То что преодолевал ермак. «Ермак» – первый в мире арктический ледокол

Самый крупный и самый мощный ледокол в мире June 16th, 2016

А теперь начнем с истории...

Атомный ледокол «Арктика» вошел в историю как первый надводный корабль, достигший точки Северного полюса. Атомоход «Арктика» (c 1982 года по 1986 год носил название «Леонид Брежнев») является головным кораблем серии проекта 10520. Закладка судна состоялась 3 июля 1971 года на Балтийском заводе в Ленинграде. В создании ледокола принимали участие более 400 объединений и предприятий, научно-исследовательских и проектно-конструкторских организаций, в том числе Опытное конструкторское бюро машиностроения им. И. И. Африкантова и Научно-исследовательский институт атомной энергии им. Курчатова.

Ледокол был спущен на воду в декабре 1972 года, а в апреле 1975-го судно ввели в эксплуатацию.

Атомоход «Арктика» был предназначен для проводки судов в Северном Ледовитом океане с выполнением различных видов ледокольных работ. Длина судна составила 148 метров, ширина - 30 метров, высота борта - около 17 метров. Мощность атомной паропроизводящей установки превышала 55 мегаватт. Благодаря своим техническим показателям атомоход мог проламывать лед толщиной 5 метров, а в чистой воде развивать скорость до 18 узлов.

Первый поход ледокола «Арктика» к Северному полюсу состоялся в 1977 году. Это был масштабный экспериментальный проект, в рамках которого ученые должны были не только достигнуть географической точки Северного полюса, но и провести ряд исследований и наблюдений, а также проверить возможности «Арктики» и устойчивость судна при постоянном столкновении со льдом. Участниками экспедиции стали более 200 человек.

9 августа 1977 года атомоход вышел из порта Мурманска, взяв курс к архипелагу Новая Земля. В море Лаптевых ледокол повернул на север.

И вот 17 августа 1977 года в 4 часа утра по московскому времени атомный ледокол, преодолев мощный ледяной покров Центрального полярного бассейна, впервые в мире достиг в активном плавании географической точки Северного полюса. За 7 суток 8 часов атомоход преодолел 2528 миль. Исполнилась вековая мечта моряков и полярных исследователей многих поколений. Экипаж и участники экспедиции отметили это событие торжественной церемонией поднятия Государственного флага СССР на десятиметровую стальную мачту, установленную на льду. За 15 часов, которые атомоход провел на вершине Земли, ученые выполнили комплекс исследований и наблюдений. Перед уходом с полюса моряки спустили в воды Северного Ледовитого океана памятную металлическую плиту с изображением Государственного герба СССР и с надписью «СССР. 60 лет Октября, а/л «Арктика», широта 90°-N, 1977 г.».

Этот ледокол имеет высокие борта, четыре палубы и две платформы, бак и пятиярусную надстройку, а в качестве движителей используются три четырехлопастных гребных винта фиксированного шага. Атомная паропроизводительная установка размещена в специальном отсеке в средней части ледокола. Корпус ледокола сделан из высокопрочной лигированной стали. В местах, подверженных наибольшему воздействию ледовых нагрузок, корпус усилен ледовым поясом. На ледоколе имеются дифферентная и креновая системы. Буксирные операции обеспечивает кормовая электрическая буксирная лебедка. Для ведения ледовой разведки на ледоколе базируется вертолет. Контроль и управление техническими средствами энергетической установки ведутся автоматически, без постоянной вахты в машинных отделениях, помещениях гребных электродвигателей, электростанциях и у распределительных щитов.

Контроль за работой и управление энергетической установкой осуществляются из центрального поста управления, дополнительное управление гребными электродвигателями выведено в ходовую рубку и кормовой пост. Ходовая рубка - центр управления судном. На атомоходе она расположена на верхнем этаже надстройки, откуда открывается больший обзор. Ходовая рубка вытянута поперек судна - от борта до борта метров на 25, ширина ее - около 5 метров. На передней и боковых стенках почти сплошь располагаются большие прямоугольные иллюминаторы. Внутри рубки только самое необходимое. Вблизи бортов и посередине располагаются три одинаковых пульта, на которых находятся ручки управления движением судна, индикаторы работы трех винтов ледокола и положения руля, курсоуказатели и другие датчики, а также кнопки заполнения и осушения балластных цистерн и огромная тифонная кнопка для подачи звукового сигнала. Вблизи пульта управления левого борта располагается штурманский стол, у центрального - рулевой штурвал, у пульта правого борта - гидрологический стол; около штурманского и гидрологического столов установлены тумбы радиолокаторов кругового обзора.

В начале июня 1975 атомоход провел по Северному морскому пути на восток дизель-электрический ледокол "Адмирал Макаров". В октябре 1976 года вырвал из ледового плена ледокол "Ермак" с сухогрузом "Капитан Мышевский", а также ледокол "Ленинград" с транспортом "Челюскин". Капитан «Арктики» назвал те дни "звездным часом" нового атомохода.

«Арктика» была выведена из эксплуатации в 2008 году.

31 июля 2012 года был исключен из Регистровой книги судов атомный ледокол «Арктика» - первый корабль дошедший до Северного полюса.

По информации озвученной представителями ФГУП “Росатомфлот” прессе, полная стоимость утилизации а/л "Арктика" оценивается 1,3-2 миллиарда рублей, с выделением средств по федеральной целевой программе. Недавно шла широкая кампания по убеждению руководства в отказе от утилизации и возможности модернизации этого ледокола.

А теперь подходим ближе к теме нашего поста.

В ноябре 2013 года на том же Балтийском заводе в Санкт-Петербурге состоялась церемония закладки головного атомного ледокола проекта 22220. В честь своего предшественника атомоход получил название «Арктика». Универсальный двухосадочный атомный ледокол ЛК-60Я станет самым крупным и мощным в мире.

Согласно проекту, длина судна составит более 173 метров, ширина - 34 метра, осадка по конструктивной ватерлинии - 10,5 метров, водоизмещение - 33,54 тыс. тонн. Он станет самым большим и самым мощным (60 МВт) атомным ледоколом в мире. Атомоход будет оснащён двухреакторной энергетической установкой с основным источником пара от реакторной установки РИТМ-200 мощностью 175 МВт.

16 июня на Балтийском заводе состоялся спуск на воду головного атомного ледокола «Арктика» проекта 22220», — говорится в сообщении предприятия, которое цитирует РИА Новости.

Таким образом, конструкторы прошли один из самых важных этапов в строительстве корабля. "Арктика" станет головным судном проекта 22220 и даст начало группе атомных ледоколов, необходимых для освоения Арктики и укрепления присутствия России в этом регионе.

Сначала настоятель Николо-Богоявленского Морского собора провел крещение атомного ледокола. Затем спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко, следуя традициям кораблестроителей, разбила бутылку шампанского о корпус атомохода.

"Трудно переоценить то, что сделано нашими учеными, конструкторами, корабелами. Возникает чувство гордости за нашу страну, людей, которые создали такой корабль", — сказала Матвиенко. Она напомнила, что Россия — единственная страна, обладающая собственным атомным ледокольным флотом, который позволит активно выполнять проекты в Арктике.

"Мы выходим на качественно новый уровень освоения этого богатейшего региона", — подчеркнула она.

"Семь футов под килем тебе, великая "Арктика"!" — добавила спикер Совфеда.

В свою очередь, полпред президента по Северо-Западному Федеральному округу Владимир Булавин отметил, что Россия строит новые корабли, несмотря на сложную экономическую ситуацию.

"Если хотите, это наш ответ вызовам и угрозам современности", — сказал Булавин.

Генеральный директор госкорпорации "Росатом" Сергей Кириенко, в свою очередь, назвал спуск нового ледокола на воду большой победой и конструкторов, и коллектива Балтийского завода. По словам Кириенко, "Арктика" открывает "принципиально новые возможности и в области обеспечения обороноспособности нашей страны, и решении экономических задач".

Суда проекта 22220 смогут проводить караваны судов в арктических условиях, пробивая лед толщиной до трех метров. Новые корабли будут обеспечивать проводку судов, перевозящих углеводородное сырье с месторождений Ямальского и Гыданского полуостровов, шельфа Карского моря на рынки стран Азиатско-Тихоокеанского региона. Двухосадочная конструкция позволяет использовать судно как в арктических водах, так и в устьях полярных рек.

По контракту с ФГУП "Атомфлот", Балтийский завод построит три атомных ледокола проекта 22220. 26 мая прошлого года был заложен первый серийный ледокол этого проекта "Сибирь". Осенью нынешнего года планируется начать строительство второго атомохода "Урал".

Контракт на строительство головного атомного ледокола проекта 22220 между ФГУП "Атомфлот" и БЗС был подписан в августе 2012 года. Его стоимость составляет 37 млрд рублей. Контракт на строительство двух серийных атомных ледоколов проекта 22220 был заключен между БЗС и госкорпорацией "Росатом" в мае 2014 года, стоимость контракта составила 84,4 млрд рублей.

источники

Судьбы изобретений складываются по-разному. У одних изобретений век короткий, у других - долгий; одни входят в жизнь шумно, помпезно, другие - тихо и незаметно. Изобретения возводят на пьедестал и низвергают, иногда намного десятилетий укладывают под сукно, чтобы потом снова извлечь и сделать достоянием человечества. Иногда изобретение рождается слишком рано, когда люди еще не в состоянии пожать его плоды, а иногда и слишком поздно, когда общество уже в нем не нуждается. Но чаще всего изобретение появляется на свет именно тогда, когда оно становится жизненно необходимым, или, как гласит народная мудрость, необходимость - повивальная бабка изобретения.

Справедливость этого изречения очень хорошо иллюстрирует история ледокола «Ермак». Он появился как раз в тот момент, когда в нем нуждались особенно остро. И не удивительно, что идея ледокола зародилась не где-нибудь, а именно в России. Достаточно взглянуть на географическую карту: наша страна всем своим фасадом обращена к Северному Ледовитому океану. Туда устремлены многие реки, включая такие важные транспортные артерии советского Европейского Севера, Сибири и Дальнего Востока, как Северная Двина, Печора, Обь, Енисей, Лена, Индигирка, Колыма…

К концу прошлого века в России сложилась, можно сказать, критическая ситуация. Сибирь испытывала острую нужду в новых, современных путях сообщений, по которым она могла бы вывозить свою промышленную и сельскохозяйственную продукцию в западную часть страны и за границу. Построенная к тому времени транссибирская железная дорога не в состоянии была справиться со всевозрастающим грузопотоком, к тому же стоимость перевозки по железной дороге была очень высокой. Поэтому мысль о водных - речных и морских - трассах напрашивалась сама собой. Но тогда Россия располагала всего лишь одним северным портом - Архангельском, да и осуществлять через него морские перевозки можно было только в течение короткого северного лета. Задача, стало быть, сводилась к тому, чтобы раздвинуть каким-то образом сроки навигации. Каким же?

И подобно тому как в начале XIX века создание парохода дало возможность мореплавателям освободиться от вековой зависимости от капризов природы и создать регулярное судоходство, точно так же появление ледокола позволило людям в какой-то степени выйти из повиновения арктической природе, увеличить период навигации, ограничить вмешательство стихии в людские дела, причем не только на Севере, но и в других замерзающих портах России: Петербурге, Риге, Владивостоке, Одессе.

Сейчас, оглядывая 80-летний путь развития ледокольного флота, можно с уверенностью сказать: ледокол как тип судна чисто русское изобретение. На всех этапах его эволюции, начиная с далекого от совершенства парового «Ермака» до могучего колосса «Сибирь» с несокрушимым корпусом и мощной атомной установкой, решающее слово неизменно произносили русские и советские ученые и конструкторы.

Все восемь десятилетий наши специалисты были неизменными впередсмотрящими на трудной и малоизученной дороге развития ледоколостроения; все эти годы наш опыт пристально и досконально изучали иностранные коллеги и, создавая свои ледоколы, неизменно выбирали русские и советские прототипы.

В русском языке бытует немало морских терминов иностранного происхождения, чуждых нашему языку и понятных только специалистам: балкер, ролкер, судно типа ОВО и т. д. Эти термины мы импортируем вместе с идеями новых типов судов, которые появились за последние десятилетия. И с тем большей гордостью мы произносим слово «ледокол», такое же чисто русское, как и само понятие, которое это слово обозначает.

Какие только способы и средства ни пытался использовать человек для борьбы со льдами! Их пробовали таранить, вспахивать, пилить, взрывать, растапливать и даже травить химикатами. Во времена Петра I для проводки затертых льдами кораблей на лед выходило несколько сотен человек, вооруженных пешнями или топорами на длинных рукоятках, и прорывали во льду канал. Кстати, этот старинный способ освобождения кораблей из ледового плена успешно применили жители города Бостона в середине XIX века, когда в их порту попал в ледовую западню первый трансатлантический лайнер «Британия». Энтузиазм горожан был так велик, что они «на общественных началах» прорубили для парохода канал длиной 7 миль, шириной 80 метров!

Иногда по льду стреляли из пушек или сами пушки сбрасывали на лед с борта судна. В начале царствования Петра на Руси появились так называемые ледовые сани, которые чаще всего применяли поморы. Сани представляли собой деревянный водонепроницаемый ящик длиной около 22 метров, шириной 2,5 метра, имеющий криволинейное днище с подъемом в носовой части примерно на полтора метра. Этот ящик загружали камнями или льдом, потом в него впрягались 200–250 человек или два десятка лошадей и тащили по заранее прорубленной борозде. Если толщина льда не превышала 30 сантиметров, ледовые сани справлялись со своей задачей неплохо: через продавленный санями канал можно было провести небольшие суда.

Известное распространение получили также ледокольные паромы, которые представляли собой деревянные корабли длиной 8,5 метра, шириной 2,5 метра с поднятым штевнем и тяжело нагруженной железными чушками кормой. Лошади такой паром втаскивали носовой частью на льдину, и под тяжестью кормы лед продавливался.

