Клаудио НАРАНХО
ХАРАКТЕР И НЕВРОЗ
Данное исследование латиноамериканского ученого существенно дополняет существующую психоаналитическую и психологическую литературу. На основе идей Карла Юнга, Карен Хорни, в сотрудничестве с Кеттелом, Шелдоном, Перлзом и рядом суфийских учителей, таких как Идрис Шах, Оскар Ичазо и других, Клаудио Наранхо разработал оригинальную концепцию психологической типологии человека, строя ее с учетом характерологических черт личности на базе современной психотерапии.
Книга является важной вехой на пути построения новой психотерапии и предназначена для широкого круга читателей, интересующихся современными разработками в данной области.
Интегративное обозрение
Серия «Психология. Мифология. Культура»
Перевод с английского под общей редакцией Валерия Зеленского
Введение: теоретическая панорама - В. Зеленский
Главы 1-4 - М. Скородумова.
Главы 5-6, приложение - К. Бутырин.
Главы 7-10 - Д. Скородумов.
Character and Neurosis An Integrative View
Claudio Naranjo, M. D.
Gatewaays/IDHHB, Inc. Pablishers, 305 p.,1994.
ПАМЯТИ КАРЕН ХОРНИ
«Тихому бунтарю» в психоанализе, кто была первой, увидевшей и прознавшей то, что многие другие открывают для себя сегодня, той, которая оживает в этой книге своими прозрениями в области изучения характера и верой в самоанализ. Под ее косвенным влиянием я постепенно стал практикующим психотерапевтом, и ей я признателен за то, что она привезла к нам в Америку Фритца Перлза
Живя в Чили, Наранхо изучал медицину, музыку и философию. Кроме того, он работал ординатором в психиатрической клинике при Чилийском университете в тот период, когда его возглавлял Матте-Бланко. В дальнейшем Наранхо преподавал психологию искусства Католическом университете и социальную психиатрию в Школе журналистики при Чилийском университете и исполнял обязанности директора в Центре исследований по медицинской антропологии. Перебравшись на жительство в Соединенные Штаты Америки, д-р Наранхо участвовал в работе Института Эсален, находившемся тогда - 60-е годы - в стадии становления, и стал в нем одним из приемников Фрица Перлза. В ходе своего дальнейшего жизненного паломничества ему довелось общаться со многими духовными учителями, среди которых были Свами Муктананда, Идрис Шах, Оскар Ичазо, Сулейман Деде, Его Высочество Кармана XVI и Тартхайг Тулку Ринпоче, причем, встреча с последним стала для Наранхо решающей. Кроме того, некоторое время он занимался научно-исследовательской работой в институте исследования и оценки личности при университете Беркли и был сотрудником Раймонда Кэттела в Институте психотехнических испытаний личности. Д-р Наранхо преподавал сравнительное религиоведение в Калифорнийском институте азиатских исследований, гуманистическую психологию в Университете штата Калифорния в Санта Крус, медитацию в Институте Найингма (Nyingma Institute) в Беркли, Калифорния, и явился основателем института CAT (Теста академических способностей), занимающегося проблемами комплексного психодуховного образования личности. Д-р Наранхо - почетный Президент Гештальт-института, член Ученого совета Института культурных исследований в Лондоне и член отделения Римского Клуба в США. Он считается одним из пионеров Движения по изучению резервных возможностей человека, а введение им идей «Четвертого пути» в психотерапию - образец его работы в качестве интегратора на стыке между психиатрией и духовными традициями. В настоящее время д-р Наранхо в основном посвящает свое время комплексному и трансперсональному обучению психотерапевтов в различных странах Европы и Южной Америки.
«Вот эти препятствия: темнота глупости, самоутверждение, страсть, ненависть, привязанность.
Темнота глупости - область других…
Ноша зависимости и рабства, к сожалению, имеет свой корень в этих препятствиях".
ПАТАНДЖАЛИ. КНИГА II
Бывает и с отдельным человеком,
Что. например, родимое пятно,
В котором он невинен, ибо, верно,
Родителей себе не выбирал,
Иль странный склад души, перед которым
Сдается разум, или недочет
В манерах, оскорбляющий привычки, -
Бывает, словом, что пустой изъян,
В роду ли, свой ли, губит человека
Во мненьи всех, будь доблести его,
Как милость Божья, чисты и несметны,
А все от этой глупой капли зла,
И сразу все добро идет насмарку.
Досадно ведь.
