Григорий Терян, директор по правовым и корпоративным вопросам, председатель совета директоров ГК «Российские коммунальные системы» побеседовал с руководителем Voda News Еленой Соболевской.
Григорий Саркисович, спасибо, что вы согласились дать интервью информационному каналу отрасли ВКХ « Voda News ». Мы предлагаем начать с вопросов о бизнесе, которые интересуют читателей в первую очередь. Как у любого частного оператора, деятельность ГК «РКС» нацелена на финансовый результат. В среднем, через какой промежуток времени компания выходит на безубыточность после заключения концессионного соглашения и решения первоочередных проблем «латания дыр»?
Вопрос о безубыточности инвестиций ‒ очень глубокий. Что подразумевает под собой концессия? Как правило, основные денежные вливания идут в первые 3-5 лет, окупаемость инвестиций приходит в течение остального срока действия концессии. Закон прямо говорит о том, что срок концессионного соглашения должен позволять окупить объем инвестиций, и многие квалифицируют это таким образом, что период концессионного соглашения, по сути, не может быть выше, чем срок окупаемости. Все зависит от финансовой модели, которая изначально заложена в конкурсной документации, либо при частной инициативе, если взаимодействуют две стороны. Мы применяем подобный механизм в проектах, где, к примеру, трансформируем аренду в концессию. Для того, чтобы соотнести интересы муниципалитета и бизнеса, мы выстраиваем парадигму пятилеток или семилеток. В первые три года вкладываем необходимый объем финансирования на стартовый инвестиционный период, после чего начинается возмещение. К концу периода возмещается порядка 80% объема инвестиционных обязательств. Затем начинается второй цикл: оборачиваемость.
К сожалению, с точки зрения финансовой модели, в конкурсной документации, окупаемость, либо выход на безубыточность, не проглядывается. Закладываются слишком большие объемы инвестиций и избыточные мероприятия, которые в ряде случаев просто не нужны системе водоснабжения по критериям операционной эффективности. Выход на безубыточность в ряде случаев даже на сроке 20-30 лет не возникает с учетом кредитной нагрузки.
С другой стороны, к концессии можно подойти с позиции инвестиционных программ – запланировать ряд инвестиционных мероприятий, как малых, так и больших, которые помогут эффективно решить операционные и инвестиционные задачи. Допустим, автоматизация может окупиться в течение 2-3 лет. Проекты с большой инвестиционной нагрузкой окупаются в сфере водно-коммунального хозяйства в районе 10-12 лет, так как велик срок самого строительства или реконструкции. А есть мероприятия, которые вообще не окупаются, например, строительство очистных сооружений в маленьких городах.
Как известно, водоканалам банки дают кредит, главным образом, на ликвидацию кассовых разрывов. Легко ли получить кредит на инвестиционные цели? Как РКС решает вопросы инвестиционных ресурсов?
Да, у нас есть опыт в Самаре, но с учетом всех трудностей целевые кредиты скорее исключение, чем правила. Банкам легче дать, а бизнесу ‒ взять операционный кредит, и тратить его на инвестиции. Это связано с особенностью финансирования таких проектов и сложнейшими процедурами со стороны банков.
Вы сложившуюся ситуацию принимаете как данность?
Мы хотим эту ситуацию поменять, так как нацелены на привлечение именно инвестиционных кредитов. В чем заключается плюс холдинговой компании? В том, что мы можем направить свои усилия на конкретную проблемную точку и профинансировать определенные мероприятия на первом этапе. В ближайшее время мы планируем выпустить облигационный заем с целью финансирования инвестиционных проектов в рамках нашего холдинга.
Облигационный заем уже одобрен?
В ближайшее время мы примем окончательно решение, получим рейтинговую оценку и в конце 2017 года, либо в 2018 году выпустим облигационный заем на достаточно большую сумму.
Поговорим о тарифах, таком больном вопросе. РКС, имея продвинутый менеджмент, безусловно, могут организовать операционную деятельность эффективнее, чем многие муниципальные предприятия, снизить себестоимость, оптимизировать трудовые ресурсы, получить экономию. А регулятор по факту может и «срезать» тариф. В среде водоканальцев бытует фраза: «Экономить невыгодно, выгодно тратить». Как выходить из положения? Как на практике работает долгосрочный тариф?
С точки зрения сложившейся практики доля правды в этой фразе, безусловно, есть. Как по закону должен работать долгосрочный тариф? Есть заложенные операционные затраты, которые после утверждения, регулятор не должен контролировать. Существуют также инвестиционные затраты, и бесспорно вся полученная экономия, должна оставаться в распоряжении компании, которой она распоряжается как хочет – осуществляет инвестиции, повышает зарплаты сотрудников.