По мере развития техники способы борьбы со льдом совершенствовались. Так, с развитием пиротехники начали применять порох, а затем и динамит. Заряды массой до 10 килограммов через лунку опускали в лед на глубину до 2 метров и взрывали.

В XIX веке в России на некоторых судах устанавливали носовой таран - металлический или деревянный. Судно с разбегу ударяло тараном в лед, и, если последний не был чрезмерно прочным, в нем появлялась трещина.

Иногда на нос судна надевали специальный ледовый башмак - металлическую наделку с заострением впереди. Под тяжестью корпуса башмак давил заостренной частью на лед сверху вниз и продавливал его, одновременно предохраняя нос судна от повреждений.

В 60-х годах XIX века в России был разработан проект парового ледокола, автором проекта был инженер Эйлер. На судне предусматривался металлический таран, а помимо него, железные краны для подъема и сбрасывания на лед чугунных гирь массой по 20–40 пудов. Кран должен был работать от паровой машины. Гири поднимались на высоту до двух с половиной метров и сбрасывались на лед. Чтобы ускорить продвижение судна во льду, предполагалось проделать в подводной части корпуса два закрывающихся отверстия, через них должны были выдвигаться выстрелы (шесты) с прикрепленными к ним минами для подрыва наиболее крепких льдин.

После успешных экспериментов на берегу решено было переделать в ледокол канонерскую лодку «Опыт», но из этой затеи ничего не вышло: когда лодка вошла во льды, сразу же выявилась ее полная непригодность как ледокола. Хотя гири пробивали во льду отверстия и даже частично разбивали ледяной покров, раздвинуть льдины и расчистить фарватер для других судов канонерка не могла, мощности на это ей явно не хватало.

Были и другие не менее экзотические предложения. Например, такое: установить перед форштевнем ряд молотов, а с бортов, впереди судна, - круглые пилы. Или: установить спереди судна раму с вращающимся цилиндром наподобие дорожного катка; предполагалось, что рама, ударяя цилиндром о лед, будет дробить его и расчищать кораблю дорогу.

Однако все «льдодробительные» проекты оказались нежизненными, потому, в частности, что они не решали принципиального вопроса: как и куда убрать с фарватера обломки льда?

С этой точки зрения интересна идея «карабкающегося» ледокола. Авторы проекта предполагали установить гребное колесо с шипами на лопастях. Благодаря шипам судно смогло бы наползать на лед и своей тяжестью ломать его, причем обломки, по расчетам авторов проекта, должны были уходить под ледяной покров.

Был разработан также проект поднимать дробленый лед наверх примерно по тому же принципу, как сейчас работают снегоуборочные машины.

Большие надежды возлагались на пароструйные аппараты для растапливания льда, мощные мониторы, размывающие лед струей воды под высоким напором. Даже Жюль Берн не устоял перед изобретательским соблазном: устами капитана Немо он указал на возможность нагревать корпус судна и таким образом бороться со льдами. Эта идея, как и многие другие идеи великого фантаста, не пропала втуне: сегодня на атомных ледоколах «Арктика» и «Сибирь» есть специальное устройство для нагревания носовой части корпуса, позволяющее уменьшать трение корпуса о лед и таким образом снижающее сопротивление льда движению судна.

Словом, во все времена не было недостатка в идеях, как бороться со льдами, но даже наличие этого великого множества предложений и изобретений (всего в мире их зарегистрировано около 400!) не позволяло создать принципиально новое судно, способное эффективно преодолевать льды, хотя некоторые из этих идей впоследствии оказались полезными для оснащения ледоколов и других судов ледового плавания какими-то вспомогательными средствами и приспособлениями. «Арктика» и «Сибирь» тому пример.

Главная причина, почему до определенного времени человек не мог создать корабль, с помощью которого можно было бы «на равных» сражаться со льдами и активно преодолевать их, - это отсутствие необходимой технической базы. Никакая даже самая остроумная инженерная идея не в состоянии заменить прочный стальной корпус и мощную энергетическую установку. Эту мысль хорошо подтверждает история парохода «Пайлот», одного из ближайших прототипов «Ермака».

Во второй половине XIX века небольшая крепость Кронштадт, построенная Петром I на острове Котлин для защиты Петербурга, превратилась в мощную военно-морскую базу царского флота. Летом связь между Петербургом и Ораниенбаумом (ныне город Ломоносов) с Кронштадтом осуществлялась на судах, зимой - на санях по льду Финского залива, а весной и осенью, когда лед был недостаточно крепким, связь вообще прерывалась, что было крайне неудобно для жителей острова и для командования флотом.

И можно представить себе, каким событием для кронштадтцев, которые периодически оказывались отрезанными от Большой земли, было небольшое объявление, опубликованное в местной газете «Кронштадтский вестник» 25 апреля 1864 года:

«Большое удобство для публики, желающей ехать в Петербург и для приезжающих оттуда, доставляет винтовой пароход „Пайлот“ почетного гражданина Бритнева, который ходит ежедневно до настоящего открытия навигации три раза в день с пассажирами в Ораниенбаум в 8, 12 и 3 часа».

Михаил Осипович Бритнев - местный, кронштадтский, предприниматель, владелец нескольких небольших пароходов. Размышляя над тем, как хотя бы на несколько недель продлить навигацию между Кронштадтом и Ораниенбаумом, он напал на счастливую идею и проверил ее в опытах. Бритнев срезал округлую часть носовой оконечности парохода и придал ему привычную теперь для нашего глаза ледокольную форму. «Пайлот» - не пароход, а скорее пароходик: 26 метров в длину, с маломощной паровой машиной - всего 60 лошадиных сил. И вот теперь этот пароходик получил возможность наползать на лед и ломать его своей тяжестью. Конечно, он мог справляться с тонким, еще некрепким льдом, но и этого было достаточно, чтобы цель была достигнута.

Понятно, что, переделывая «Пайлот», пароходовладелец Бритнев руководствовался не только благотворительными побуждениями. Но правда и то, что Бритнев был незаурядным человеком, склонным к техническому творчеству. Так что счастливая мысль о превращении пароходика в ледокол для Бритнева не была чем-то вроде лотерейного билета или игры в тотализатор. Ледокол «Пайлот» - не первая и не последняя техническая идея, осуществленная Бритневым на практике. Он, например, сам додумался при погрузке и разгрузке судов применять плавучие краны и сделал это за 5 лет до того, как ту же идею взяло на вооружение морское ведомство.

В 1868 году Бритнев решил построить в Кронштадте судостроительный завод, но подходящего места на берегу не нашлось. Тогда он строит свой завод прямо в городе, на приличном расстоянии от берега, чем, естественно, немало насмешил и дельцов и даже специалистов. Кое-кто с издевкой намекал Бритневу на печальный опыт Робинзона Крузо - этот отшельник, как известно, так и не смог спустить на воду построенную им лодку. Все эти издевки и насмешки Бритнев пропустил мимо ушей: он все превосходно продумал. Свои суда (а это были не какие-нибудь скорлупки, но вполне солидные сооружения водоизмещением до 1000 тонн) он закладывал на специальных тележках, готовые корпуса затем подавались к берегу, где их подхватывали плавучие краны и опускали на воду.

В 1868–1869 годах Бритнев основал в Кронштадте водолазную школу. Одним словом, он сделал достаточно, чтобы оставить по себе добрую память. Но главным его изобретением, делом всей его жизни, был, несомненно, ледокол. Наклонный форштевень «Пайлота» не только ломал лед, но и значительно ослаблял силу удара при встрече со льдами. Благодаря этому за весь долгий срок работы (ледоколы Бритнева «Пайлот», а затем «Бой» обслуживали линию Кронштадт - Ораниенбаум 27 лет!) специальные суда Бритнева ни разу не получили серьезных повреждений.

Невольно напрашивается мысль о сравнении неудачного эксперимента инженера Эйлера (помните, он пытался превратить в ледокольное судно канонерскую лодку «Опыт»?) с удачным техническим решением, найденным не инженером, а изобретателем-самоучкой Бритневым…

За все 27 лет Бритнев не пропустил почти ни одного ледового рейса своих пароходиков, он неизменно находился на борту, и трудно даже примерно оценить, подсчитать, сколько судов получили помощь от бритневских мини-ледоколов во время осенне-весенней ледовой неурядицы, причем сам Бритнев, владелец этих мини-ледоколов, ни разу не принял какого-либо вознаграждения за спасение судов и, естественно, людей. Таким был «некий купец из Кронштадта», как часто называют в литературе изобретателя ледокольного судна М. О. Бритнева.

Значение этого изобретения огромно: оно сразу же открыло путь превращения судов в активные средства борьбы со льдом. «Пайлот» стал прототипом будущих ледоколов, после него форма носовой оконечности судов ледокольного типа особых изменений уже не претерпела. Тем не менее, поскольку тогда еще не было мощных двигателей и форсирование льдов не давало большого эффекта, идею Бритнева в России не оценили.

Зато иностранцы очень быстро ухватились за русское изобретение. Зимой 1871 года в результате сильных морозов льды сковали Эльбу и акваторию крупнейшего в Германии порта Гамбург. Нужно было срочно восстановить жизнедеятельность порта, и тогда в Россию командировали специалистов, которые осмотрели «Пайлот» и за 300 рублей купили его чертежи. По заказу управления Гамбургского порта был построен ледокол, получивший название «Айсбрехер I». Даже само слово «айсбрехер», а впоследствии английское аналогичное «айсбрейкер» - это точная калька с русского слова «ледокол», так что иностранцы заимствовали в России не только техническую идею, но и сам термин.

Очень довольное результатами работы «Айсбрехера I», управление Гамбургского порта заказало еще два однотипных ледокола, а затем аналогичные суда появились в Любеке, Ревеле и других портах Балтийского моря.

Затем ледоколы стали строить в Дании, Швеции, США и Канаде. Несколько ледоколов появилось и в России. Они были необходимы для обеспечения внешнеторговых связей портов, для увеличения экспорта и импорта. В 1891 году в Швеции был построен ледокол мощностью 700 лошадиных сил для Николаевского порта, в 1892-м - ледокол «Надежный» мощностью 3500 лошадиных сил для Владивостокского порта, причем характерно, что со вводом этого ледокола в эксплуатацию во Владивостоке открылась круглогодичная навигация.

Появились паромы-ледоколы на Волге и Байкале. Но все это были маломощные, портовые ледоколы, рассчитанные для ломки льдов в умеренных широтах. Для работы в арктических морях они были совершенно не приспособлены. И только когда металлурги научились выплавлять добротную сталь, кораблестроители овладели искусством делать из этой стали достаточно совершенные и прочные корпуса своих судов, а механики создали мощные паровые машины, появилась реальная техническая база для постройки настоящего ледокола.

Но история учит: для того, чтобы сделать исключительно важное изобретение, мало иметь необходимые технические и экономические предпосылки. Еще нужен человек, который по широте кругозора, уровню научно-технической подготовки, оригинальности мышления, организаторским способностям способен совершить переворот в сознании людей, преодолеть инертность мышления и создать принципиально новое инженерное сооружение. Таким человеком и стал наш соотечественник, создатель первого в мире арктического ледокола Степан Осипович Макаров.

Знакомясь с его жизнью, невольно поражаешься, насколько счастливо в нем сочетались замечательные качества ученого, инженера, государственного деятеля и военного стратега, и трудно отделаться от мысли, что Макаров, будто бы зная о своей великой миссии, всю жизнь планомерно и разносторонне готовился к тому, чтобы в течение последнего десятилетия свершить то главное, для чего он родился на свет, - дать человечеству ледокол.

В 1870 году Макарову не было еще 22 лет, когда его имя уже получило известность в научных кругах после того, как была опубликована его статья, положившая начало совершенно новой корабельной науке - теории непотопляемости. После выхода в свет этой статьи на молодого офицера обратил внимание известный кораблестроитель вице-адмирал А. А. Попов, который пригласил его работать в Петербург. Там, работая под руководством Попова, одного из ведущих корабельных инженеров России, Макаров получил громадный практический опыт в области судостроения, что впоследствии сыграло огромную роль при создании ледокола.

Во время русско-турецкой войны 1877–1878 годов Макаров изобрел мину-крылатку и разработал оригинальный способ применения этого оружия - с борта паровых катеров, которые во время сражения спускались на воду с палубы большого парохода. Предложение было принято, и переоборудованный по проекту Макарова пароход «Великий Князь Константин» с десантируемыми катерами на борту стал грозным кораблем в боевых операциях против неприятельской эскадры.

Став командиром корабля (сначала парохода «Тамань», затем корвета «Витязь»), Макаров успешно сочетал свои командирские обязанности с огромной научной работой. Его исследование «Об обмене вод Черного и Средиземного морей» было удостоено премии Санкт-Петербургской академии наук, а капитальный труд «Витязь и Тихий океан» - сразу двух наград: премии Академии наук и Золотой медали Географического общества. Так состоялось рождение Макарова как ученого-океанолога. Военная карьера тоже шла не менее успешно: он получил звание вице-адмирала и назначение командующим практической эскадрой Балтийского флота. Макаров обрел широкие возможности активного участия в развитии военно-морского флота, решать вопросы в государственном масштабе. Он пишет ряд важных работ по стратегии и тактике флота, анализирует роль флота в системе вооруженных сил.

Таким образом, к тому времени, когда Макаров приступил к созданию ледокола, он уже был непререкаемым авторитетом как крупный флотоводец, государственный деятель, видный кораблестроитель и блестящий ученый.

Видимо, успехи первых ледоколов, работавших по продлению навигации в портах, подсказали адмиралу идею арктического ледокола.

Впервые мысль о создании полярного ледокола Макаров высказал своему другу профессору Морской академии Ф. Ф. Врангелю в 1892 году, когда Нансен энергично готовился к историческому плаванию. Как государственный деятель Макаров понимал, что корабль, способный активно работать во льдах, для России жизненная необходимость, поскольку удлинение сроков арктической навигации неизмеримо расширит торговые возможности и экономические связи огромной северной державы.