ШЕКСПИР. ГАМЛЕТ. АКТ 1, СЦЕНА 4
(Пер. Б. Пастернака)
«Интроспекция есть первый шаг к преобразованию, и
Я понимаю, что после узнавания себя никто уже не сможет
продолжать быть тем же самым».
ТОМАС МАНН. «О САМОМ СЕБЕ»
Он, который знает, и знает, что
ОН ЕСТЬ: он мудр.
Последуй за ним.
Одного его присутствия достаточно
для преобразования человека.
(Повествование Сармуни)
Я обязан Френку Бэррону идеей подзаголовка данной книги и надеюсь, что мои читатели сочтут ее полное название вполне уместным и очевидным, хотя сам дух книги концентрируется не на противоречивых ее аспектах. Я исследую разные школы, подходя к ним с открытым разумом, и считаю, что мой самый специфический вклад в современное понимание вопроса интегративен по своей природе. Сам подход, который я излагаю на протяжении всей книги, в равной степени можно назвать когнитивным в психодинамическом смысле, подход, где личность рассматривается как система черт (traits). Думается, что лишь искусственно можно отделить черты характера человека от мотивов и от способов (modes) видения вещей , точно так же как я полагаю искусственным отделять взгляд на социальное научение этим чертам от объектно-ориентированного (object relational view) подхода, который рассматривает интернализацию родительских фигур и ранние чувства в отношении к ним.
Наряду с клиническим изучением той же самой области, обычно исследуемой теоретиками в сфере личности, которые включают сюда математический аппарат, а также психодинамическое исследование личностных черт и их взаимосвязи, и наряду с включением сюда рассмотрения характерологических ориентаций, как стилей или форм защиты и оценки, которые связаны с определенными иллюзиями относительно осуществления чего-либо, то понимание, которое я представляю здесь, можно также назвать трансперсональным или духовным (spiritual) взглядом на характер и невроз, или - альтернативно - подходом экзистенциальным, так как он приравнивает (как станет ясно из дальнейшего изложения) духовное "умопомрачение" к утрате бытия.
Возможно ввиду такого притязания на обобщающий синтез будет небезынтересным заявить, что подобный подход (на страницах данной книги) не появился как следствие амбициозного намерения, а возник скорее как результат спонтанной интеграции различных позиций и точек зрения, с которыми я знакомился по мере моих личных интеллектуальных странствий в области исследования личности под изначальным влиянием со стороны академической психологии. В ретроспективе я вижу, что сами вопросы личностных и человеческих типов составили "любовный роман" последних двадцати лет моей жизни, и здесь элемент предназначения, по всей видимости, свелся с другим судьбоносным аспектом, наиболее впечатляющим в том смысле, что, как я ни пытался оставить эту тему, она, казалось, тащила меня к себе назад, влекла к себе, так сказать, сзади, без какого-либо намерения с моей стороны, скорее как следствие спонтанного вызревания моего понимания, исходившего из живого влияния суфийского Учителя в так называемой традиции «Четвертого Пути».
С самого начала моих психологических штудий я довольно серьезно интересовался типологией человека. Хотя мой первоначальный интерес к карьере медицинского работника носил чисто научный характер и понадобилось открытие Юнга, подвигнувшее меня остаться в этой сфере после того, как я разочаровался в поисках мудрости на тропе нейрофизиологии, мое действительное погружение в сферы психотерапии и психологии состоялось годом позже, когда я поступил на курс психиатрии Игнасио Матте-Бланко (Ignacio Matte-Bianco). Матте-Бланко был человеком разносторонних интересов, и ему я должен быть благодарен не только за вдохновляющее психоаналитическое образование, но также и за знакомство с экзистенциальной психиатрией, и - что не менее важно для данной книги - за знакомство с идеями и исследованиями Уильяма Шелдона (William Sheldon). Здесь, как и в других вопросах, его личный интерес совпадал с работой, проводимой в клинике, где на устах у всех было не только имя Шелдона, но и пациенты типологизировались соматически (somatotyped).
Клаудио Наранхо (исп. Claudio Naranjo; род. 24 ноября 1932, Вальпараисо, Чили) - чилийский психиатр, доктор медицины, известный гештальт-терапевт, был одним из первых, кто интегрировал на научной основе духовные учения в психотерапевтическую практику. Дал развитие учению Гурджиева об эннеаграммах, включил его в свою практику и в методику курса по внутренней работе SAT (Searchers after Truth). Основатель Фонда Клаудио Наранхо.