На практике это не всегда работает. Первая проблема состоит в том, что в «Основах ценообразования и правилах регулирования тарифов» не прописано четко, что такое экономия. Регуляторами, у которых задача – не дать превысить тариф, экономия квалифицируется как снижение затрат или необоснованный доход.
Мы ведем активную работу с Минстроем России, Федеральной антимонопольной службой и Минэкономразвития России для решения этой проблемы. Уже готов проект поправок в «Основы ценообразования», где дается определение, что такое экономия, а что означает «не понесли затраты или получили необоснованный доход». Если поправки примут, то совместно со всем отраслевым сообществом мы сможем решить этот вопрос.
Вторая проблема ‒ сугубо политическая. Мы можем многое прописывать в нормативно-правовых документах, но если не будет действительно политической воли объективно относиться к процессу тарифного регулирования с точки зрения экономических законов и логики, то вряд ли что-то поменяется в этом отношении.
Продолжим тему власти в концессионном процессе. Недавно на Всероссийском водном конгрессе губернатор Ульяновской области Сергей Морозов давал нам интервью, в котором коснулся ситуации в Димитровграде, зоне присутствия РКС. Он сказал, что идет обсуждение идеи возрождения муниципального предприятия по водоснабжению, так как арендные отношения переоформлены в концессионное соглашение на объекты водоснабжения и водоотведения без участия государственной власти в лице правительства региона. Как развивается ситуация?
Ситуация несколько иная. Речь сейчас идет не о том, что мы трансформируем арендные отношения в концессионные. Концессия с нашей компанией уже была подписана, после чего власти региона пересмотрели условия соглашения и решили добавить в него третью сторону. Мы отнеслись к этому с пониманием и в настоящее время движемся в конструктивном ключе и рассматриваем правовые механизмы решения этой задачи.
Данная ситуация, по словам губернатора, осложняется недовольством водоснабжением города прошедшей зимой, авариями, которые и стали импульсом ко всем этим разбирательствам…
В свое время нас просили прийти в Димитровград и помочь выйти из кризиса в водоканале, потому что муниципальное предприятие находилось в банкротстве более семи лет. В процедуре банкротства предприятие управлялось не городом и бизнесом, а конкурсными управляющими, некоторые из которых, насколько известно, были осуждены. Нам удалось привести в порядок предприятие, направить необходимые инвестиции. Прошедшей зимой произошла серия аварий. Она стала следствием того, что в течение 7-10 лет до того, как мы туда пришли, не проводилось никаких ремонтов и капитальных вложений. Сейчас мы находимся в диалоге с властями, пытаемся учесть взаимные интересы, с точки зрения реализации дальнейшего проекта.
Не могу, конечно, не спросить про Саратов. Повторный конкурс объявлен, если не ошибаюсь, до 15 сентября принимаются заявки. Планируют ли РКС участвовать?
Если быть точным, объявлен не повторный конкурс, а исполнено предписание Федеральной антимонопольной службы, в рамках которого возобновлен второй этап проводимого конкурса. Он делится на две части: прием заявок и отбор конкурсных предложений. Мы находимся на втором этапе. В этом отношении РКС «де-юре» и «де-факто» является участником конкурса. Наши намерения не изменились, то есть будем подавать свое конкурсное предложение и надеемся, во второй раз конкурс пройдет более открыто и прозрачно, без нарушений.
В последнее время министерствами и ведомствами разработаны несколько законопроектов, которые в случае их принятия могут существенно повлиять как в целом на отрасль водоснабжения и водоотведения (ликвидация унитарных предприятий и введение возможности изъятия объектов ВКХ у законных владельцев), так и на реализацию концессионных проектов (введение обязательной сравнительной оценки создания инфраструктуры по концессии и по гос. закупке).
В этом контексте хотели бы знать Ваше мнение, изменится ли количество концессионных проектов в сфере водоснабжения и водоотведения после трансформации унитарных предприятий в казенные? Актуальна ли предложенная оценка эффективности и определение сравнительного преимущества для концессионных проектов в сфере водоснабжения и водоотведения?
Что касается передачи муниципальных предприятий в казенные, это потребует внесения больших изменений в законодательство и скорее всего к бюджетным последствиям. В силу экономической обстановки трудно предположить, что государство пойдет на дополнительные бюджетные траты, которых можно избежать. Но даже если такое случится, мы не предвидим концессионного бума.