Как военный руководитель и флотоводец адмирал хорошо представлял, насколько важно для России иметь морской путь, связывающий восточную часть страны с западной и при этом полностью лежащий в пределах территориальных вод Российской империи.

И наконец как талантливый ученый и инженер Макаров полностью давал себе отчет в том, что постройка и плавание «Фрама» - это блестящий научный эксперимент, но не более, потому что ни торговое, ни тем более военное судно не может добровольно отдать себя на милость стихии в ожидании, что при благополучном стечении обстоятельств через несколько лет ледовые поля вынесут его в открытое море, по другую сторону Северного полюса.

Видимо, не случайно идея ледокола окончательно сформировалась у Макарова, обрела плоть и кровь именно во время подготовки к экспедиции Нансена. Она была своеобразным вызовом замыслу норвежского ученого, стремлением доказать, что исследование Арктики можно и должно вести не пассивно, как предлагал Нансен, а активно. Примечательно, что Нансен довольно скептически отнесся к идее достижения Северного полюса на ледоколе и на прямо поставленный вопрос в Русском географическом обществе ответил: «Чего я опасался бы, так это того, что судно, хотя бы и сделанное чрезвычайно прочно, тем не менее может быть недостаточно прочно для того, чтобы полностью воспользоваться во льду всеми 10 000 лошадиными силами. Если бы даже судно и выдержало в течение некоторого времени, но постоянная работа с такою силою в этом тяжелом льду будет тяжелым испытанием для всякого судна».

Впрочем, ледокол как блестящая инженерная идея вызвала у Нансена самый живой интерес, и ученый тут же, на заседании Географического общества в Петербурге, произнес пророческие слова: «Я уверен, что куда не пробьет его (Макарова. - С. Б.) ледокол дорогу - на дальнее или на короткое расстояние внутри неизвестных морей, опыт этот будет иметь величайшее значение и не преминет дать чрезвычайно важные результаты, составит, быть может, новую эру полярного исследования».

Новаторство Макарова сказалось не только в том, что он предложил качественно новый тип судна и предусмотрел на нем паровую машину гигантской по тем временам мощности (10 000 лошадиных сил), но и в том, что вопреки общепринятым мнениям, признающим пригодными для плавания в Арктике только деревянные суда, он настаивал на постройке стального ледокола.

На первых порах Макаров рассчитывал привлечь к своему детищу интерес чисто гуманного характера. Нансен отправляется в Арктику в чрезвычайно рискованное путешествие, чем оно может закончиться, никто не знает; вот и надо построить ледокол, чтобы в случае нужды послать его на помощь попавшей в беду экспедиции, а может быть, даже на ее поиски. Адмирал попытался заручиться поддержкой сибирских купцов, соблазнить их возможностью «открыть правильные (регулярные. - С. Б.) товарные рейсы с рекой Енисей, заставляя грузовые пароходы следовать за ледоколом».

Другим важным тезисом в записке Макарова, направленной в морское министерство, была мысль о том, что создание ледокола будет иметь большое научное значение для исследования морей Северного Ледовитого океана.

И наконец, он подчеркнул важную стратегическую роль ледокола: «Полагаю, что содержание большого ледокола на Ледовитом океане может иметь и стратегическое значение, дав возможность при нужде передвинуть флот в Тихий океан кратчайшим и безопаснейшим в военном отношении путем».

Справедливость этих слов подтвердилась очень скоро. Сколько кораблей, сколько человеческих жизней было бы сохранено, если бы к началу русско-японской войны 1904–1905 годов был открыт и освоен Северный морской путь! Не было бы кровавой Цусимы, не было бы этой страшной и позорной страницы в истории царского флота, если бы корабли Балтийской эскадры шли на Дальний Восток не вокруг света, а вдоль северных берегов России.

Но высокопоставленных царских чиновников не могла убедить никакая аргументация. Резолюция управляющего морским министерством П. П. Тыртова была немногословна, но выразительна:

«Русский военный флот вовсе не так богат, чтобы жертвовать их (эти суда. - С. Б.) для ученых к тому же проблематичных задач».

Трудность реализации проекта Макарова объяснилась еще и ожесточенной конкуренцией капиталистов европейской части России с сибирскими промышленниками. «Европейцы» хорошо понимали, что как только сибирские товары мощным потоком наводнят западный рынок, произойдет резкое падение цен. Поэтому капиталисты, жившие к западу от Уральских гор, делали все от них зависящее, чтобы держать сибирских купцов взаперти и не выпускать их на мировой рынок. И, естественно, предложение Макарова о создании ледокола, который бы сокрушил перемычку между Востоком и Западом, нанесло бы европейским предпринимателям серьезный ущерб.

Но Макаров был не тот человек, чтобы сразу отступиться от своей идеи. Он решил добиться поддержки со стороны научной общественности. 12 марта 1897 года адмирал выступил с лекцией в Академии наук, предварительно издав текст лекции отдельной брошюрой. Чтобы не отпугнуть неверующих дерзостью своих замыслов, в этой лекции Макаров ни словом не обмолвился о возможности с помощью ледокола покорить Северный полюс. Макаров говорил только об обеспечении зимней навигации в Финском заливе, об установлении пароходного сообщения между иностранными портами и устьями рек Обь и Енисей. Как показал ход последующих событий, тактика Макарова оказалась правильной: он нейтрализовал недоброжелателей скромностью поставленных задач, и поэтому первый тур битвы за ледокол изобретатель выиграл.

Тогда Макаров делает второй шаг. Ему теперь потребовалось, чтобы о ледоколе заговорила вся Россия. Совместно с Врангелем он организует публичную лекцию с броским, рекламным названием «К Северному полюсу - напролом!» Лекция прошла с огромным успехом и сразу получила широкую огласку.

И все-таки вряд ли Макарову удалось бы справиться с царской бюрократией, если бы в ряды сторонников ледокола не встал замечательный русский ученый Д. И. Менделеев. Он горячо поддержал предложение Макарова и взял на себя нелегкую миссию убедить русских правителей в реальности и полезности предлагаемого проекта. Пользуясь в высших правительственных кругах огромным авторитетом, Менделеев обратился за помощью к всесильному русскому министру финансов С. Ю. Витте.

Тот быстро понял, насколько проект адмирала будет способствовать экономическому развитию России и энергично включился в кампанию за создание ледокола. Во время встречи с Макаровым министр предложил ему начать осуществление своей идеи с поездки по северным портам и полярным морям, чтобы воочию ознакомиться с условиями эксплуатации будущего корабля. И Макаров совершает интереснейшее путешествие. Он направляется в Стокгольм, где встречается с уже известным нам профессором Норденшельдом, который в 1878–1879 годах на пароходе «Вега» впервые прошел Северным морским путем.

Шведский профессор проявил к проекту ледокола самый живой интерес и обещал всяческую поддержку. Он, в частности, сказал, что «не видит причин, почему бы льды Ледовитого океана нельзя было разбивать посредством сильных ледоколов».

Из Швеции Макаров на пароходе отправился на Шпицберген, и по счастливой случайности капитаном этого парохода оказался еще один уже знакомый нам путешественник - Свердруп, бывший капитан «Фрама», друг и сподвижник Нансена. Беседы с опытным полярным мореплавателем дали Макарову очень много полезного. На Шпицбергене, а потом в Норвегии он много беседовал со шкиперами зверобойных судов, осматривал их шхуны.

Постепенно идея ледокола начала обрастать подробностями, конкретными деталями и практическими решениями. В дневнике Макарова появляются записи: «Нос ледокола должен быть тупым»; «Ледокол должен быть образцовым кораблем в смысле непотопляемости».

На транспортном судне, входившем в состав большого каравана, который направлялся из Норвегии в Сибирь, Макаров совершил интересное и очень полезное путешествие. Он побывал в Красноярске, Томске, Тобольске, Тюмени. Встречаясь с промышленниками и купцами, адмирал пытался заинтересовать их идеей ледокола, и в этом он преуспел: всем эта идея нравилась, но… денег на ее осуществление никто не дал.

Вернувшись из поездки, Макаров пишет отчет с выводами относительно типа предлагаемого ледокола. По мнению изобретателя, ледокол должен был иметь такую мощность, которая бы позволила судну преодолевать льды Карского моря не только в августе, но и в июне. Он предлагал построить два таких ледокола, с тем чтобы наладить регулярное плавание транспортных судов в Арктике. Однако Витте согласился только на одно судно. Видно, не хотел рисковать, не убедившись, что оно действительно способно преодолевать льды.

В октябре 1897 года по распоряжению Витте была создана специальная комиссия, в состав которой вошли С. О. Макаров (председатель), Д. И. Менделеев, профессор Морской академии Ф. Ф. Врангель, капитан I ранга Н. Н. Шеман, директор лоцмейстерской службы, хорошо знакомый с работой ледоколов у берегов Финляндии; инженер Н. Е. Кутейников, инспектор военного кораблестроения, предъявивший к ледоколу определенный объем требовании как к военному кораблю; инженер В. И. Афанасьев, впервые установивший зависимость между мощностью, скоростью ледокола и толщиной форсируемого льда; инженер П. К. Янковский, представитель Сибирской железной дороги, имевший большой опыт использования ледокольных средств на Байкале и во Владивостокском порту; инженер Р. И. Рунеберг, который исследовал теоретическим путем элементы формы корпуса ледокола и вывел зависимость, позволяющую определить вертикальную составляющую давления льда при ходе ледокола. В качестве консультанта был приглашен Отто Свердруп.

Со временем министр Витте настолько увлечется идеей ледокола, что впоследствии в своих мемуарах он напишет об этом судне как о собственном детище:

«В 1897 г., а именно в конце этого года, по моей инициативе заказан ледокол „Ермак“. Ближайшей целью сооружения этого громадного ледокола была у меня та мысль, чтобы, с одной стороны, сделать возможным судоходство в Петербурге и других важных портах Балтийского моря в течение всей зимы, но главным соображением попытаться, нельзя ли пройти на Дальний Восток через северные моря по северному побережью Сибири».

Впрочем, бывший министр тут же спохватывается и делает реверанс в сторону подлинного творца нового корабля: «Ледокол был сооружен при ближайшем участии адмирала Макарова».

14 ноября 1897 года Витте вручил царю докладную записку, и тот поставил на ней резолюцию: «С - ъ» («Согласен»), а уже через месяц Макаров поехал в Ньюкасл заключать с английской фирмой «Армстронг» контракт на строительство уникального судна.

Во время переговоров Макаров показал себя отличным дипломатом и поразил договаривающуюся сторону непреклонностью своих позиций. Пожалуй, за всю историю своего существования фирма не подписывала контракт на столь жестких условиях.

Непоколебимый адмирал выговорил заказчику право контролировать постройку ледокола на всех этапах, проверять водонепроницаемость отсеков наливом (то есть путем заполнения их водой). Окончательный расчет с фирмой заказчик намеревался произвести только после того, как ледокол пройдет полный цикл испытаний сначала в Финском заливе, а потом в полярных льдах, причем во время испытаний разрешалось с полного хода ударять штевнями в лед любой толщины. Если ледокол получит какие-нибудь повреждения, фирма обязалась устранить их без увеличения контрактной стоимости - полтора миллиона рублей. Более того, если испытания выявят несовершенство каких-то конструкций или определенных технических решений, то и в этом случае фирма брала на себя обязательство осуществить необходимые переделки на тех же условиях.

Заключив контракт, Макаров отправился в Америку, где тщательно изучил работу ледоколов на Великих озерах.

Снова Макаров возвращается в Ньюкасл. Он наблюдает за постройкой судна, демонстрируя колоссальную эрудицию во всех вопросах, так или иначе связанных с кораблестроением. Штурман Николаев, который находился в Ньюкасле во время постройки корабля, вспоминал: «На заводе Армстронга, где строился „Ермак“, все, от инженера до мальчишки, подававшего заклепки, относились к адмиралу с большим уважением, высоко ценили знания адмирала в области судостроения и механики и удивлялись, каким образом адмирал, строевой офицер, мог так прекрасно изучить это дело».

Поскольку все лето 1898 года Макаров был занят делами Балтийской эскадры, он не мог лично наблюдать за постройкой судна и поручил эту работу будущему капитану ледокола М. П. Васильеву. Работы шли быстро, и 17 октября того же года судно было спущено на воду. По повелению царя, ледокол получил имя Ермака - в честь первооткрывателя Сибири .

Что представлял собой этот первый в мире полярный ледокол, специально спроектированный и построенный для штурма арктических льдов? Длина «Ермака» в первоначальном варианте составляла 93 метра (впоследствии, когда Макаров после первых испытаний корабля в Арктике решил переделать носовую оконечность, длина корпуса была увеличена до 97,5 метра), ширина 21,8 метра, высота борта около 13 метров, осадка 7,90 метра. Судно могло принять на борт до 3000 тонн угля.

Надводная и подводная части корпуса были наклонены к вертикали: форштевень на 70 градусов, ахтерштевень на 65 градусов, борта на 20 градусов. По образцу старинных кочей и нансеновского «Фрама» корпус имел яйцевидную форму. Надводный борт был завален внутрь.

Для обеспечения непотопляемости корпус был разделен продольными и поперечными переборками на 44 водонепроницаемых отсека. По всей длине судна предусматривалось двойное дно, которое переходило в «двойные» борта аркообразной формы. Конструкция набора должна была обеспечить высокую прочность и жесткость различных элементов корпуса. Бортовая обшивка была образована стальными листами толщиной 18 миллиметров. В районе переменной ватерлинии предусматривался ледовый пояс шириной 6 метров, толщиной 24 миллиметра.