Биография
Клаудио Наранхо родился в Вальпараисо, Чили, где закончил школу. В первые годы жизни получил разностороннее музыкальное образование, которое в дальнейшем нашло своё применение в его терапевтических семинарах. Затем перебрался в столицу, Сантьяго, где получил степень доктора медицины в 1959 году. После получения диплома он работает в Чилийском университете в новаторском центре по изучению медицинской антропологии, основанном чилийским врачом Францом Хоффманом, проходит практику в психиатрической клинике этого университета и изучает психоанализ в Чилийском институте психоанализа.
В эти годы происходят важные для дальнейшего формирования взглядов Наранхо встречи: с чилийским поэтом, мыслителем и скульптором Тотилой Альбертом и университетским профессором, преподавателем истории культуры Богумилом Ясиновским. Идеи Тотилы Альберта о гармонизации, основанной на триединстве - любви к Отцу, с его устремленности к идеалам, к сострадательной и принимающей Матери и Ребёнку с его любовью к жизни и удовольствиям - были развиты Клаудио Наранхо в его работах и легли в основу практических методов внутренней работы. От Богумила Ясиновского Клаудио Наранхо почерпнул идею о том, что «наряду с интеллектуальной сферой важное значение приобретает метасинтез, затрагивающий аналитическую деятельность разума и синтезирующую деятельность интуиции».
Чилийский исследователь был отправлен своим университетом в США для изучения психологии восприятия. В эту поездку он познакомился с работами Сэмуэля Реншоу и Хойта Шермана, посвященным восприятию целостных объектов. Далее последовал целый ряд стажировок и работ в американских центрах. Вот что пишет Клаудио Наранхо в своей автобиографии:
«Позже я работал в Гарварде, как приглашенный исследователь по стипендии Фулбрайта, занимался исследованием ценностей, и там я одновременно работал в Центре по изучению личности (IPAR) (чьи сотрудники были в основном последователями Генри Мюррея<…>) и в Эммерсон Холле, на отделении Социальных отношений, будучи участником Семинара по социальной психологии Гордона Олпорта и учеником Тиллиха. Окончив академический год, я общался с Раймондом Кеттеллом в Университете Иллинойса, а позже стал его партнером в частной компании, Институте личности и тестированию способностей (IPAT). Вскоре так сложилось, что мы стали близкими друзьями с Карлосом Кастанедой, позже я стал учеником Фрица Перлза и вошел в сообщество Эсалена. Я участвовал в мастерской Шарлотты Селвер по развитию чувственной осознанности и стал ходить на революционные для того времени занятия Лео Зеффа по психоделической терапии <…>».Http://www.claudionaranjo.net/
В 1969 году он был приглашен консультантом в Центр исследований образовательной политики при Стэнфорде. Его доклад о том, как духовные и психологические практики могут быть применимы в образовании, лег в основу его первой книги «The One Quest» («Единый поиск»). Равенна Хельсон приглашает его исследовать качественные различия текстов патриархальной и матриархальной направленности, и результаты этого исследования привели к написанию книги «Божественное дитя и Герой» (The Divine Child and the Hero).
В 1970 году трагическая смерть единственного сына и глубокий личностный кризис стали поворотным пунктом в жизни Клаудио Наранхо: он прошел шестимесячное обучение в группе Оскара Ичазо, включавшее в себя ретрит в пустыне недалеко от Арики, Чили. Клаудио Наранхо считает, что этот период ознаменовался для него началом духовного опыта, созерцательной жизни и открытием внутреннего наставника.
После Арики, Клаудио Наранхо собирает группу, в которую вошли его мама, друзья и гештальт-терапевты, чтобы воплотить полученный опыт и знания в интегральном курсе, получившим название «Искатели истины» (Searchers after Truth, SAT). В первые годы работы SAT на семинары приглашались выдающиеся учителя, такие, как Залман Шахтер, Дхиравамса, Чу Фанг Чу и Боб Хоффман. Наранхо путешествует в Европу, где в Испании создается Институт SAT в 1987 году. К этому моменту сформировался метод работы групп, включивший в себя, помимо эннеаграмм, гештальт-терапию, интерперсональную медитацию, музыку как терапевтический и медитативный ресурс, коммуникативные практики и самопознание. С того времени программа SAT стала проходить в Италии, Бразилии, Мексике, Аргентине, Франции и Германии.
В работах Клаудио Наранхо классическая психология переплетается с духовными практиками, рождая учение... для которого пока нет названия. Но которое привлекает все больше сторонников во всем мире.