Говоря о сравнительной оценке эффективности через концессию или через госзакупку, мы понимаем, что критерием оценки станет минимальная цена. В рамках такого рода инфраструктурных проектов, это крайне неэффективно. Когда вопрос касается системы жизнеобеспечения городов, цена не может являться единственным и основным критерием оценки эффективности. Кто является победителем конкурсов в концессиях? Тот, кто предложил наименьшую дисконтированную выручку. Если говорить о концессии в сфере водоснабжения и водоотведения, я бы, в первую очередь, обращал внимание на то, что должна присутствовать оценка качества, а не цены, хотя, безусловно, этот параметр имеет важное значение и его легко измерить.
И потом, нужно более ответственно подходить к закупочным процедурам, ведь если посмотреть статистику по стране за последние 10 лет, 80-90 % построенных объектов, обладают завышенными по объемам требованиями. К примеру, построили очистные сооружения мощностью 100 тыс. кубических метров в сутки, вместо нужных 30. Вопрос – зачем?
Ценовой параметр для бизнеса важен, но при этом не является определяющим, потому что кроме цены контракта есть еще цена владения имуществом и его обслуживания. В нашем случае это достаточно сильно влияет на модель бизнеса. Можно очень дешево построить, но если в операционных расходах впоследствии это приведет к большим затратам, то возможно имеет смысл серьезнее вложиться на этапе строительства, если, с точки зрения затрат жизненного цикла, будет выгоднее.
Пугает перспектива получения муниципалитетами возможности изъятия имущества у законных владельцев (арендаторов, собственников)?
Эти идеи наводят на мысль о том, что те, кто их выдвигают, к сожалению, не понимают последствий такого рода решений. Изъятие имущества нас не пугает, потому что, фактически мы и не являемся собственниками этого имущества. В нашей бизнес-модели нет задачи получать собственность на объекты водоснабжения и водоотведения, это нецелесообразно. Предложенная инициатива явно отрицательно влияет на инвестиционный климат, потому что непонятно, как предпринимателю оценивать вхождение в отрасль, где за каждый шаг могут либо посадить, либо забрать имущество или бизнес.
В западных странах, в частности во Франции, существует такой подход – государство на каком-то этапе вернуло себе инфраструктуру, вложило в нее инвестиции, довело до современного уровня, и дальше объект передает в концессию для операционной деятельности, для развития. Как Вы считаете, концессия ‒ это инвестиционный механизм или операционный?
В России однозначно называть концессию операционным, либо инвестиционным механизмом нельзя. Очевидно, что необходимо развивать операторскую часть. Особенно это актуально для малых городов, где, как минимум, на первом этапе было бы полезно наладить операционную деятельность, и это может стать большим прорывом. Так получилось, что концессия ‒ одновременно и операционный, и инвестиционный механизм. Вопрос о его эффективности и истинном предназначении со временем решит рынок.
Нужно определиться, какую задачу ставит государство, в отношении чего осуществляет контрольную функцию. В России в сфере водоснабжения и водоотведения каждый шаг контролируется разными государственными органами, начиная от инвестиций, тарифов, заканчивая административной ответственностью и оценкой. Такой подход – несколько избыточный, на мой взгляд, нужна либерализация. Если государство хочет привлекать частный бизнес, оно должно доверять. Или создавать госкорпорацию. Правда, эффективность не будет высока.
С нами теплее! 283-й день рождения Барнаула – сегодня главная тема для жителей и властей города, для всех, кто в нем живет и трудится
С какими результатами отмечает столица Алтайского края свой праздник и как будет она развиваться в перспективе, об этом рассуждают в разных аудиториях, на разных информационных площадках. Об итогах и планах развития теплоснабжающего хозяйства Барнаула мы побеседовали с председателем Совета директоров компании «Российские коммунальные системы» (РКС) Григорием Теряном.
Председатель совета директоров ОАО "РКС" Григорий Терян. Фото из архива ОАО "РКС"
- Григорий Саркисович, РКС работают в Барнауле с 2003 года. Что сделано для блага города за это время?
Барнаул был в числе первых городов, которые поверили в эффективность передачи коммунальной инфраструктуры в управление частным операторам. Само ОАО «Российские коммунальные системы» появилось на свет 29 мая 2003 года, и уже 16 июня была зарегистрирована дочерняя компания ОАО «Алтайские коммунальные системы». На обслуживание АКС были переданы внутриквартальные тепловые сети. Позже, как вы знаете, не только тепловое хозяйство, но и Водоканал города был передан в управление другому частному холдингу – Росводоканалу. Электросети обслуживаются акционерным обществом «Барнаульская горэлектросеть».