В 9 главных отсеках корпуса располагались носовая дифферентная цистерна, носовая машина, носовое котельное отделение, помповое отделение и вспомогательный котел, кормовое котельное отделение, бортовые машины, кормовая машина, трюм, помещение для команды, кормовая дифферентная цистерна.

Дифферентные и креновые цистерны были техническим новшеством, впервые примененным именно на «Ермаке».

На палубе - ровной и свободной - было расположено шесть люков угольных бункеров и надстройка. Над палубой возвышалась мачта с «вороньим гнездом» и две 16-метровые трубы.

Энергетическая установка состояла из четырех главных паровых машин мощностью по 2500 лошадиных сил каждая, три в корме и одна в носу.

Инженер Афанасьев рассчитал, что мощность проектируемого ледокола должна быть 52 000 лошадиных сил. По тем временам такая мощность была гигантской, и Макаров был вынужден согласиться на 20 000 лошадиных сил, исходя из допущения, что ледокол не всегда будет преодолевать льды напролом. Но поскольку агрегат такой мощности было невозможно разместить в корпусе принятых размеров, адмиралу пришлось пойти на второй компромисс: вместо одного ледокола мощностью 20 000 лошадиных сил создать два судна по 10 000 лошадиных сил. Тогда, работая в тандем, они преодолевали бы примерно такой же ледяной покров, как один «двадцатитысячник». Но правительство с таким трудом согласилось на постройку одного ледокола, что Макарову в конечном итоге пришлось довольствоваться одним-единственным судном мощностью 10 000 лошадиных сил.

Но и эту мощность впоследствии пришлось уменьшить, что было связано с отказом от носового гребного винта.

Идею такого винта Макаров заимствовал, наблюдая работу ледоколов на Великих озерах Северной Америки. При работе в неарктических условиях носовой винт отсасывал из-под льдов воздух и таким образом облегчал разрушение ледяного покрова. Однако в арктических льдах носовой винт оказался совершенно неэффективным, пришлось ликвидировать его вместе с носовой машиной, мощность энергетической установки ледокола уменьшилась до 7500 лошадиных сил.

Наследником носового винта стало пневмоомывающее устройство, которое, как уже говорилось выше, уменьшает трение между обшивкой корпуса и ледяным покровом.

Кроме носовой паровой машины, пришлось отказаться и от двух вспомогательных по 400 лошадиных сил каждая. Их предполагалось использовать для так называемых экономических ходов.

Выработку пара производили 6 двойных котлов.

Проблему живучести ледокола Макаров решил так: по всему судну проходила спасательная магистраль, сообщавшаяся с каждым отсеком самоотпирающимися клапанами. Магистраль обслуживалась очень мощной по тем временам помпой производительностью 600 тонн в час. Таким образом, в случае получения пробоины из любого отсека можно было эффективно откачивать воду.

Для погрузки топлива и других видов снабжения на судне установили четыре паровых крана грузоподъемностью по 2 тонны. Кроме того, поставили два крана грузоподъемностью 4 и 7 тонн для спуска и подъема катера и баркаса.

Все жилые помещения на судне были сухими и теплыми, с зимними тамбурами и двойными иллюминаторами.

Были оборудованы баня, рубка для рулевого, укрытия для штурманов на крыльях мостика.

Пока в Ньюкасле шло строительство, Макаров вел огромную подготовительную работу в России. Совместно с Менделеевым он составляет программу испытаний ледокола, ведет переговоры с капиталистами Волковым и Мордоховичем об организации транспортной линии, на которой пароходы работали бы с ледокольной проводкой, по крохам собирал приборы для оснащения судна. В последнем ему очень помог Менделеев. Занимая высокий пост управляющего Главной палатой мер и весов, он закупил часть приборов, приняв их на баланс своего учреждения, а при покупке заграничного оборудования уплатил немалую пошлину из собственных средств.

В программе первой экспедиции ледокола (этот документ получил название «Об исследовании Северного Ледовитого океана во время пробного плавания ледокола „Ермак“), в частности, было сказано:

„Главнейшая задача, которую предстоит решить, заключается в исследовании самого ледокола применительно к полярным льдам… Есть еще одна важная задача, заключающаяся в изучении и исследовании полярных льдов“.

Таким образом, Макаров и Менделеев рассматривали ледокол прежде всего как научную лабораторию, опытный полигон для отработки оптимальных технических решений в области ледоколостроения.

20 февраля 1899 года была завершена приемка судна, а 1 марта состоялась первая встреча ледокола со своим грозным противником - льдами. Это произошло недалеко от порта Ревель (Таллин). Один из очевидцев восторженно писал: „Ермак“ резал лед так же, как нож режет масло». На пути к Кронштадту ледокол повстречали финские рыбаки. Их изумлению не было конца, и они бежали по льду за ледоколом так же, как некогда люди бежали по рельсам за первым паровозом.

4 марта 1899 года был днем триумфа адмирала Макарова. Ледокол пришел в Кронштадт, весь город высыпал на берег, чтобы увидеть необыкновенное плавающее сооружение.

Кронштадтская газета «Котлин» в те дни писала:

«Вот „Ермак“ все ближе и ближе. Движение его в массе сплошного льда поразительно. Все мы знали, что лед на рейде доходит до l? аршина (106 сантиметров. - С. Б.), и не верилось своим глазам, как шел „Ермак“, будто бы льду и не было. Не заметно ни малейшего усилия. „Ермак“ шел с глухим треском, ломая лед и подбивая его под себя благодаря удивительно удачно рассчитанным обводам, особенно в носу. Ясно было видно, как штевень легко врезался в лед, после чего масса льда покорно уходила под мощный корпус судна. Кругом не образовывалось трещин, и „Ермак“ шел, плотно прижимаясь бортами ко льду. У самого борта иногда показывались толстые льдины, но быстро прятались под корпус, за кормой оставался свободный канал, наполненный льдом, разбитым на куски мощными винтами „Ермака“.

Вселяется убеждение, что какой бы толщины (конечно, существующей) ни был бы лед, но он не будет прекращать торговли, не будет запирать Балтийский флот на шесть месяцев, и мы в Кронштадте будем так же близки к свободному морю, как и прочие государства».

Вера в неограниченные возможности «Ермака» упрочилась, когда ледокол, придя в Кронштадт, сразу же приступил к работе. Уже на третий день пребывания «Ермака» в Кронштадте начали поступать сообщения с затертых во льдах судов с просьбой о немедленной помощи. И «Ермак» оказался на высоте. Он легко освободил все корабли, застрявшие в Кронштадтском, а затем и в Ревельском портах.

В первых числах апреля «Ермак» вскрыл устье Невы и позволил таким образом необычайно рано начать навигацию в Петербургском порту. 4 апреля при огромном стечении народа ледокол ошвартовался около Горного института. Восторг, изумление людей были примерно такими же, как шесть десятилетий спустя, когда был запущен первый искусственный спутник Земли. Макаров стал героем дня. В его честь и в честь его судна устраивали банкеты, собрания и даже служили молебны.

Но Макаров и Менделеев не обольщались этими сравнительно легкими победами. Их очень беспокоило, как поведет себя ледокол в Арктике. Обстоятельно и всесторонне готовили адмирал и ученый ледокол к первой встрече с Арктикой, тщательно отрабатывали программу испытаний, и тут произошло непредвиденное осложнение: серьезная размолвка Макарова и Менделеева.

Расхождения во взглядах начались, когда Менделеев предложил, чтобы ледокол в первом же рейсе попытался пройти через Северный полюс в Берингов пролив. Ученый считал, что, поскольку самый короткий путь из европейской части России на Дальний Восток лежит через Центральные районы Арктики, все силы и технические средства должны быть брошены на изучение околополюсного пространства, на создание высокоширотной судоходной линии, Макаров же придерживался мнения, что на первых порах ледокол должен идти в Карское море, чтобы проложить судоходную магистраль между европейскими портами и устьями рек Обь и Енисей. Изучение околополюсного пространства Макаров считал второстепенным делом и полагал возможным идти к норду, насколько позволят обстоятельства.

Таким образом, главное разногласив идеологов первой экспедиции «Ермака» на Север заключалось в выборе маршрута, а следовательно, в понимании основной задачи предприятия.

Макаров и Менделеев разошлись также в вопросах тактики плавания. Адмирал намеревался идти сквозь льды напролом, а ученый был убежден, что льды нужно по возможности обходить, а если и пробиваться, то не напролом, а при помощи взрывов.

И наконец, третье по порядку, но не по важности разногласие состояло в понимании роли начальника экспедиции. Макаров был убежден, что все вопросьи и административные, и научные, которые будут возникать во время рейса, должен решать только он. Менделеев же не допускал мысли, что во время плавания он будет находиться в подчинении у адмирала, и поэтому настаивал, чтобы все научные вопросы решались самостоятельно руководителем научной группы, который имел бы равное с начальником экспедиции право в выборе маршрута. Кончился этот конфликт тем, что Менделеев и приглашенные им ученые от участия в экспедиции отказались.

Макаров очень тяжело переживал размолвку с Менделеевым. В его записной книжке появились горькие слова: «Менделеев ушел - так что некому говорить доброе слово».

Забегая вперед, скажем, что, несмотря на разлад, Менделеев все время внимательно следил за судьбой «Ермака», а когда Макарова начали травить многочисленные недоброжелатели после неудачных рейсов в Арктике, Менделеев всячески поддерживал изобретателя, оберегал его от нападок и активно выступал в защиту «Ермака».

8 мая 1899 года ледокол вышел в свое первое арктическое плавание и после кратковременного захода в Ньюкасл для осмотра и мелкого ремонта взял курс на Шпицберген. 8 июня впервые в истории мореплавания состоялась встреча полярного ледокола с арктическими льдами.

«Первое впечатление, - писал Макаров, - было самое благоприятное. Льды раздвигались и легко пропускали своего гостя. Картина ломки полярного льда бьца воистину величественная. Прошли около? мили от границы льдов, миновали вплотную один торос, который рассыпался при нашем приближении».

Но эта идиллия вскоре кончилась. Через некоторое время набор и обшивка корпуса начали сильно вибрировать, и в нескольких местах показалась течь. Дальнейшее пребывание во льдах было рискованно, и Макаров решил вернуться в Ньюкасл.

14 июня ледокол вошел в док, где выяснилось, что лопасть носового винта поломалась. Вот здесь и было решено, что в арктических условиях носовой винт вообще не нужен, и его сняли. После ремонта, который продлился целый месяц, «Ермак» снова отправился в Арктику. И снова она обошлась с судном без всякого почтения: 25 июля ледокол ударился в торос, в корпусе появилась течь, моряки не без труда сумели завести пластырь. Стало ясно, что прочность корпуса для плавания в полярных льдах недостаточна. Льды оказались сильнее, чем рассчитывал Макаров. Тем не менее за этот непродолжительный рейс удалось получить столько информации, что ее хватило на целые десятилетия проектирования новых ледоколов. В частности, в этом плавании был запечатлен на кинопленке процесс ломки льда при движении ледокола, и этими ценнейшими кинокадрами пользовались даже много, много лет спустя.

Во время экспедиции Макаров поражал всех увлеченностью, энергией, смелостью. Однажды в трюме, где хранился керосин и ветошь, начался пожар, адмирал первым бросился на борьбу с огнем и руководил тушением пожара с необыкновенным самообладанием и мастерством. Во время шторма он целые сутки не покидал ходовой рубки, подавая пример всем членам экипажа. Штурман Николаев потом писал:

«Энергия и выносливость адмирала были изумительны. Он мог не спать по нескольку суток подряд. Адмиралу ничего не стоило с легкостью, которой мы - молодые в то время люди - завидовали, влезть на мачту и с марса, окинув горизонт орлиным взглядом, выбрать для „Ермака“ удобнейший путь среди льдов… Дело морское адмирал знал в совершенстве».

Но, к сожалению, ни энциклопедические знания адмирала, ни его энергия и самоотверженность не смогли обеспечить успешного завершения пробного рейса. «Ермак» вторично вернулся в Англию, что многими было воспринято как поражение. Точно так же, как раньше все восторгались «Ермаком», теперь на ледокол и на его создателя газетчики обрушили потоки грязи.

Вот выдержки из прессы того времени.

«С какой физиономией покажется теперь могучий „Ермак“, когда всем стало известно, что до настоящих полярных льдов он дойти не мог, а не то, чтоб ломать их?.. И придется могучему „Ермаку“… вернуться колоть „гигантские“ льдины Финского и Рижского заливов» (Новости, 1899, 26 июня).

«Он совершенно не приспособлен для экспедиции к Северному полюсу… В полярных льдах он сразу превратился бы в ледяную сосульку» (Петербургская газета, 1899, 18 августа).

И подобные заметки обычно кончались неизменным вопросом: кто же должен держать ответ, какой горе-конструктор произвел на свет такое бесполезное сооружение?

Теперь оживились все недоброжелатели Макарова. Неудачное, как это казалось, выступление ледокола в Арктике предоставило им возможность свести с адмиралом старые счеты. В Ньюкасл направили «компетентную комиссию» под председательством давнишнего недруга Макарова контр-адмирала А. А. Бирилева. Ознакомившись с материалами рейса и с состоянием судна, комиссия вынесла безапелляционный приговор: «Ледокол „Ермак“ как судно, назначенное для борьбы с полярными льдами, непригодно по общей слабости корпуса и по полной своей неприспособленности к этому роду деятельности».

В эти трудные времена Макарова очень поддержало письмо великого Нансена, который считал, что испытание прошло удачно и что он готов содействовать продолжению интересного опыта.

Между тем и Макаров не терял время зря. Он понял, что для повышения дееспособности ледокола в Арктике необходимо изменить конструкцию носовой оконечности, а для этого, по его мнению, необходимо носовые шпангоуты ставить не наклонно к наружной обшивке, как это было предусмотрено в первоначальном проекте, а перпендикулярно, благодаря чему резко возрастет сопротивление конструкции корпуса внешним нагрузкам. Мысль оказалась правильной, с тех пор это конструктивное решение стало осуществляться на всех ледоколах и других судах ледового плавания.

