная боевая нагрузка для «Штукас» — 1000-кг бомба под фюзеляжем или 500-кг бомба под фюзеляжем и четыре 50-кг бомбы под крыльями.

И штурмовик времён Второй мировой войны .

Отличительными чертами самолёта стали крыло типа «перевёрнутая чайка», фиксированное неубирающиеся шасси и рёв сирены при пикировании. Ju 87 можно увидеть во многих исторических военных фильмах - как олицетворение мощи Германии и символ немецких побед времён блицкрига 1939-1942 годов. В советских войсках имел прозвища «лаптёжник» (за неубирающиеся специфического вида шасси) и «певун» или «шарманщик » (за вой сирены, «иерихонской трубы» или «шарманки», во время пикирования).

Несмотря на низкую скорость и посредственную аэродинамику (стойки шасси были неубирающиеся), был одним из самых эффективных боевых самолётов Люфтваффе благодаря способности к бомбометанию с крутого пикирования .

Ju 87 в начале второй мировой войны применялся с большим успехом для непосредственной авиационной поддержки войск и для борьбы с кораблями. Эти самолёты составили основу воздушных рейдов во время вторжения в Польшу в сентябре 1939 года и во вторжении в Норвегию в 1940 году. В мае 1940 года Ju 87 сыграл важную роль в блицкриге против Нидерландов, Бельгии и Франции. Прочные, точные и весьма эффективные против наземных целей, самолёты Ju 87, подобно многим другим пикировщикам, были уязвимы для современных истребителей. Во время битвы за Британию сказался недостаток манёвренности, скорости и оборонительного вооружения, рейды Ju 87 требовали сильного истребительного прикрытия.

Ju 87 продолжали с успехом применяться и после битвы за Британию. Его возможности очень точного бомбометания пригодились немецким войскам во время Балканской кампании, операциях в Африке и Средиземном море, а также на ранних этапах Великой Отечественной войны, когда «лаптёжников» применяли для непосредственной авиационной поддержки, борьбы с кораблями и для борьбы с танками.

Когда люфтваффе потеряло превосходство в воздухе, Ju 87 снова стал лёгкой мишенью для вражеских истребителей. Поскольку самолёту не было замены, эту модель продолжали производить вплоть до 1944 года. К концу войны «юнкерсов» большей частью заменили штурмовые модификации истребителей Фокке-Вульф FW-190 , но пикировщики применялись до последних дней войны. Производство Ju 87 всех версий с 1936 по август 1944 года оценивается в 6500 штук.

Наиболее известным пилотом Ю-87 был Ганс Ульрих Рудель , получивший самые высокие награды среди пилотов Люфтваффе.

История создания

В апреле 1934 года отдел лётной техники управления вооружений сухопутных войск объявил конкурс на создание пикирующего бомбардировщика (SturzKampfFlugzeug). В конкурсе участвовали компании Heinkel c He 118 , Arado c Ar 81 , Blohm + Voss c На-137 и Junkers c Ju 87. После проведения сравнительных испытаний в испытательном центре Люфтваффе в Рехлине Ju 87 был объявлен победителем.

Конструктором машины был Герман Польман (Hermann Pohlmann) . Первый полёт в 1935 году. Первое боевое применение - в 1936 году в составе легиона Кондор в Испании. Всего было построено более 6500 Ju 87.

Конструкция

Конструкция «Штуки» содержала несколько инновационных идей. Например автоматические воздушные тормоза под обеими консолями крыла для обеспечения вывода самолёта из пикирования , даже если пилот потеряет сознание от перегрузок , и сирены , называемой «иерихонской трубой» (применялась до 1943 года), которая приводилась в действие потоком набегавшего воздуха , и производила вой во время пикирования, помогая пилоту оценивать скорость пикирования без взгляда на приборы (тональная высота звука увеличивалась с ростом скорости), а также оказывая психологическое воздействие на противника. Хвостовое оперение представляло собой однокилевое цельнометаллическое оперение с подкосным стабилизатором. На каждом руле высоты было по два триммера . Внутренние триммеры служили лётчику для облегчения управления самолётом, а наружные триммеры были связаны с автоматом пикирования Abfanggerat и тормозными щитками. Характерным штрихом внешнего вида стабилизатора и, в целом, всего самолёта были весовые компенсаторы в виде полукруглых сегментов на концах рулей высоты .