То есть, барнаульские власти раньше остальных поняли, что МУПы – муниципальные унитарные предприятия – неэффективны, и стали от них отказываться. МУПы, которые сидят на бюджетном финансировании, расточительны, им сколько денег не дай – все будет потрачено. Не случайно сейчас на федеральном уровне принято однозначное решение о том, что до 1 января 2015 года органы исполнительной власти субъектов РФ и органы местного самоуправления обязаны передать в концессию или долгосрочную аренду (более 1 года) объекты энергетики и коммунальной сферы.
Передавая коммунальные объекты в аренду или концессию, город получает в долгосрочной перспективе оператора, который несет ответственность за стабильную работу систем жизнеобеспечения и их развитие. Дотации из бюджета частным компаниям не предоставляются, поэтому деньги компаниями расходуются более экономно и эффективно.
Так, «Алтайские коммунальные системы» уже 10 лет обслуживают теплосетевое хозяйство Барнаула. И за это время – всегда стабильное прохождение отопительного сезона, ни одной масштабной аварии, качественное выполнение ремонтных работ на сетях и оборудовании.
- Но «слабое звено» в теплосетях города все-таки есть?
Разумеется, и в буквальном, и в переносном смыслах. В период так называемых весенних опрессовок тепловых сетей, проведенных в мае, в зоне ответственности АКС было выявлено 84 дефекта на сетях. Сейчас в августе проводятся повторные опрессовки, ремонтные работы уже ведутся на 5 участках, не выдержавших испытание повышенной температурой и давлением. Износ тепловых сетей в среднем по России оценивается на уровне 59%, в Барнауле, по нашим оценкам, - 60-65 процентов. Поэтому слабые звенья действительно есть, но лишь бы они не рвались в зимний сезон, когда устранять аварии приходится в суровых условиях и в сжатые сроки.
По словам коммунальщиков, отопительный сезон в Барнауле начнется в срок, однако, его стабильное прохождение может оказаться под угрозой. Фото из архива ОАО "РКС"
Слабым звеном, я думаю, может стать также периодически возникающий конфликт между «Алтайскими коммунальными системами» и энергетиками: раньше это было «Кузбассэнерго», сейчас, после реорганизации – ОАО «Барнаульская теплосетевая компания». Энергетики получают плату с населения за предоставленное тепло и должны часть собранных средств перечислять АКС за услуги по транспортировке теплоносителя по сетям, за обслуживание и ремонт тепловых сетей. Но, к сожалению, время от времени по разным причинам энергетики прекращают выплаты, и АКС сидят без денег.
В этом году оплата услуг АКС не ведется с марта, долг вырос до 180 млн рублей. Мы, то есть РКС, были вынуждены финансировать свою дочернюю компанию, потому что плата энергетиков за транспорт тепла - единственный источник доходов АКС, а средств у них не оказалось не только на проведение летних ремонтных работ, но даже и на заработную плату. В 2010 году почти год тянулись судебные тяжбы, прежде чем АКС добились погашения долга, достигшего тогда еще больших размеров – порядка 300 млн. Как мне кажется, из-за сложившейся ситуации стабильное прохождение осенне-зимнего сезона может оказаться под угрозой.
- Единая теплосетевая компания, идея создания которой сейчас обсуждается, могла бы решить эту проблему?
Сомневаюсь. Обсуждается возможность консолидировать все тепловые сети – магистральные и внутриквартальные – в одних руках. На роль единой теплосетевой компании претендует «Барнаульская теплосетевая компания». Если сейчас тепловые сети распределены по зонам ответственности между энергетиками и коммунальщиками, то при создании единой компании на базе БТСК вся система теплоснабжения Барнаула может оказаться в руках энергетиков. Если сейчас по различным существенным вопросам текущей деятельности между энергетиками и коммунальщиками ведутся дискуссии, осуществляется взаимный контроль, то новая модель может в будущем привести к тому, что и население города, и органы власти просто будут ставиться перед фактом: каковы расходы на операционную деятельность, каковы потери ресурсов в сетях, какой объем ремонтных работ выполнен. Монополизм ведет к непрозрачности системы, будет гораздо сложнее понять, как на самом деле обстоят дела в теплоснабжающем хозяйстве.
Принятый в 2010 году на федеральном уровне закон «О теплоснабжении» предусматривает создание единой теплоснабжающей, но не теплосетевой организации. Поясню разницу: тепловые сети и источники тепловой энергии могут находиться в ведении различных организаций, как это сейчас и существует в Барнауле, но при этом тарифодержателем становится одна наиболее крупная организация. Получая деньги с потребителей услуг, она затем рассчитывается с различными организациями за их услуги по транспорту или выработке тепловой энергии.