Psychologies:
Сеньор Наранхо, в кризисные времена люди ждут прежде всего конкретной помощи – в том числе и от психологов. Чем нам помогут такие возвышенные вещи, как любовь, самопознание, развитие личности?
Клаудио Наранхо:
Если говорить о кризисе, то он, к сожалению, гораздо глубже, чем экономические проблемы, которые вы, очевидно, имели в виду. Мне кажется, в глубоком кризисе находится вся наша цивилизация – с ее системой образования, воспроизводящей послушных потребителей, с ее рациональным подходом, отвергающим духовное и интуитивное начало, с ее жесткими ограничениями и искаженной иерархией ценностей. И если мы не изменимся сами и не научим наших детей жить и воспринимать мир иначе, то никакие экономические скачки, боюсь, не помогут. Я же в каком-то смысле учу именно этому: учу изменяться, обретать себя и видеть мир по-другому. Но я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду. Действительно, в мире сейчас экономический кризис. Я, например, знаю, что в Италии резко выросла статистика самоубийств. Подозреваю, что и во многих других странах происходит что-то похожее. Но ведь потеря работы или нехватка денег – это только повод. Если у человека есть смысл жизни и есть любовь, он никогда не наложит на себя руки. Я помогаю людям обрести смысл и любовь. Помогаю стать счастливее – не знаю уж, насколько это практично. Но многие бизнесмены, в том числе и руководители крупных компаний, говорили мне, что им и их бизнесу помогают мои идеи, моя работа. В конечном счете, все очень просто: счастливый человек и работает лучше несчастного.
Но разве есть какой-то универсальный рецепт достижения счастья и любви?
К. Н.:
Вряд ли, но я и не претендую на то, что он мне известен. Наоборот, созданная мною программа SAT, которой уже больше 20 лет, объединяет все лучшее, что было найдено в мире. Мы работаем над собой в нескольких направлениях. Во-первых, это эмпатия, любовь к ближнему, способность испытать это чувство, похожее на материнскую любовь. Другой важный аспект – высвобождение спонтанности. Наша цивилизация все больше похожа на цивилизацию кастратов: нас учат довольствоваться меньшим, отказываться от того, что могло бы быть нашим. В нас есть животное начало, которое мы не только не ценим, но и панически его боимся, поскольку приучены постоянно встраиваться в рамки. Я считаю важным возродить это начало, вернуть себе способность верить инстинктам. Третье направление – умение ощутить каждое мгновение, проживать свое настоящее. Наконец, важно сохранять спокойствие разума. А для этого нужна некоторая отстраненность, умение отказываться, в том числе и от собственных желаний. Я называю все это экзистенциальными навыками – по аналогии, например, с навыками трудовыми. Как видите, в моей программе много разных направлений – именно для того, чтобы каждый человек мог получить то, что нужно именно ему.
Вы говорите о спонтанности, высвобождении животных инстинктов. Нет ли тут риска выпустить на свободу те опасные и низменные вещи, которые таятся в каждом из нас?
К. Н.:
Я не считаю, что инстинкт опасен. Полагаю, проблема в том, что государство ради собственного спокойствия убедило нас в том, что животное начало жестоко и у него нет морали. Но многие мыслители высказывали предположения, что животное начало совсем не обязательно такое уж плохое. Ведь самые страшные хищники – волки, тигры или акулы – убивают, только чтобы добыть пропитание. В них нет нашей, человеческой жестокости, они никого не уничтожают просто так. Объявлять причинами преступлений животные инстинкты – это слишком поверхностный взгляд. Скорее, творимое нами зло – это уродливый заменитель подавленных инстинктов. Это как разница между сексом и порнографией. Если бы нам не приходилось подавлять свою сексуальность, порнографии бы не существовало – в ней бы просто не было необходимости! Говоря о животном начале, я имею в виду спонтанность и естественность – они почитались еще в античных культах, посвященных Дионису, богу плодородия, щедрости природных сил и экстаза. Но вместе с дионисийским духом важно помнить и о духе Аполлона – божества гармонии и отстраненности. Может показаться, что их влияния исключают друг друга: с одной стороны – полная свобода, с другой – дисциплина и сдержанность. Но в действительности они должны не спорить, а дополнять друг друга.
Клаудио Наранхо в Москве
В октябре в Москве Клаудио Наранхо проведет открытые лекции и семинары. Вход свободный. Но поскольку количество мест ограничено, обязательна регистрация.