Для переделки носа судна требовалось время, и, пока в Ньюкасле шло изготовление новой конструкции, «Ермак» активно работал на Балтике. Он снимал корабли с мели, освобождал их из ледового плена, спасал рыбаков. Наиболее важным событием в жизни судна было снятие с камней нового броненосца «Генерал-адмирал Апраксин». Этот корабль обошелся правительству в 4,5 миллиона рублей. Если бы не «Ермак», он бы неминуемо погиб. Таким образом, только эта операция уже окупила постройку и эксплуатацию ледокола.

Во время работ по снятию с камней «Генерал-адмирала Апраксина» радиостанция, установленная на острове Гогланд, получила от главного морского штаба радиограмму, адресованную капитану ледокола Васильеву: «Около Лавенсаари оторвало льдину с 50 рыбаками. Окажите немедленно содействие спасению этих людей».

Разумеется, ледокол тотчас отправился спасать людей. Рядовое, ставшее уже привычным для него дело, но на этот раз - при совершенно непривычных обстоятельствах: «Ермак» впервые в истории мореплавания воспользовался радиосвязью, а приведенная выше телеграмма - это первое в мире радиосообщение, переданное по беспроволочному телеграфу, который изобрел наш соотечественник преподаватель минных классов А. С. Попов. В 1909 году радиостанция появилась уже и на самом ледоколе.

После окончания зимней навигации, многократно подтвердившей правильность заложенных в «Ермаке» технических идей, он вернулся в Ньюкасл, где ему заменили носовую оконечность, несколько удлинили корпус, переделали палубу, сняли носовую машину и два котла.

Свою лепту в усовершенствование «Ермака» внес молодой талантливый ученый, будущий академик А. Н. Крылов. В то время он заведовал опытовым бассейном, и Макаров предложил ему провести модельные испытания, чтобы установить зависимость между углом. дифферента ледокола и вертикальной составляющей давления, воспринимаемого форштевнем судна при движении во льду.

Крылов тщательно выполнил эту работу. Экспериментальные данные он сравнил с расчетными и получил результат, который был учтен, когда переделывался нос «Ермака», что в значительной степени улучшило его прочностные качества.

Тем временем Макаров вел неравный бой с высокопоставленными чинами, категорически не разрешавшими адмиралу еще раз испытать ледокол в Арктике, и все-таки добился своего.

Летом 1901 года состоялся новый рейс в Северный Ледовитый океан.

На этот раз Макаров был предельно осторожен. Ни к одной, даже самой ответственной военной операции он не готовился с такой тщательностью, как к этой решающей схватке «Ермака» с арктическими льдами. Решающей, потому что изобретатель хорошо понимал: для него это последний шанс, еще одной попытки доказать эффективность ледокола в Арктике ему уже не предоставят. Отправляясь в плавание, адмирал оставил завещание, которое он просил вручить царю Николаю II. В завещании говорилось: если до 15 октября 1901 года «Ёрмак» не вернется, он просит государя дать распоряжение построить новый ледокол по прилагаемым чертежам и послать его на выручку «Ермаку». В этом письме-завещании были прекрасные слова:

«Единственное побуждение, которое толкает меня на Север, есть любовь к науке и желание раскрыть те тайны, которые природа скрывает от нас за тяжелыми ледяными преградами».

21 июня 1901 года «Ермак» вышел из порта Тромсё и 25 июня вошел в сплошные льды. Спустя две недели, 8 июля, ледокол попал в мощные ледовые клещи, из которых сумел выбраться только через месяц, 6 августа.

В целом ледокол оправдал ожидания изобретателя. Несмотря на сильные сжатия, корпус остался невредимым, механизмы не пострадали. Находясь в ледовом плену, экипаж под руководством Макарова выполнил большой объем глубоководных и магнитных исследований, собрал значительное количество материалов по ледоведению. Но факт остается фактом: в трудной ледовой обстановке «Ермак» не показал никаких преимуществ перед «Фрамом», всей его мощи и прочности хватило лишь на то, чтобы успешно выдержать оборону, но не перейти в атаку…

Если же исходить из того, что «Фрам» именно для такой пассивной обороны и был задуман, то вывод напрашивается сам собой: идея Макарова вторично потерпела поражение…

Административное наказание последовало незамедлительно. Царь приказал использовать судно только на Балтике, Макарова же освободить от «обязанностей по отношению к опытным плаваниям во льдах».

И снова Макаров не сдался. Несмотря на огромную занятость по службе в качестве военного губернатора Кронштадта и главного командира Кронштадтского порта, он разрабатывает программу новой экспедиции в Северный Ледовитый океан, но, как оказалось, пробиться сквозь лед человеческого неверия было труднее, чем сквозь полярные льды и торосы.

«Говорят, что непоборимы торосы Ледовитого океана, - писал Макаров. - Это ошибка: торосы поборимы, непоборимо лишь людское суеверие».

До конца жизни (Макаров погиб в 1904 году во время русско-японской войны на броненосце «Петропавловск», подорвавшемся на мине) создателя «Ермака» уже не допускали к каким бы то ни было полярным экспериментам на созданном им корабле.

Потребовалось несколько десятилетий, прежде чем ученые и конструкторы смогли по заслугам оценить все достоинства «Ермака», первого арктического ледокола. Со времени постройки судна прошло уже 80 лет, но оно до сих пор служит прототипом при проектировании новых ледоколов.

Носовые обводы корабля считаются непревзойденными, поскольку они обеспечивают оптимальную ледопроходимость. Примененные впервые Макаровым креновая и дифферентная системы стоят на многих современных ледоколах. По сей день восхищение вызывает прочность корпуса Ермака. Ведь тот факт, что «Ермак» прослужил в составе арктического флота свыше 60 лет, говорит сам за себя.

И на неудачи первых арктических плаваний «Ермака» специалисты смотрят сегодня совсем другими глазами. Да, действительно, первый полярный ледокол поначалу не выдержал контактов с северными льдами. Но ведь в то время не было решительно никакого опыта эксплуатации ледоколов в Арктике, штурманы не имели ни теоретического, ни практического опыта арктического плавания. Льды оказались значительно прочнее, чем предполагали ученые.

В науке отрицательный результат - тоже результат. В этом смысле опыт «Ермака» поучителен во многих отношениях и прежде всего в том, что в Арктику нельзя ломиться напролом. Сегодня даже самые могучие ледоколы, включая атомоходы «Арктика» и «Сибирь», никогда не выйдут в полярное плавание, не имея исчерпывающей информации о ледовой обстановке. В последующих главах книги читатель узнает, что даже великий покоритель Северного полюса атомоход «Арктика» не шел к своей заветной цели напрямик: сначала ледокол долго шел на восток, и только в море Лаптевых, получив необходимые рекомендации научно-исследовательских организаций и ледовой разведки, капитан Ю. С. Кучиев принял решение идти на норд.

Во время этого исторического рейса на «Арктику» работала вся новейшая техника, имевшаяся в распоряжении советских ученых и моряков: самолеты, вертолеты, искусственные спутники Земли, своевременно поступала синоптическая информация, но даже при таком великолепном обеспечении рейса не раз возникали ситуации, когда атомный богатырь по нескольку часов не мог выбраться из крепких ледовых объятий Арктики, когда за целые вахты он не мог продвинуться ни на милю. «Ермак» же отправился в свое полярное путешествие без всякого обеспечения, не имея никакой информации о состоянии льдов и ни малейшего опыта плавания в подобных условиях.

Таким образом, ледокол Макарова был первопроходцем, экспериментальным судном, на котором отрабатывалось решительно все: и конструкторские решения, и тактика плавания во льдах, и оборудование, и материалы. Каждая поломка, каждая пробоина, полученная «Ермаком» в первых рейсах, давала ученым и конструкторам неоценимую информацию.

Вспомним, как в не столь уже отдаленное время рождался самолет. Сначала строили опытный образец, его подвергали самым невероятным нагрузкам и перегрузкам, чтобы видеть, как ведет себя конструкция в экстремальных условиях эксплуатации. И никого не смущало, если у опытной машины отламывалось, например, крыло, разрушалась какая-нибудь деталь или конструкция.

Вот таким опытным образцом и стал «Ермак». Беда заключалась не в том, что он без предварительной разведки и подготовки пошел штурмовать полярные льды и в первых же столкновениях с ними получил неизбежные повреждения, а в том, что Макарову не дали возможности продолжить испытания в полярных льдах, изучить механизм ломки льдов, проанализировать работу различных конструкций и всего корпуса в целом, произвести на судне необходимые переделки и, главное, обобщить весь накопленный опыт при строительстве новых ледоколов.

В самое тяжелое для Макарова время, когда от него отвернулись даже его сторонники и покровители, ему мощную поддержку неожиданно оказал Менделеев. Ученый подошел к проблеме освоения Арктики при помощи ледокола с присущей ему обстоятельностью и вдумчивостью настоящего исследователя. Он собрал огромный библиографический материал по всем более или менее важным публикациям, имевшим отношение к исследованию Арктики, досконально изучил материалы всех полярных экспедиций, и особенно Норденшельда, Де-Лонга, Нансена, собрал подробнейшие сведения о кораблях, участвовавших в этих плаваниях, и тщательно проанализировал их в сравнении с ледоколом «Ермак».

Особенно внимательно изучил Менделеев материалы первых рейсов «Ермака», специфику плавания ледокола во льдах, механизм воздействия внешних нагрузок на корпус во время форсирования ледовых полей, при ледовом сжатии и тысячи других вопросов, так или иначе связанных с особенностями работы ледокола.

Менделеев пришел к очень важному выводу: «Ермак» в том виде, как он есть, не сможет совершить рейс через Северный полюс, и главная тому причина - чрезмерный расход топлива. В условиях ледяной пустыни, где нет никаких возможностей пополнить бункер, тратить на каждую милю пути 13 пудов угля - непозволительная роскошь. Отсюда первый вывод Менделеева: необходимо перевести ледокол на жидкое топливо, что одновременно позволит решить и другую не менее важную проблему - значительно снизить численносгь экипажа в основном за счет сокращения штата кочегаров, что для арктического парохода имеет огромное значение, поскольку сразу же уменьшается число кают, снижается расход топлива на отопление, освещение, приготовление пищи, сокращается требуемый запас провизии, одежды и прочих видов снабжения. А все это позволяет существенно сократить внутрикорпусные объемы и, следовательно, общие размеры судна.

Менделеев согласился с выводом Макарова о бесполезности носового гребного винта, а следовательно, и носовой паровой машины, и на одном из рисунков книги «„Ермак“ во льдах», подаренной Макаровым ученому в знак примирения после размолвки, Менделеев отчеркнул носовой винт как ненужный на ледоколе арктического плавания.

Мы помним, что одной из причин разногласий между Макаровым и Менделеевым были вопросы тактики покорения полюса. По мнению Менделеева, ледокол должен быть вооружен эффективными средствами разведки, чтобы при плавании в Арктике выбирать наиболее легкий путь, маршрут с благоприятной ледовой обстановкой. И ученый предлагает предусмотреть на ледоколе аэростат для воздушной разведки. Надо сказать, что воздухоплавание издавна интересовало Дмитрия Ивановича, он еще в 1887 году совершил на аэростате весьма смелый полет.

В наше время воздушная разведка стала обязательной. Без нее, без выполняющих эту работу самолетов и вертолетов, вряд ли были бы возможны те победы, которые одержаны современными ледоколами в Арктике. А в последние годы в оценку ледовой обстановки и арктических метеорологических условий включились также искусственные спутники Земли.

Не будучи специалистом-судостроителем, Менделеев разработал свой проект ледокола, перебрав предварительно несколько вариантов конструкции корпуса, общего расположения, энергетических установок.

Последний пункт особенно интересен. Впервые Менделеев предложил использовать на ледокольном судне принципиально новый и, по сути дела, еще теоретически и практически не окрепший тип энергетической установки - паро-электрической, состоящей из паровой машины, генератора электрического тока и электродвигателя, работающего на гребной винт. Ученый сумел уже тогда разглядеть перспективность такой силовой установки, применяемой ныне практически на всех ледоколах, с той лишь разницей, что в схеме, ставшей классической, место паровой машины заняли либо дизель, либо атомный реактор.

Помимо основного варианта ледокола с электродвижением, Менделеев столь же тщательно проработал варианты с паровой и дизельной установками.

Но и этого ему показалось мало. В дополнение к гребным винтам он придумал особый движитель, который представлялся ему в виде оси, расположенной поперек судна с укрепленными на ней толкающими упорами либо с насаженными на ней колесами с шипами, которыми судно могло бы отталкиваться от льда.

Для Менделеева не было мелочей. Он продумал все до деталей, включая планировку жилых и служебных помещений. Прежде всего он значительно сократил численность экипажа, полагая, что для нормальной эксплуатации ледокола достаточно 41 человека (против 102 на «Ермаке»!). Весь экипаж Менделеев предполагал разместить в одном блоке без традиционного деления на командный и рядовой состав. Это, по мнению автора проекта, было хорошо в нравственном отношении и экономично с точки зрения расхода топлива.

В одном из вариантов проекта Менделеев пополнил коллекцию хитроумных льдодробительных изобретений, предлагавшихся в разные времена. В носовой части корпуса предусматривались долота или резаки. Они должны были делать во льду насечки наподобие тех, которые делает стекольщик своим алмазом, прежде чем поломать стекло.

Такой способ значительно упростил бы, по мнению Менделеева, ломку льда.

Всего в процессе работы над проектом ученый выполнил 6 (!) вариантов, а сверх того разработал проект подводной лодки для достижения Северного полюса, и здесь на несколько десятилетий предвосхитив развитие техники и мореплавания, поскольку именно подводный корабль первым из плавающих сооружений достиг Северного полюса. Надводное судно смогло сделать это только через 20 лет.