Собственно говоря, Барнаул и в этом вопросе оказался ближе многих других городов к предлагаемой федеральным центром концепции. Городу осталось немного доработать уже зарекомендовавшую себя здесь за 10 лет модель. БТСК, скорее всего, получит статус единой теплоснабжающей организации, АКС продолжат обслуживание разводящих теплосетей. И хотя между компаниями периодически возникают судебные тяжбы, все-таки такой вариант лучше, чем монополизация рынка.
На мой взгляд, сегодня энергетики чаще всего «заказывают музыку». Ведь край накопил слишком большие долги за отгруженный в предыдущие отопительные сезоны уголь.
- Во всех городах должны быть утверждены схемы теплоснабжения. Что это такое?
Мы с вами обсудили возможные юридические статусы компаний, работающих в теплоснабжении. А схема, о которой вы сейчас говорите, касается производственного процесса, технологий выработки тепла, распределения теплоносителя по различным районам города. Например, схема определит, от какого источника будут запитаны вновь строящиеся микрорайоны, от автономной котельной или ТЭЦ, каким образом может быть обеспечена «закольцовка» систем, чтобы по возможности минимизировать отключения при внештатных ситуациях.
Во всех городах, где работают теплоснабжающие компании РКС, в том числе в Барнауле, нами совместно с муниципальными администрациями проведена кропотливая работа по созданию таких схем. Согласно распоряжению Правительства России они должны быть утверждены до конца текущего года.
- Барнаул отмечает 283-ю годовщину основания. Что бы вы пожелали городу, его жителям?
Хочу от всего холдинга РКС пожелать любви и тепла каждой семье. Хочу пожелать, чтобы трудности оказывались временными и преодолевались. Городу – процветания и сибирского долголетия!
Наверное, там где «экономика проекта не летает» и бизнес вынужден выполнять социальные функции, господдержка должна быть сильнее. Но этот принцип сегодня уже заложен в немногочисленных мерах поддержки, которые существуют. Например, они реализуются в малых городах. Однако бюджетные ассигнования на эти цели крайне ограничены, поэтому меры фактически не реализуются.
К вопросу отмены регулирования деятельности естественных монополий нужно относиться аккуратно, поскольку такое регулирование введено прежде всего для защиты интересов абонентов, и в ином случае могут быть злоупотребления со стороны монополистов. Тем более, когда экономический стимул снижения цены подключения ради новых подключений не работает - на практике увеличение количества абонентов не дает улучшение экономики проекта.
По мере трансформации арендных отношений в концессионные необходимость в регуляторных контрактах будет отпадать, потому что все элементы этих контрактов там содержатся. Кроме того, регуляторные соглашения по своей сути не самостоятельны, они содержат ровно те обязательства по установлению тарифов и возврата инвестиций, которые есть в действующем законодательстве. Установление иных гарантий в соглашениях будет выходить за рамки бюджетных полномочий региональных и местных подписантов таких контрактов.
Фантастические сценарии нет смысла рассматривать: свободный капитал идет в те отрасли, где есть гарантия возврата инвестиций и прибыль. Если в сфере ЖКХ мы постоянно обсуждаем, как все-таки гарантировать инвестору возврат его произведенных расходов, расчетная предпринимательская прибыль, заложенная в тарифе по факту, тратится на неучтенные расходы, о чем можно вести речь?
Поскольку сложно представить такой механизм личных гарантий, можно говорить только о неких KPI для должностных лиц исполнительных органов власти субъектов РФ и органов местного самоуправления, тогда появится их личная заинтересованность в объеме инвестиций в сферу ЖКХ в регионе или муниципалитете.
Это главная задача для создания благоприятного инвестиционного климата. Мы всегда «за» как за совершенствование действующих механизмов возмещения (выпадающих расходов, недополученных доходов, компенсации межтарифной разницы), так и за установление дополнительных гарантий.
Инвестиционная программа и так включает мероприятия по строительству новых объектов, реконструкции и модернизации существующих объектов централизованных систем водоснабжения и водоотведения, которые направлены на снижение износа и аварийности. Вопрос не в этом. Действующим законодательством предусмотрено, что расходы на реализацию инвестиционной программы учитываются в тарифе. Однако сегодня эта норма остается декларативной, поскольку существует ограничение совокупного платежа гражданина за коммунальные услуги на уровне 4 % и такого прироста недостаточно не только для обеспечения инвестиций, но и операционных расходов.