13 октября, 17:00: открытый семинар «Самопознание вокруг трех видов любви». Москва, гостиница Интерконтиненталь Тверская 22. Запись по ссылке: http://hse-psy.timepad.ru/event/80604
14 октября, 18:30 : открытая лекция «Кризис западной цивилизации и спасительный потенциал нового подхода к образованию». Москва, Пречистенка д.16, Центральный Дом Ученых. Запись по ссылке: http://hse-psy.timepad.ru/event/80606
Его путь
- 1932 Родился в Вальпараисо, Чили.
- 1959 Окончил университет в Сантьяго и остался там работать в Исследовательском центре медицинской антропологии.
- 1962–1966 Работает в США под руководством основателя гештальт-терапии Фрица Перлза.
- 1970 После гибели сына на полгода удалился в пустыню и обратился к изучению духовных практик.
- 1971 Вернулся в науку, создал собственную программу SAT.
- 2006 Учениками и последователями основан Фонд Клаудио Наранхо.
А, скажем, борьбу государства с наркотиками вы не считаете реакцией косного общества на попытки людей раскрепоститься?
К. Н.:
Мне довелось стать свидетелем одного из самых жестких конфликтов между отцами и детьми в Калифорнии в 1960-х годах. Основными потребителями наркотиков были, конечно, молодые люди. И молодежь, употреблявшая марихуану или ЛСД, вдруг оказалась очень опасным критиком старшего поколения – исключительно жестким и бескомпромиссным. Ожесточенная борьба с наркотиками, мне кажется, стала в том числе и политическим маневром власти, принявшей, разумеется, сторону отцов. Думаю, власть почувствовала реальную опасность зарождавшейся контркультуры – культуры, угрожавшей главным принципам полицейского государства, которое заботится прежде всего о своих, а не о наших интересах. И война, объявленная наркотикам, была отчасти способом дискредитировать бунтующую молодежь. Но тот же ЛСД, например, появился как лекарственный препарат, использование которого открывало новые горизонты в психотерапии. Однако в какой-то момент его использование было запрещено, а все исследования прекращены.
Вы считаете, что это было ошибкой?
К. Н.: На мой взгляд, такой тотальный запрет был не вполне оправдан. Давайте тогда запретим, например, огонь. Тоже ведь очень вредная и опасная штука, если развести его посреди комнаты. Однако когда он обогревает ваш дом или когда вы готовите на нем еду, вы не считаете огонь вредным... Множество культур, которые отчего-то принято называть «примитивными», использовали вещества, влияющие на сознание. Но в них не возникали ни зависимость, ни практика порочного использования этих веществ. И мексиканцы, например, не бегают круглыми сутками по пустыне в поисках кактуса пейота. Потому что в культуре мексиканских индейцев существовали очень строгие правила использования пейота в определенных ритуалах и для определенных целей. Злоупотребления наркотиками, действительно имевшие место в 1960-е годы, были, мне кажется, вызваны тем, что на Западе не было культуры их употребления, не существовало правил и легальных каналов их получения. Мне как раз виделось бы очень интересным создание школы, где психотерапевты учились бы у тех же индейцев использованию различных веществ с целью применения их в терапии.
Насколько согласуется ваш интерес к эзотерике и оккультным практикам с наукой вообще и академической психологией в частности?
К. Н.:
Чтобы ответить на ваш вопрос, мне придется напомнить научный факт: у нашего мозга есть два полушария. И левое ответственно за логическое, научное мышление, а правое можно назвать скорее гуманитарным, интуитивным. Так вот, наука не может объяснить интуитивные феномены, наука не в состоянии ясно ответить на вопрос, что же такое сознание. Наука не может ничего внятного сообщить нам по поводу добра и зла. И я думаю, два полушария даны нам не просто так. У нас есть и два глаза, каждый из которых видит мир немного по-разному, а вместе они создают объемную картину мира. Точно так же синтез восприятия двух полушарий должен дать нам гармоничное сознание. Но наша цивилизация постоянно обращается лишь к навыкам одного из полушарий. В результате мы пытаемся подходить ко всем явлениям исключительно с позиций таблицы умножения. Возможно, корни этой диспропорции кроются в событиях Великой Французской революции. Тогда общество восстало против косности и догм церкви и церковных властей и в противовес им вознесло на пьедестал чистую логику и рациональный подход. Но вместе с водой выплеснули и младенца: пытаясь вырваться из тисков религиозных догм, люди отказались и от присущего религии интуитивного восприятия мира. Во главу угла были поставлены логика и практическая польза. Но ведь в музыке или поэзии, например, нет никакой практической пользы. Зачем же они нужны? Да затем, что они помогают нам развивать именно внелогические, интуитивные пути. Это делает нас людьми более цельными. И пожалуй, счастливыми.