И вообще, когда знакомишься с менделеевскими материалами по проектированию ледокола, невольно поражаешься, как человек, пусть очень талантливый, но не имевший никакого отношения к судостроению, сумел не только разработать серию детальных проектов, но и найти технические решения, которые значительно опередили эпоху и оказались образцами гениального предвидения: электродвижение, толкающие движители, носовые резаки, воздушная разведка… Все эти предложения получили свое развитие либо спустя много десятилетий, либо до сих пор еще не реализованы и ждут своих эдисонов.

Работал Менделеев с юношеским увлечением, самозабвенно, твердо веря, что человеческий гений сумеет справиться с любыми преградами, которые природа ставит на пути людей.

«Если силою техники прорываются первозданные породы в массиве гор, - писал он, - то лед не может удержать людей, когда они применят подходящие средства для борьбы с ним».

Увы, труды великого энтузиаста и ученого оказались напрасными. Министр Витте на этот раз даже не соизволил принять автора оригинальных проектов. Столь же глух к идеям покорения Арктики оказался и великий князь Александр Михайлович, председатель Совета по делам торгового мореплавания, к которому обратился Менделеев.

Между тем «Ермак», которому на долгие годы был закрыт путь на Север, работал на Балтике, освобождая корабли ото льда, осуществляя их проводку по балтийским судоходным линиям в зимний период. Когда началась русско-японская война, «Ермака» мобилизовали на военную службу и вместе с эскадрой адмирала 3. П. Рожественского направили на Дальний Восток, где его наверняка постигла бы печальная участь большинства кораблей, погибших в Цусимском проливе. Однако видя, что ледокол плохо справляется с возложенными на него функциями тральщика, разгневанный адмирал Рожественский отправил ледокол обратно и тем самым спас его от гибели.

И снова «Ермак» на Балтике. Немалую прибыль извлекли и царская казна и капиталисты из его усердной работы. Благодаря ему намного увеличился грузооборот Петербургского, Ревельского и других балтийских портов. Вот только некоторые выдержки из «послужного списка» «Ермака» за первые годы его эксплуатации: в 1899–1900 годах проведено 65 судов, в 1901 - 96, в 1902–1903 - 66, в 1904–1905 - 60, в 1906–1907 - 135, в 1907–1908-106, в 1908–1909 годах - 64.

Но никому из руководителей морского министерства не пришло в голову проанализировать эти цифры, увидеть за ними безусловную пользу детища Макарова, подумать о целесообразности строительства и совершенствования этого типа судов.

Много и славно поработал «Ермак» после Великой Октябрьской социалистической революции. Уже в первую послеоктябрьскую зиму ледокол совершил подвиг во славу Советской России. Шел 1918 год. Кайзеровские войска наступали по всему фронту. Нужно было срочно уводить корабли Балтийской эскадры из Ревеля и Гельсингфорса, но из-за трудной ледовой обстановки это оказалось невозможным. И тут «Ермак» показал себя во всей силе, уведя буквально из-под носа противника 211 боевых кораблей, и по существу, спас от пленения всю Балтийскую эскадру.

В 1932 году, когда организовалось Главное управление Северного морского пути и началось планомерное и систематическое освоение трассы, «Ермак» после 30-летнего перерыва снова вернулся в Арктику и начал делать то же самое, чем он занимался на Балтике, - освобождать затертые во льдах суда, проводить их трудными дорогами.

Однажды - это было в 1938 году - «Ермак», которым в ту пору командовал капитан М. Я. Сорокин, выполняя привычное задание по освобождению трех затертых льдами ледокольных пароходов, поднялся до 83°05? северной широты.

Этот рейс был убедительным ответом всем противникам Макарова, не верившим в возможности «Ермака» совершать высокоширотные рейсы. Тот факт, что, ледокол в почтенном возрасте сумел установить мировой рекорд активного вторжения в высокие широты, полностью подтвердил правоту Макарова и Менделеева, обоснованность технических идей и решений, заложенных в проект «Ермака».

Во время Великой Отечественной войны «Ермак» вместе с другими ледоколами обеспечивал переброску войск и военной техники.

В 1949 году по случаю полувекового юбилея ледокол был награжден орденом Ленина. Он исправно работал еще много лет и был списан только в 1963 году.

Пожалуй, в мире нет второго такого судна, в судьбе которого приняло бы участие столько знаменитых людей: адмирал С. О. Макаров, химик Д. И. Менделеев, ученый-кораблестроитель А. Н. Крылов, изобретатель радио А. С. Попов, известные полярные капитаны В. И. Воронин и М. Я. Сорокин и многие другие замечательные люди: ученые, инженеры, моряки, государственные деятели.

В Мурманске у здания краеведческого музея установлен памятник знаменитому ледоколу, а по студеным морям Арктики проводят караваны транспортных судов два новых однотипных ледокола! «Ермак» и «Адмирал Макаров» - плавучие памятники первому арктическому ледоколу и его создателю.

Примечания:

Предлагали несколько названий: «Добрыня Никитич», «Енисей», «Петербург», «Добрыня» и др. Однако, по предложению сибирских купцов, царь остановил свой выбор на имени «Ермак». Смысл этого названия заключался в том, чтобы показать: подобно тому как несколько веков назад первопроходец Ермак открыл Сибирь для Европы, так и сейчас благодаря ледоколу, носящему имя этого отважного россиянина, произойдет второе открытие Сибири.

Неувядаемой славой покрыл себя «Ермак», мощный ледокол, построенный в 1899 году по проекту замечательного русского флотоводца, ученого, адмирала С. О. Макарова. Многие годы ледокол плавал в морях Северного Ледовитого океана, в 1918 году обеспечил знаменитый Ледовый поход Балтийского флота из Ревеля и Гельсингфорса в Кронштадт, снимал со льдины экипаж полярной станции «Северный полюс-1», провел десятки караванов судов по Северному морскому пути. В годы Великой Отечественной войны совершал героические рейсы между Ленинградом и Кронштадтом - перевозил вооружение, продовольствие,- топливо. В 1949 году в связи с 50-летием «Ермак» за отличную службу был награжден орденом Ленина. Только спустя еще 14 лет ледокол поставили на прикол, оборудование демонтировали, корпус пошел на переплавку.
Но вот имя «Ермак» вновь на борту судна. Преемником славы легендарного «Ермака» стал крупнейший в мире дизельный арктический ледокол, головной из серии, строительство которой по заказу нашей страны ведет финский концерн «Вяртсиля». О размерах «Ермака» говорят такие данные: длина-135, ширина (максимальная) - 26, высота борта - 16,7, осадка - 11 м, водоизмещение - 20 241 т. Скорость хода на чистой воде составляет 19,5 узла, что превышает скорость атомного ледокола «Ленин», но уступает скорости нового атомного гиганта «Арктика».
Ледокол «Ермак» - четырехпалубное судно. Чтобы обеспечить судну непотопляемость и придать корпусу требуемую прочность, его разделили восемью водонепроницаемыми переборками на десять отсеков. Затопление одного или даже нескольких отсеков не представляет опасности для корабля. Учитывая тяжелые условия эксплуатации ледокола, при проектировании были приняты повышенные значения ледовых нагрузок на обшивку корпуса (в районе грузовой ватерлинии). Ледовой пояс изготовлен из стали толщиной 54 мм (у атомного ледокола «Ленин» - 36 мм), не дающей трещин при температуре до минус 50°С. Ниже третьей палубы корпус двойной. Все это позволяет ледоколу преодолевать льды толщиной более двух метров.
Форсирование тяжелых льдов, околка льда вокруг проводимых судов требуют высокой маневренности силовой установки, приводящей в движение гребные винты ледокола. Для этих целей лучше всего подходит электрическая передача на постоянном токе, так как у двигателя постоянного тока при уменьшении частоты вращения увеличивается крутящий момент и при этом используется полная мощность питающего генератора.
Силовая установка ледокола - дизель-электрическая. Она состоит из девяти главных дизель-генераторов постоянного тока по 3080 кВт. Эти генераторы питают три гребных электродвигателя мощностью по 8800 кВт, приводящих во вращение три гребных вала с винтами. Каждый гребной вал диаметром 670 мм выходит из корпуса через водонепроницаемую трубу с сальниковым уплотнением и резиновым подшипником, впервые примененным на судах данного типа. Частота вращения гребных валов изменяется в пределах 108-180 оборотов в минуту.
Четырехлопастные гребные винты изготовлены из никелевой стали и имеют съемные лопасти. Над рулем ледокола расположен большой ледовый нож, защищающий руль от повреждений при движении задним ходом. В каждой группе из трех генераторов и гребного электродвигателя имеются два тиристорных выпрямителя, регулирующих ток возбуждения в обмотках электромашин.
На ледоколе предусмотрены шесть вспомогательных дизель-генераторов переменного тока по 1126 кВт для обеспечения электроэнергией вспомогательных механизмов и освещения.
Управление силовой установкой производится с центрального поста управления и из ходовой рубки, в которой установлено необходимое навигационное оборудование, в том числе две радиолокационные станции, индикатор обстановки и эхолот.
При движении ледокол преодолевает льды различной толщины и прочности. Но даже для такого гиганта, как «Ермак», толщина окружающего льда и напор ледовых полей могут оказаться настолько большими, что мощности силовой установки будет недостаточно, чтобы вырвать корабль из ледовых тисков. В таких случаях приводят в действие креновую, дифферентную и воздушно-пузырьковую системы.

История мирового ледоколостроения
Дата: 20/01/2015
Тема: Атомный флот

А.В.Андрюшин , д.т.н., К.С.Вераксо , инж., П.В.Зуев , инж., ЦНИИ МФ лаб. пропульсивных комплексов судов

История создания ледоколов насчитывает около 200 лет. Первые ледокольные судна, предназначенные для проводки судов в замерзающих устьях рек, появились в первой половине XIX в.В 1834 г.в США было построено колесное паровое судно “Assistance” (рис.1), предназначенное для проводки судов в зимнее время в порт города Балтимор.

Рис.1. Колесное паровое судно “Assistance”

“Assistance” мог преодолевать лед толщиной 0.3 м. Для разрушения ледового покрова форма корпуса была сделана “ложкообразной” и укреплены движительные колеса. В 1837 г. было построено однотипное судно для Филадельфии. В 1864 г. русский судовладелец Михаил Бритнев модернизировал винтовой пароход “Пайлот” (“Pilot) для продления почтово-пассажирского сообщения в осенне-зимний период между Ораниенбаумом и Кронштадтом. Для улучшения ходкости судна во льдах его носовая часть была срезана под углом 20°.Его длина составляла 26 м,осадка - 2,5 м,мощность - 44,2 кВт. Модернизация судна позволила продлить осенне-зимнюю навигацию на несколько недель. “Пайлот” успешно эксплуатировался до 1890 г. С учетом его успешной эксплуатации на заводе М. Бритнева были построены еще два ледокольных судна -“Бой” (1875 г.)и “Буй” (1889 г.).Для работы в Финском заливе Ораниенбаумская пароходная компания построила по типу “Пайлота” ледоколы “Луна” и “Заря” с увеличенной мощностью паровой пропульсивной установки (250 л.с.).

Замерзание устья реки Эльбы и акватории порта Гамбурга серьезно ограничивало судоходство и приносило большие убытки. В 1871 г.был построен ледокол«Эйсбрехер», названный впоследствии “гамбургским”.Отличительной чертой “гамбургского” типа ледокола является ложкообразная форма носовой части с малым углом наклона форштевня и большими углами развала шпангоутов. Ледокол “Эйсбрехер I” водоизмещением 570 т был оснащен паровой машиной мощностью 600 л.с.Корпус, выполненный из стали, был разделен водонепроницаемыми переборками на 6отсеков. По ватерлинии был установлен ледовый пояс. Расстояние между шпангоутами было уменьшено, вдоль ледового пояса установлен стрингер (продольный элемент конструкции корпуса судна).С целью улучшения работы ледокола в торосах для увеличения массы была предусмотрена балластная цистерна. Первый гамбургский ледокол прослужил до 1956 г.

Таблица 1. Характеристики первых «гамбургских» ледоколов

В 1892 г. был построен более крупный ледоколол “Эйсбрехер III” мощностью 1200 л.с. Удачная эксплуатация “гамбургских” ледоколов послужила дальнейшим толчком к строительству портовых ледоколов. В период 1871-1892 гг. в Европе было построено около 40 ледоколов, в основном “гамбургского типа”.

Портовые ледоколы конца XIX- начала XX в.

С наработкой опыта эксплуатации происходит рост мощности и размерений ледоколов. В 1890 г. в России вступили в строй портовые ледоколы “Ледокол I” и “Муртайя” (“Murtaia”), предназначенные для портов г. Николаев, Гангут, Гельсинфорс и Або. Формы обводов ледокола “Муртайя” были ложкообразные с малым углом наклона форштевня и большим развалом шпангоутов (обводы “гамбургского” типа). Однако они резко снижали ледовую ходкость при движении ледокола в ледовом канале с битым льдом, а также при большой толщине снежного покрова. В битом льду нос с широкими ложкообразными обводами буксировал перед собой лед, что значительно затрудняло движение судна. Другим существенным недостатком была неудовлетворительная мореходность.

В конце Х1Х в. большой вклад в развитие ледоколостроения внес финский инженер Р.И.Рунеборг,который предупреждал о недостатках ложкообразной носовой части и предлагал более заостренные обводы для ледокола “Муртайя”. В дальнейшем он усовершенствовал ледокольные обводы. Первый ледокол, построенный с учетом рекомендаций Р.И.Рунеборга, был “Слейпнер” (“Sleipner”), построенный в Дании в 1895-1896 г. “Слейпнер” стал прототипом ледокола “Надежный” (рис.2), который был заказан Россией для порта г.Владивосток. Носовые обводы у этих ледоколов были заострены по сравнению с ложкообразными. В носу и корме размещались по две балластные цистерны для освобождения судна от заклинки во льдах.