С течением войны Ju-87 всё менее использовался в качестве пикирующего бомбардировщика. Новой главной задачей самолёта стало нанесение ударов с малых и сверхмалых высот по бронетанковой технике, являющейся наибольшей угрозой для наземных войск, и по частям снабжения. Учитывая то, что новые русские танки Т-34 получили очень действенную броневую защиту, бомбовая нагрузка Ju-87 совсем не подходила для их уничтожения.

Решением стало использование 37-мм. авиационной пушки BK 37 , созданной на базе 3,7 cm FlaK 18 . Летом 1942 года две пушки закрепили под консолями крыла Ju-87.

Магазин орудий вмещал шесть подкалиберных снарядов с сердечником из карбида вольфрама весом в 1,46 кг. Весной 1944 года началось переоборудование имеющихся Ju 87 D-3 и D-5 в охотники за танками (модели G-1 и G-2). Первым подразделением получившее новые Ju 87 G стала 4-я группа 2-я эскадра «Иммельман» под командованием полковника Ганс-Ульриха Руделя . В то время как другие группы пересели с Ju-87 на Fw 190 , 4 группа продолжала летать на Ju-87 - на её счету 519 русских танков. 7 марта 1944 года эту группу переименовали в десятую группу по борьбе с танками и перебросили в Якобстад и Лиепаю для оказания поддержки 18-й армии во время прибалтийской операции .

Вариант Ju 87 G стал известен как «охотник за танками » (Kanonenvogel - Птичка с пушкой ). Невысокая скорость полёта, стабильное положение в воздухе и возможность атаковать бронированную цель с наименее защищённой стороны способствовали успеху при атаке танков. Именно на Ju 87G летал известный немецкий ас Ганс-Ульрих Рудель .

Ju 87R

Ju 87B увеличенного радиуса действия, сменил его в производстве. Обладал дополнительными баками в крыльях (два по 150 л) и возможностью подвески двух 300-литровых подвесных топливных баков, что практически удваивало дальность полёта, доводя до 1470 км. Платой стало снижение боевой нагрузки до 250 кг (при подвеске баков), а также снижение максимальной скорости потяжелевшей машины.

Ju 87H

Тренировочный вариант, всё оружие демонтировано.

Ju 87K

Экспортный вариант.

Боевое применение

Первой войной для Ju 87 Stuka стала Гражданская война в Испании . В 1936-1937 годах в Испании испытывался прототип Ju 87. В 1938 году в страну перебросили три Ju 87 A. Они вошли в состав легиона «Кондор» . В реальных боевых условиях проходила финальная обкатка машины и новой тактики применения пикирующих бомбардировщиков. В конце 1938 года лётчики «Кондора» пересели на Ju 87 B.

Stuka использовалась в авангарде немецкого вторжения в Польшу 1 сентября 1939 года, являясь ключевым элементом немецкого блицкрига. На Ju 87 была одержана первая воздушная победа стран оси во время Второй мировой войны - 1 сентября 1939 года пилот люфтваффе лейтенант Ф. Нойберт сбил польский истребитель PZL P.11 , пилотируемый капитаном Мечиславом Медвецким. После этого Ju 87 успешно применялся во время вторжения в Норвегию, Голландию и Францию.

Несмотря на прочность, точность и высокую эффективность, «Штука» обладала низкой скоростью и недостаточной манёвренностью . Слабое оборонительное вооружение делало её лёгкой добычей вражеских истребителей . Во время Битвы за Британию немцы узнали, что прежде, чем могут быть использованы штурмующие самолёты, должно быть достигнуто превосходство в воздухе . Из-за слишком больших потерь применение этих самолётов в битве за Британию было приостановлено.

После Битвы за Британию Ju 87 мало использовались в западной Европе, но оставались достаточно эффективны на юге, где истребители союзников имели плохое снабжение, особенно в Битве за Крит и Мальту . В средиземноморье самолёт успешно использовался против кораблей. Ju 87 также использовался в югославской операции и греческой операции . Кроме того бомбардировщики Ju 87 поддерживали танковые удары африканского корпуса в северной Африке.

Ярким примером большой уязвимости Ju 87 для вражеских истребителей является случай, когда 5 декабря 1941 года над Ливией австралийский ас Клайв Колдуэл (Clive Caldwell) сбил пять Ju 87 в течение нескольких минут на своём P-40 «Tomahawk» .