Наверное, и недостаток любви, о котором вы упоминали, тоже можно объяснить этой диспропорцией?
К. Н.:
Возможно. Хочу только уточнить, что я имею в виду. Говоря о любви, я считаю, что всем нам нужно научиться прежде всего любить самих себя. Потому что если мы не можем этого, то как же мы сможем полюбить кого-то другого? А мы настолько подавлены правилами и ограничениями, так многого в себе стыдимся и так от многого отказываемся, что очевидно: до настоящей любви к самим себе большинству из нас очень и очень далеко.
* «Революция, которую мы ждали» (Класс, 2013)
Программа SAT
SAT – аббревиатура от англ. seekers after truth, «искатели правды». Название этой программы обучения и терапии отсылает и к санскритскому sat – «истинный», «сущий», «вечный». В каждом из четырех модулей нужно посетить хотя бы один 5–10-дневный семинар. Главное в программе SAT – изучение эннеаграммы и раскрытие на ее основе своего потенциала с использованием методов психотерапии и духовных практик. SAT пользуется большой популярностью – в том числе у психотерапевтов, бизнес-тренеров и педагогов.
Annotation
Клаудио НАРАНХО
Интегративное обозрение
ХАРАКТЕР И НЕВРОЗ
ВВЕДЕНИЕ:
ПРИЛОЖЕНИЕ
Клаудио НАРАНХО
ХАРАКТЕР И НЕВРОЗ
Данное исследование латиноамериканского ученого существенно дополняет существующую психоаналитическую и психологическую литературу. На основе идей Карла Юнга, Карен Хорни, в сотрудничестве с Кеттелом, Шелдоном, Перлзом и рядом суфийских учителей, таких как Идрис Шах, Оскар Ичазо и других, Клаудио Наранхо разработал оригинальную концепцию психологической типологии человека, строя ее с учетом характерологических черт личности на базе современной психотерапии.
Книга является важной вехой на пути построения новой психотерапии и предназначена для широкого круга читателей, интересующихся современными разработками в данной области.
Интегративное обозрение
Серия «Психология. Мифология. Культура»
Перевод с английского под общей редакцией Валерия Зеленского
Введение: теоретическая панорама - В. Зеленский
Главы 1-4 - М. Скородумова.
Главы 5-6, приложение - К. Бутырин.
Главы 7-10 - Д. Скородумов.
Character and Neurosis An Integrative View
Claudio Naranjo, M. D.
Gatewaays/IDHHB, Inc. Pablishers, 305 p.,1994.
ПАМЯТИ КАРЕН ХОРНИ
«Тихому бунтарю» в психоанализе, кто была первой, увидевшей и прознавшей то, что многие другие открывают для себя сегодня, той, которая оживает в этой книге своими прозрениями в области изучения характера и верой в самоанализ. Под ее косвенным влиянием я постепенно стал практикующим психотерапевтом, и ей я признателен за то, что она привезла к нам в Америку Фритца Перлза
Живя в Чили, Наранхо изучал медицину, музыку и философию. Кроме того, он работал ординатором в психиатрической клинике при Чилийском университете в тот период, когда его возглавлял Матте-Бланко. В дальнейшем Наранхо преподавал психологию искусства Католическом университете и социальную психиатрию в Школе журналистики при Чилийском университете и исполнял обязанности директора в Центре исследований по медицинской антропологии. Перебравшись на жительство в Соединенные Штаты Америки, д-р Наранхо участвовал в работе Института Эсален, находившемся тогда - 60-е годы - в стадии становления, и стал в нем одним из приемников Фрица Перлза. В ходе своего дальнейшего жизненного паломничества ему довелось общаться со многими духовными учителями, среди которых были Свами Муктананда, Идрис Шах, Оскар Ичазо, Сулейман Деде, Его Высочество Кармана XVI и Тартхайг Тулку Ринпоче, причем, встреча с последним стала для Наранхо решающей. Кроме того, некоторое время он занимался научно-исследовательской работой в институте исследования и оценки личности при университете Беркли и был сотрудником Раймонда Кэттела в Институте психотехнических испытаний личности. Д-р Наранхо преподавал сравнительное религиоведение в Калифорнийском институте азиатских исследований, гуманистическую психологию в Университете штата Калифорния в Санта Крус, медитацию в Институте Найингма (Nyingma Institute) в Беркли, Калифорния, и явился основателем института CAT (Теста академических способностей), занимающегося проблемами комплексного психодуховного образования личности. Д-р Наранхо - почетный Президент Гештальт-института, член Ученого совета Института культурных исследований в Лондоне и член отделения Римского Клуба в США. Он считается одним из пионеров Движения по изучению резервных возможностей человека, а введение им идей «Четвертого пути» в психотерапию - образец его работы в качестве интегратора на стыке между психиатрией и духовными традициями. В настоящее время д-р Наранхо в основном посвящает свое время комплексному и трансперсональному обучению психотерапевтов в различных странах Европы и Южной Америки.