Рис.2. Ледокол “Надежный” (1897, Дания). Теоретический чертеж

В Америке в конце XIX в. широкое распространение получили ледокольные паромы, оборудованные как носовыми, так и кормовыми гребными винтами. Носовой винт впервые был установлен на ледокольном пароме “St. Ignace” в 1887 г. Ледокольные паромы с носовыми гребными винтами осуществляли ледокольные переправы на Великих Озерах. Установка носового гребного винта значительно повышала эффективность эксплуатации во льдах за счет улучшения маневренности и снижения ледового сопротивления особенно в битых льдах.

Носовые гребные винты нашли широкое применение и на т.н. «балтийских ледоколах»,предназначенных для портов России. Опыт эксплуатации ледокола “Муртайя” в Финском заливе показал его недостаточную мощность и ледовую ходкость в тяжелые зимы в заснеженных и битых льдах, когда толщина льда превосходила 0.4 м. Поэтому был заказан более мощный ледокол “Сампо”, оборудованный как кормовым, так и носовым гребными винтами, для обеспечения зимней навигации в районе Выборга и Гельсинфорса (Балтийское море). Максимальная мощность пропульсивной установки составляла около 3000 л.с.Для улучшения ледовой ходкости в битых льдах, в старом набитом льдом канале,носовые обводы были сделаны более острыми, чем у ледоколов “гамбургского” типа,Углы наклона форштевня и ахтерштевня составляли 22° и 16°. Ледокол был оснащен кормовыми и носовыми дифферентными цистернами для раскачивания судна в торосах и выхода из них при заклинивании. Ледовая ходкость ледокола “Сампо” значительно превосходила возможности “Муртайи”. По результатам испытаний ледокол мог преодолевать сплошной лед толщиной 0.4 м при скорости около 8 узл. Опыт эксплуатации “Сампо” показал, что работа гребного винта значительно улучшает ледовую ходкость судна,особенно в торосах, которые размывались носовым гребным винтом.

Логическим продолжением “американкой” серии ледоколов на Балтике стал финский ледокол ”Jaakahu» (1926 г.,Голландия), который был оборудован двумя кормовыми и одним носовым гребнымм винтами. Такой тип назван “балтийским ледоколом”. В 1945 г. ”Jaakahu» был передан Советскому Союзу и переименован в ледокол “Сибиряков”. В 1953 г. он был модернизирован. Из эксплуатации этот ледокол был выведен в 1972 г.

Арктические ледоколы

В 1899 г. был введен в эксплуатацию первый арктический ледокол «Ермак» (рис.3), построенный в Англии по заказу России. Ледокол предназначался для эксплуатации в тяжелых арктических льдах толщиной до 2 мв Карском море с заходом в устья сибирских рек Обь и Енисей. Ширина ледокола должна была обеспечивать канал для прохода траспортных и военно-морских судов,включая строящиеся броненосцы.

Рис.3. Арктический ледокол “Ермак”, построенный в Англии по заказу России.

Впервые в ледоколостроении для обеспечения надежности движительной установки применялось три кормовых четырех лопастных гребных винта. Мощность паровой пропульсивной установки составляла 9000 л.с. Предусматривался носовой гребной винт для улучшения ледовой ходкости в битых льдах и размыва тросов. Обводы были спроектированы с учетом предшествующего опыта эксплуатации ледоколов из условия компромиссного обеспечения наилучших характеристик мореходности на чистой воде и ледовой ходкости в ровных и битых льдах. Угол наклона форштевня был принят 20°. Борт в надводной части выше ватерлинии был завален внутрь для уменьшения веса корпуса. Корпус разделен на 9главных отсеков водонепроницаемыми переборками. Прочность корпуса должна была выдерживать удар об лед при максимально возможной скорости. Также были предусмотрены носовые, кормовые и бортовые балластные цистерны для раскачки во льдах и выхода из ледового заклинивания.

Ледокол «Ермак»по размерам и мощности значительно превосходил все существующие на тот момент ледоколы. В мае 1899 г.были проведены первые натурные испытания ледокола в арктических условиях Гренландского моря около острова Шпицберген. Во время испытаний в тяжелых торосистых льдах был повреждены корпус (повреждения обшивки, заклепок) и носовой гребной винт,после чего ледокол был вынужден вернуться в Ньюкасл на ремонт. Носовой винт был демонтирован. Во время вторых ледовых испытаний в тяжелых льдах был пробит борт судна при навале скулой на кромку льда со скоростью 5 узл. После вторых испытаний было решено усилить носовую часть и снять носовой гребной винт. В 1901 г. модернизированный таким образом ледокол совершил третье арктическое плавание к западному побережью Новой земле и к Земле Франца Иосифа. Эти испытания прошли успешно. В зимние навигации 1920-1930 гг. ледокол обеспечивал морские перевозки на Балтике, в Арктике, в Белом море. Ледокол «Ермак» был первым арктическим ледоколом, ставшим прототипом для всех последующих арктических ледоколов.Прослужил “Ермак” 66 лет.

К концу первого десятилетия XX в. одного мощного ледокола для обеспечения проводки как транспортных, так военных судов в Балтийском и Белом морях для России оказалось недостаточно. В 1916 г. было принято решение о строительстве ледокола типа “Ермак” мощностью 10000 л.с. с тремя кормовыми гребными винтами. Уже к концу 1916 г. новый ледокол “Святогор” был принят в состав русского военно-морского флота. С 1917 г. по 1918 г. он осуществлял проводки судов в порт Архангельск (Белое море). В 1918 г. “Святогор” был затоплен. В 1921г. ледокол был поднят английскими войсками и выкуплен Советской Россией. В 1927 г.“Святогор” был переименован в “Красин”.С этого момента история ледокола неразрывно связана с освоением Арктики. В1928-1930 гг. он постоянно работает в Карском море и на трассе Северного морского пути. В 1936 г.“Красин” обеспечил проход боевых кораблей трассой СМП. Во время второй мировой войны поддерживал проход судов в порт Архангельск. В 1956-1960 гг. прошел капитальный ремонт и модернизацию. В 1992 г. ледокол“Красин” был поставлен на прикол и сохранен как памятник истории государственного значения, Совершенство конструкции ледоколов “Ермак”, “Красин” (“Святогор”), на несколько десятилетий определило генеральную линию развития арктического ледоколостроения и тип арктического ледокола, названного “русским”.

Расширение транспортных операций на севере России в период первой мировой войны привело к необходимости увеличения ледокольного обеспечения для проводки судов в Архангельск. Поэтому Россией в 1916 г. был куплен строящийся в Канаде ледокол, названный “Микула Селянинович». В зимнюю навигацию1916-1917 г.он работал на проводке судов в Архангельске.

В 1913 г. в России была принята ледокольная программа, интенсифицировавшая строительство ледоколов,которые обеспечивали ледовые навигации на Белом море в период первой мировой войны. Успешный опыт эксплуатации балтийских ледоколов ”американского” типа с носовым гребным винтом послужил толчком для развития однотипных ледоколов в России, Финляндии и Швеции. В период 1914-1917гг. в Германии и Англии для России были построены первые морские ледоколы: “Царь Михаил Федорович”, “Козьма Минин”, “Князь Пожарский”, “Св. Александр Невский”. Они были оборудованы двумя кормовыми и одним носовым гребными винтами. Ледокол Царь “Царь Михаил Федорович” (“Волынец”) прослужил почти 100лет, и в настоящее является морским памятником в г. Таллин. В это же время в Швеции строятся однотипные ледоколы «Isbretaren» (1914, Швеция), « Atle» (1914, Швеция). Указанный тип ледокола с кормовыми и носовыми гребными винтами хорошо зарекомендовал себя при эксплуатации в Балтийском море, и самое большое развитие получил в Финляндии, России, Швеции. По этой причине такой тип ледокола назван “балтийским”.

Таблица 2. Характеристики морских ледоколов балтийского типа начала XX века

Ледоколы с дизель-электрической силовой установкой

После первой мировой войны в качестве главной силовой установки на ледоколах стали устанавливать дизели-генераторы, которые подавали напряжение на гребные электромоторы.Дизель-электрическая силовая установка позволяла значительно увеличить мощность ледоколов, обеспечить быстрый реверс и поддерживать скорость вращения гребного винта в широком диапазоне. Указанные преимущества значительно улучшали эксплуатационные характеристики ледокола.

Таблица. 3. Характеристики первых дизель-электрических ледоколов первой половины XX века

Дизель-электрическим ледоколом стал шведский ледокол “Ymer” балтийского типа, построенный в 1933 г. на верфи Мальме. Его силовая установка состояла из шести дизель-электрогенераторов, которые подавали напряжение на гребные электромоторы.

По образцу “Ymer” с учетом опыта эксплуатации советских ледоколов на СМП в 1940-х гг. по заказу Военно-морских сил и Береговой охраны США были построены американские ледоколы типа “Wind” для работы в Арктических районах. На этих ледоколах впервые корпус был полностью сварной. При эксплуатации в арктических условиях носовые винты подвергались частым поломкам и поэтому были демонтированы.

Перед второй мировой войной в период 1935-1941 гг. для обеспечения навигации по Северному морскому пути в Советском Союзе была построена серия арктических ледоколов типа “И. Сталин” (переименован в “Сибирь”) из 4 единиц, которые стали развитием ледоколов русского типа “Ермак” и “Красин”. Они имели следующие характеристики:

Максимальная длина около 107 м

Ширина 23м

Осадка 9.2м

Водоизмещение 11200 т

Мощность паровой установки 10000л.с.,

Скорость - 15,5 узл.

Три кормовых ГВ.

Ледопроходимость 0.9 м.

Эти ледоколы успешно эксплуатировались на трассе СМП и были выведены из эксплуатации в 1960-х гг.

Ледоколостроение после второй мировой войны

В 1953 г. на верфи “Вяртсиля” в Финляндии был построен ледокол «Войма», который стал продолжением развития ледоколов “американского” типа на Балтике. Впервые на ледоколе были установлены два кормовых и два носовых гребных винта. Судно предназначалось для работы в портах и заливах Балтийского моря и имело характерные острые носовые обводы с углом наклона форштевня 23-25°. Ледокол “Войма” стал первым ледоколом “финского”типа на Балтике и прототипом для последующих судов такого класса.

Таблица 4. Характеристики дизель-электрических ледоколов, построенных верфью Вяртсиля в 50-60 годах 20 века

Практически одновременно с ледоколом “Войма” на верфи “Вяртсиля” выполнялся заказ РСФСР на три ледокола типа «Капитан Белоусов». Эти ледоколы хорошо зарекомендовали себя при обслуживании архангельского, ленинградского и рижского портов в набитом и торосистом льду толщиной до 0.8 м. В 1955 г. указанные ледоколы были переданы для обеспечения судоходства на трассе СМП. Прочность носовых гребных винтов для эксплуатации в арктических водах оказалась недостаточной, что приводило к их поломкам. В 1970-1980 г. ледоколы этого типа были переведены для работы в моря с более легкими ледовыми условиями. После постройки ледокола “Войма” и серии ледоколов типа “Капитан Белоусов”, Финляндия становится признанным законодателем мод в области ледоколостроения. В 1958 г. был построен ледокол“Карху” и однотипные с ним новые ледоколы “Муртайя” и “Сампо”, отличавшиеся от“Воймы” меньшей мощностью и размерениями.

Ледоколы для Арктики

Развитие зимних навигаций Канадой, США, активное освоение Северного морского пути Советским Союзом привело к необходимости постройки ледоколов, способных выполнять операции в арктической зоне. В 1950-х гг. в Канаде было построено несколько арктических ледоколов. В конце 50х годов в 1960 вводятся в эксплуатацию ледоколы “Montcalm” и “John A. Macdonald”. Кроме проводок судок они перевозили грузы, пассажиров, выполняли спасательные операции, использовались для научных наблюдений.

В США в 1940-1950 гг. дополнительно к ледоколам класса «Wind» были построены ледоколы “Mackinaw” и «Glacier». Форма корпуса этих ледоколов мало отличалась от ледокола типа «Wind». Ледокол “Mackinaw” был также предназначен для работы на Великих Озерах в условиях мелководья. Поэтому по сравнению с ледоколом «Wind» его осадка была уменьшена за счет увеличения ширины. На ледоколе «Glacier», впервые был существенно (практически в 2 раза) превзойдён уровень мощности в 10000 л.с.

По заказу Советского Союза в Финляндии была построена серия ледоколов типа “Москва” с повышенной мощностью пропульсивной установки. Всего на верфи “Вяртсиля” было построено 5 ледоколов этого типа: «Москва» (1960), «Ленинград» (1961), «Киев» (1965), «Мурманск»(1968), «Владивосток» (1969). Ледоколы этоого типа предназначались для работы в неарктических замерзающих морях и в Арктике. С учетом предшествующего неудачного опыта эксплуатации носовых гребных винтов в арктических условиях, от их установки на данных ледоколах отказались. Ледоколы типа “Москва” были оборудованы трехвальной дизель-электрической пропульсивной установкой с кормовыми гребными винтами. Мощность на валах распределялась неравномерно: на бортовых - по 2*5500 л.с., на среднем - 11000 л.с. Недостаточная мощность бортовых гребных электродвигателей стала основной причиной снижения их работоспособности во льдах, а также многочисленных поломок гребных винтов в арктических условиях.

Серии арктических дизель-электрических ледоколов типа “Ермак” и“Капитан Сорокин ”

Ледокол типа “Ермак” стал развитием ледокола типа “Москва” с увеличенной мощностью энергетической установки 36 тыс. л.с., которая поровну распределялась между тремя кормовыми гребными винтами. До настоящего времени “Ермак” остается самым мощным дизель-электрическим ледоколом. Ледоколы этого типа активно использовались для проводки судов по Северному морскому пути, и для обеспечения научных полярных станций. Ледокол “Красин” в 2005 г. был зафрахтован США под Антарктическую Программу для открытия прохода к Антарктической станции МсМurdo и проводки судна снабжения и танкера. До настоящего времени ледокол “Ермак”, приписанный к порту Владивосток,остается в строю. Ледоколы типа “Ермак” и “Капитан Сорокин” были для повышения ледопроходимости и предотвращения облипания корпуса снегом и разрушенным льдом впервые были оборудованы системой “пневмообмыва”.