В больших количествах «Штуки» применялись на восточном фронте , но с ростом мощи советских ВВС , подразделения, оснащённые этим самолётом, стали нести тяжёлые потери на завершающих стадиях войны. Так, старший лейтенант Горовец в одном бою сбил девять бомбардировщиков.

В последние месяцы войны Ju 87 был заменён на штурмовые варианты Fw-190A .

Процедура пикирования

• Болгария
• Хорватия
• Чехословакия (после войны, захваченные)
• Германия
• Венгрия
• Италия
• Япония
• Румыния
• Словакия (Словацкие воздушные силы)
• Югославия (захваченные)

Упоминание в литературе

Враг был близко. Чуть ниже их в любимом немцами строю - двойным гусем - шли одномоторные пикировщики Ю-87. Они имели неубирающиеся шасси. Шасси эти в полёте висели под брюхом. Колеса были защищены продолговатыми обтекателями. Было похоже, что из брюха машины торчат ноги, обутые в лапти. Поэтому лётная молва на всех фронтах и окрестила их «лаптёжниками».

Головной бомбардировщик, нацелившись в землю неубирающимся шасси, похожим на лапы коршуна, взревев сиренами, круто пошёл в пике.
- А, шарманку завёл! - погрозил ему кулаком старшина. - Шарманщики! Пугают… Бомб маловато.

…американец повернул голову в направлении вытянутой руки Мэллори. И тотчас обнаружил самолёты.
- Пикировщики?! - недоверчиво вымолвил он. - Целая эскадрилья, будь они неладны! Не может быть, шеф!
- Как видишь, - угрюмо отозвался капитан. - По словам Дженсена, фрицы сняли их с итальянского фронта. За последние недели перегнали больше двухсот машин. - Прищурив глаза, новозеландец взглянул на эскадрилью, которая была уже меньше чем в полумиле. - И направили этих гнусных птеродактилей в район Эгейского моря.
- Но не нас же они ищут, - возразил Миллер.
- Боюсь, что нас, - невесело ответил капитан. - Оба эшелона бомбардировщиков перестроились в одну линию. Пожалуй, Панаис был прав.
- Но… но… Но ведь они летят мимо…
- Нет, не мимо, - бесстрастно сказал Мэллори. - И улетят не скоро. Посмотри на головную машину.
В этот момент первый в эскадрилье Ю-87 упал на левое крыло и, сделав полуразворот, с воем устремился с небес прямо на рощу.

Изображения

Напишите отзыв о статье "Junkers Ju 87"

Литература

• Fritz X. Zobel Deutsche Sturzkampfbomber Ju 87 in Einsatz // Waffen-Arsenal. - 1995. - № 1995 .
• Deutsche Sturzkampfflugzeuge Ju 87, Ju 88 // Waffen-Arsenal. - № 133 .
• Shigeru Nohara, Masatsugo Shiwaku. Junkers Ju87D/G Stuka. - Dai Nippon Kaiga Co. Ltd, 1994. - (Aero Detail). - ISBN 4499226341 .
• Ju87 Stuka. - Squadron/Signal publications, 1986. - (Aircraft In Action).
• Heinz J. Nowarra & Edward T.Maloney. Junkers Ju-87 Stuka. - Aero Publishers, 1966. - (Aero Series).
• Matthew Willis. JUNKERS JU 87 STUKA. - MMPBooks, 2008. - (MMP: Yellow). - ISBN 978-8389450494 .
• Nick Beale. Ghost Bombers. The Moonlight War of NSG 9. - Classic Publications, 2001. - ISBN 1903223156 .
• John Weal. Junkers Ju87 Over The Mediterranean. - del Prado, 1999. - (Aircraft Of The Aces). - ISBN 8483722089 .
• Bily M., Velek M. Junkers Ju87A Stuka. - MBI, 1991. - (Letadla). - ISBN 8483722089 .
• Warpaint Junkers Ju 87 Stuka. - Hall Park Books, 2000. - (Warpaint Series).

См. также

Примечания

Отрывок, характеризующий Junkers Ju 87

Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd"hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m"avez fait l"honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l"eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c"est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu"elle s"y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l"encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l"horloger n"a pas la faculte de l"ouvrir, il ne peut la manier qu"a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.

Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.

Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.