«Вот эти препятствия: темнота глупости, самоутверждение, страсть, ненависть, привязанность.
Темнота глупости - область других…
Ноша зависимости и рабства, к сожалению, имеет свой корень в этих препятствиях".
ПАТАНДЖАЛИ. КНИГА II
Бывает и с отдельным человеком,
Что. например, родимое пятно,
В котором он невинен, ибо, верно,
Родителей себе не выбирал,
Иль странный склад души, перед которым
Сдается разум, или недочет
В манерах, оскорбляющий привычки, -
Бывает, словом, что пустой изъян,
В роду ли, свой ли, губит человека
Во мненьи всех, будь доблести его,
Как милость Божья, чисты и несметны,
А все от этой глупой капли зла,
И сразу все добро идет насмарку.
Досадно ведь.
ШЕКСПИР. ГАМЛЕТ. АКТ 1, СЦЕНА 4
(Пер. Б. Пастернака)
«Интроспекция есть первый шаг к преобразованию, и
Я понимаю, что после узнавания себя никто уже не сможет
продолжать быть тем же самым».
ТОМАС МАНН. «О САМОМ СЕБЕ»
Он, который знает, и знает, что
ОН ЕСТЬ: он мудр.
Последуй за ним.
Одного его присутствия достаточно
для преобразования человека.
(Повествование Сармуни)
Я обязан Френку Бэррону идеей подзаголовка данной книги и надеюсь, что мои читатели сочтут ее полное название вполне уместным и очевидным, хотя сам дух книги концентрируется не на противоречивых ее аспектах. Я исследую разные школы, подходя к ним с открытым разумом, и считаю, что мой самый специфический вклад в современное понимание вопроса интегративен по своей природе. Сам подход, который я излагаю на протяжении всей книги, в равной степени можно назвать когнитивным в психодинамическом смысле, подход, где личность рассматривается как система черт (traits). Думается, что лишь искусственно можно отделить черты характера человека от мотивов и от способов (modes) видения вещей , точно так же как я полагаю искусственным отделять взгляд на социальное научение этим чертам от объектно-ориентированного (object relational view) подхода, который рассматривает интернализацию родительских фигур и ранние чувства в отношении к ним.
Клаудио Наранхо
ГЕШТАЛЬТ - ТЕРАПИЯ
Отношение и Практика атеоретического эмпиризма
Перевод с английского Рунихина А. А.
Под общей редакцией Валерия Зеленского
Издание подготовлено по инициативе Санкт-Петербургского Психоаналитического общества и Информационного Центра
Д-р Клаудио Наранхо
Гештальт-терапия является наиболее значительной областью психотерапии. Уникальность Гештальт-терапии состоит в том, что эта система построена скорее на интуитивном, эзотерическом понимании, чем на теории. Есть много хороших, солидных, компетентных работ в области психотерапии, но мало таких, которые можно назвать праздником. Эта книга- праздник, вдохновение, эрудиция, завершенность. Она отличается глубиной анализа, основанного на потоке наблюдений, ясностью стиля изложения
Эта книга, раскрывающая некоторые глубинные проблемы психотерапии, будет полезной и для специалистов, и для широкого круга заинтересованных читателей.
«По силе воздействия эта книга сегодня вполне может поспорить с работами Пола Гудмэна по Гештальту, начиная с пятидесятых.»
Барри Симмонс
Гештальт-инструктор, из предисловия к итальянскому изданию.
«Книг по Гештальт-терапии, таких достаточно ясных для понимания и богатых по экспериментальному содержанию, еще очень немного. Клаудио удалось напасать такую книгу, она живет и дышит именно тем Гештальтом, который был разработан Фритцем в Эзалене в шестидесятые, калифорнийским Гештальтом. У Клаудио светлая голова, за многие годы практики он не растерял "ощущения темы", поэтому данная его работа охватывает весь его организм в целом, всю сущность личности. Медитационное мастерство чувствуется буквально на каждой странице.»