Атомные арктические ледоколы

Увеличение транспортных потоков на СМП в 1960-1970-х гг. привело к необходимости повышения эффективности проводок и ледокольного сопровождения судов в арктических районах. Для этого потребовалось создание более мощных атомных арктических ледоколов с неограниченной автономностью плавания.

В 1959 г. в Советском Союзе вступил в строй первый атомный турбоэлектрический ледокол “Ленин” (рис. 4), оснащенный тремя гребными винтами. Начиная с 1974 г., в СССР/России вводятся в эксплуатацию атомные ледоколы (АЛ) типа «Арктика»: АЛ “Сибирь”, “Россия”, “Советский союз”, “Ямал”.

Рис. 4. Первый атомный турбоэлектрический ледокол “Ленин” с тремя гребными винтами

В 2007 г. введен в строй ледокол этой же серии “50 лет Победы” с модифицированными обводами корпуса для улучшения ледовой ходкости. Все ледоколы этой серии были построены в Советском Союзе на верфях “Балтийского завода”. На ледоколах типа “Арктика” установлены два атомных реактора водяного типа. Паротурбинная установка состоит из двух главных турбогенераторов мощностью 27550 кВт и пяти вспомогательных мощностью по 2000 кВт. Ледокол оснащен тремя кормовыми гребными винтами с электродвигателями. Мощность между гребными винтами распределяется в соотношении1:1:1. В 1977 г.ледокол “Арктика” первым из надводных судов достиг Северного полюса.

В 1984 г. и 1989 г.в Советском Союзе были введены в эксплуатацию два атомных мелкосидящих ледокола типа “Таймыр” для обеспечения плавания судов в Енисейском заливе.

В 1970-1990-х гг.ледоколостроение интенсивно развивается и в других странах. Для обеспечения арктических навигаций и полярных станций в США в 1976-1977 гг. были построены два ледокола типа “Polar Star” (“Polar Star” и “Polar Sea”). Комбинированная энергетическая установка ледокола состоит из дизель-электрической и газотурбинной установок. Ледоколы типа “Роlаг Stаг”являются самыми мощными из неатомных. Мощность на гребных валах для дизель-электрического и газотурбинного режима составляет 13.4 МВт и 44 МВт и распределяется между тремя кормовыми гребными винтами в соотношении 1:1:1. Для обеспечения реверса при работе на газотурбинном режиме применены винты регулируемого шага. Эксплуатация этих ледоколов в полярных водах сопровождалась многочисленными поломками гребных винтов.

Для обеспечения полярных станций и научных исследований свои ледоколы имеют Япония, Аргентина и Германия. Для поддержки торгового мореплавания в Балтийском море в середине 1970-х гг. Швеция и Финляндия обновили свой флот дизель-электрическими ледоколами балтийского типа, серия “Atle ” (“Atle ”, “Urho”, “Frej”, “Sisu”, “Ymer”)/ Мощность на валах 16.4 МВт (22000 hp),что практически в два раза превосходит мощность ранее построенных балтийских ледоколов,

Ледоколы с нетрадиционными обводами

Большое внимание в 1970-1980-е гг. уделялось повышению ледовой ходкости ледоколов за счет новых обводов корпуса судна, снижающих сопротивления льда движению судна. В Канаде были построены специализированные ледоколы “Canmar Kigoriak” (рис.5.), “Robert Lemeur», предназначенные для обеспечения буровых платформ на арктическом шельфе. Отличительной особенностью этих ледоколов является ложкообразная вытянутая носовая часть с малым углом наклона форштевня и с большими углами “развала” шпангоутов. Носовая часть в районе дна судна переходит в ледоразводящий клин. Носовая часть шире, чем цилиндрическая вставка. Поэтому канал во льдах шире корпуса, что снижает взаимодействие бортов со льдом и сопротивление льда движению судна.

Рис.5. Ледокол Canmar Kigoriak: 1 - ложкообразный нос;2 -ледоразводящий клин; 3 - “rimer”;4 - подруливающее устройство

В СССР фирмой “Masa-Yards” были изменены носовые части ледоколов “Мудьюг”, “Капитан Сорокин” и“Капитана Николаев”. Были применены нетрадиционные носовые обводы для улучшения ледовой ходкости. Модернизированные ледоколы имеют широкую носовую часть с малым углом наклона форштевня и с бортовыми “римерами” для прорезания ледового покрова и отвода кусков льда с днища под кромку неразрушенного льда. Носовая часть ледокола “Капитан Сорокин” оборудована дополнительными римерами,установленными около диаметральной плоскости. Ледоколы оснащены системами пневмо- и гидрообмыва.

Корпус шведского ледокола “Oden” имеет коробчатую форму с уширенной носовой частью и малым углом наклона форштевня. Носовая часть на днище переходит в клин для очистки дна от обломков льда. Ледокол оборудован дизель-редукторной пропульсивной установкой с двумя ВРШ в насадках и мощной системой гидрообмыва. На заднем ходу винты защищаются двумя мощными рулями, которые разворачиваются внутрь, образую ледоразводящий клин. Рассмотренные конструктивные решения значительно повышают ледовую ходкость судна в ровных льдах. Однако широкие ложкообразные носовые обводы значительно ухудшают мореходные качества судна (снижение скорости на чистой воде, слеминг на волнении), а также ходкость судна в битом и тертом льду и в заснеженных льдах. В битом льду широкий нос толкает лед перед собой, образуя ледовое нагромождение, которое тормозит судно.

Тенденции развития современного ледоколостроения

Совершенствование обводов корпуса, пропульсивных комплексов, установка винто-рулевых колонок и разработка новых технических решений, направленных на улучшение операционных характеристик ледоколов.

Создание многоцелевых ледоколов, способных обеспечивать буровые платформы и выполнять традиционную проводку судов.

Увеличение мощности и размерений арктических ледоколов, обеспечивающих расширение сроков навигации в Арктике, повышение надежности и скорости проводок судов на трассе СМП.

Многие из современных ледоколов проектируется как многоцелевые (табл.5). Финские ледоколы “Fenica»” и “Nordica” были одним из первых многоцелевых ледоколов, обеспечивающих проводки судов в зимнее время и операции на шельфе в летний период, Ледокол имеет специальную грузовую палубу. Для ее увеличения рубка сдвинута в нос. Палуба может быть использована для установки специального оборудования. Вертолетная площадка размещена в носу. Ледокол оборудован двумя винто-рулевыми колонками мощностью 7.5 МВт и тремя подруливающими устройствами. Корпус ледокола оборудован характерными бортовыми“римерами” для расширения канала в ледовом поле и сброса льда с бортов и днища судна.

Таблица 5. Современные многоцелевые ледоколы первого десятилетия XXI века

По заказу российских компаний “Лукойл”, “Fesko” «Севморнефтегаз» построены многоцелевые арктические ледоколы“Варандей”, “Юрий Топчев” (две единицы) и “ Fesko Sarhalin”, предназначенные для обслуживания терминала “Варандей” и буровой платформы “Приразломное” в Печорском море, а также буровых платформ на шельфе острова Сахалин. Компанией “Росморпорт” построены два балтийских ледокола типа“Санкт-Петербург” для обеспечения зимних навигаций в Балтийском море. Эти ледоколы также могут быть использованы для обеспечения буровых платформ на арктическом шельфе в летне-осенний период. Все ледоколы оборудованы ВРК производства компаний АВВ и «Steerproop».

Проект нетрадиционного асимметричного ледокола предложен “Aker Arctic”. Ледокол имеет несимметричные обводы корпуса и оборудован тремя Azimuth thrusters для обеспечения хода лагом и прокладки широкого канала для проводки крупнотоннажных танкеров.

Рис.6.Асимметричный ледокол, проект “Aker Arctic”

Увеличение сроков навигации в Арктике, повышение надежности и скорости проводок судов на трассе СМП обусловливают обновление арктического флота, увеличение мощности и размерений арктических ледоколов (табл.7 слайд 30).Программа строительства ледокольного флота России предусматривает строительство четырех дизельных ледоколов мощностью 16-25 МВт и трех атомных ледоколов мощностью 60 МВт. Новый арктический ледокол пр. 22600 мощностью 25 МВт был заложен на Балтийском заводе в 2012 г. Ледокол имеет комбинированную трехвальную пропульсивную установку с традиционным центральным гребным винтом и двумя бортовыми ВРК типа «Azipod». Разработаны проекты универсальных атомных ледоколов мощностью 60 МВт. Ледоколы предназначены для обеспечения арктического судоходства на трассе СМП, а также на мелководных участках в устьях сибирских рек Енисей и Обь, и поэтому имеют две рабочие осадки. В Канаде на смену ледокола “Louis S. St-Laurent” в 2017 г.планируется ввод в эксплуатацию тяжелого арктического ледокола “John G. Diefenbakers”. Свой собственный тяжелый ледокол « Aurora Borealis», способный круглогодично работать во всех полярных водах и совмещающий в себе функции бурового судна и многоцелевой исследовательской платформы, планируют построить страны ЕС.

В августе 2012 г. китайское ледокольное судно-снабженец «Сюэлун» («Снежных дракон»)впервые в истории прошло по Северному морскому пути (СМП). Среднесрочные планы Поднебесной в отношении СМП поражают масштабностью: КНР заявляет, что к 2020 г. каждая шестая тонна национального экспорта будет отправляться по СМП, причем эти перевозки будут обеспечивать китайские, а не российские ледоколы. В настоящее время Китай ведет строительство второго ледокольного судна. Заказ на его разработку получила финская компания Aker Arctic. Стоимость проекта составляет более 5 млн евро.Судно, запроектированное финской компанией, будет первым созданным в Китае ледоколом. Оно будет оснащено вертолетной площадкой, на его борту смогут размещаться до 90 человек. Ледокол будет иметь длину более 120 м, максимальную ширину 22,3 м, осадку 8,5 м. Льды толщиной 1,5 м оно сможет преодолевать на скорости 2-3 узла. Как считают эксперты, по размерам и отдельным аспектам назначения строящееся китайское судно сравнимо с дизель-электрическими ледоколами«Москва» и «Санкт-Петербург» (проект 21900), а также научно-исследовательским судном «Академик Трешников» (проект 22280). Ожидается, что на воду ледокол будет спущен в 2014 г.В перспективе Китай планирует использовать для проведения полярных исследований атомные суда. Сейчас КНР не располагает гражданскими атомными реакторами, пригодными для работы на судах, имеются только «лодочные» реакторы для ВМФ давней разработки. Но в КНР уже развернута программа создания корабельного атомного реактора нового поколения.

Спуску на воду крупнейшего в мире ледокола «Ермак», названного в честь легендарного атамана Ермака Тимофеевича, предшествовала огромная работа, проделанная, прежде всего, вице-адмиралом Степаном Макаровым.

Записку в Морское министерство с программой освоения Северного Ледовитого океана с помощью ледоколов он подал еще в январе 1897 года и получил отказ. Надеясь на поддержку известных географов и гидрографов, он выступил с докладом в Географическом обществе, тоже безрезультатно.

Не желая сдаваться, Макаров сделал доклад в Академии наук, и тут его ждал успех - шумное одобрение ученого собрания и даже издание доклада отдельной брошюрой.

Поддержал его и академик Петр Семенов-Тянь-Шанский, а Дмитрий Менделеев писал Макарову: «По моему мнению, Ваша мысль блистательна и рано или поздно неизбежно исполнится и разовьется в дело большого значения - не только научно-географического, но и в живую практику».

Поддержка помогла, и в ноябре 1897 года министр финансов Сергей Витте доложил Николаю II об ассигновании 3 миллионов рублей на строительство первого ледокола. Проект корабля был разработан английскими инженерами при участии Макарова. Как шутили свидетели, Макаров «обмел бородой» все важнейшие узлы корабля - настолько внимательно он вникал в чертежи и в детали постройки ледокола. 17 (29) октября 1898 года состоялся спуска корабля на воду.

В феврале 1899 года ледокол «Ермак» отправился в свой первый рейс со стапелей английского Ньюкасла в Кронштадт. 3 марта на «Ермаке» был поднят российский флаг, и 4 марта, преодолев ледяные торосы в Финском заливе, ледокол прибыл в порт Кронштадт. Все население города вышло к причалу встречать корабль.

Местная газета «Котлин» писала об этом событии: «В каждом из присутствующих невольно поднималось чувство гордости за нас, русских».

Уже в первый год работы «Ермак» принял участие в операции по спасению рыбаков, унесенных на льдине в открытое море и наскочившего на камни у острова Гогланд броненосца «Генерал-адмирал Апраксин». Во время русско-японской войны, он открыл путь эскадре контр-адмирала Николая Небогатова на Дальний Восток, выведя ее из Любавского порта.

В Первую мировую войну ледокол осуществлял ледовую проводку кораблей в Финском заливе. В 1918 году «Ермак» спас боевое ядро Балтийского флота, выведя зимой в тяжелых ледовых условиях корабли из Ревеля в Гельсингфорс, а весной - в Кронштадт.

Во время Великой Отечественной войны, в октябре 1941 года принимал участие в эвакуации советской военно-морской базы полуострова Ханко и островов Финского залива, проводил корабли для обстрела позиций врага, выводил на боевые позиции подводные лодки. После войны ледокол вернулся к мирной жизни и находился в эксплуатации до 1963 года.

Важно, что сильный и мощный «Ермак» служил делу созидания, защиты и мирного строительства в нашем Отечестве.