Роберт К. Холл,
доктор медицины, Школа Ломи, Петалума, Калифорния.
«Пожалуй, никто так определенно не высказывался о Гештальте, как Клаудио Наранхо. В своей "Экспрессивной Технике" Наранхо мастерски показывает трансовые состояния, иллюстрирующие работу пациента, дает комментарии, которые будут очень полезны для всех, изучающих Гештальт-терапию.»
Крис Хатчер и Филип Химельштеин,
издатели «Учебника по Гештальт-терапии».
«Д-р Клаудио Наранхо предлагает творческое и в тоже время "классическое" представление о Гештальт-терапии, дополняя и существенно обогащая ее. Трансперсональный подход и теория "нетеоретического эмпиризма" воистину являются достойным вкладом в наше искусство и науку - психотерапию.»
Д-р Иларион Петцольд,
профессор, основатель Института Фритца Перлса, Дюссельдорф.
Предисловие
Книга Наранхо по Гештальт-терапии - это и эрудиция, и вдохновение, и завершенность. Но, возможно, более всего - это удовольствие. Очень уместно воспользоваться так часто применяемыми в обозрениях по беллетристике словами: «Хорошая книга». Работа просто превосходная - не малое достижение для серьезного труда по теории и специфической практике в наиболее значительной области Психотерапии - в Гештальт-терапии.
Удовольствие от книги и волнующее чтение соответствует духу и изысканности этого грандиозного труда.
Для начала, Автор озарен ясностью стиля, что уже является результатом преданности исследовательской работе и страстности его как преподавателя. Можно быть уверенным, что Клаудио просто не способен писать трудными для восприятия предложениями. Чем объяснить такую счастливую предопределенность? Убежден, что только могучим интеллектом и инстинктивным талантом к упрощению, дедукции, к разложению проблемы на составные части.
Как раз то, что надо. Фритц Перлз постоянно выделял параллель между хорошей едой и требованиями к эмоциональному росту при разрешении конфликтов. Эмоциональные переживания - как и пища - должны быть тщательно распробованы, пережеваны, измельчены, проглочены, переварены и усвоены. Только тогда они становятся частью тебя, не превращаясь в нечто неудобоваримое, ведущее к несварению и бессоннице.
Возьмем, например, такую несколько эзотерическую фразу Гурджиева как «сознательное страдание». Наранхо искусно соотносит ее с гештальтным «страданием, которое невозможно обойти» (очевидно относящимся к осторожной «еде», мы говорим об этом выше). Таким образом, то, что озадачивает в туманном стиле Гурджиева, теперь видится просто как мысль о конфронтации, а не о стремлении избежать боль или разочарование. Такое мастерское владение параллелями, соотнесением различных областей густо насыщает всю книгу.
Со всей очевидной тщательностью подбиралось и название книги. У большинства книг это выглядит стандартно. «Теория и практика…» Наранхо же избрал вместо «теории» слово «отношение», что проясняет сущность темы. Мне вспоминаются два инцидента, происшедших как-то между мной и Фритцем. В ранний период моей учебы у него я все приставал к нему с вопросами о «технике». В конце концов он вышел из себя. «Эйб, вы меня с ума сведете всеми этими "техническими" вопросами. Главное ведь не в технике; все дело в перспективе». Его слова задели меня за живое, но истинный смысл дошел лишь многие годы спустя. В другой раз мы говорили о его потрясающем терапевтическом умении. Он сказал: «Мне удается, потому что у меня есть глаза и уши, и я - не боюсь».
В этом как раз и раскрывается суть практики. Наранхо подчеркивает, что уникальность Гештальт-терапии состоит в том, что это система, построенная скорее на интуитивном понимании, чем на теории. В различных главах по экспрессии, интеграции, интерпретации видений даются иллюстрации, как действует интуиция в отношении разных пациентов.
Одной из жемчужин книги является Глава 2 о концентрации на настоящем. Первоначально эта глава включалась в ранний компендиум Фаган и Шеферд «Гештальт-терапия сегодня» . В главе поражает воистину культурологический праздник, где цитаты из Английской и Латинской поэзии изящно дополняют выводы автора.
Глубокое удовлетворение вызывает возможность наблюдать за работой живого, блистательного ума, естественного видящего проблему в широком контексте и в перспективе. Достигнутые результаты далеки от «мудрствования», наоборот, «интеллигентность» книги уводит читателя в чарующее путешествие, где все, что встречается на пути, вызывает интерес как само по себе, так и как элемент целого. Какая удача для пишущего о Гештальте.