Олейников Николай Макарович родился в станице Каменская области Войска Донского в зажиточной казацкой семье. Окончил четырехклассное Донецкое окружное училище, учился в реальном, в 1916 поступил в Каменскую учительскую семинарию. В декабре 1917 стал красногвардейцем, в марте 1918 записался добровольцем в Красную армию, участвовал в боях с германцами и белоказаками, в 1920 вступил в РКП(б). Вошел в состав редколлегии газеты «Красный казак»; переехав в Бахмут (ныне Артемовск), стал ответственным секретарем газеты «Всероссийская кочегарка». Вместе с приезжими петроградскими литераторами М. Слонимским и Е. Шварцем в 1923 разработал концепцию и организовал издание литературно-художественного журнала «Забой», который к четвертому номеру достиг неслыханного по тому времени тиража в 40 тысяч. В 1925 партиец и опытный редактор Николай Олейников получает от ЦК ВКП(б) назначение в газету «Ленинградская правда» и вскоре становится сотрудником редакции журнала «Новый Робинзон», впоследствии преобразованной в Детский отдел Госиздата, который возглавил . В 1926-1928, активно сотрудничая в ленинградских и столичных журналах, занимается организацией радиовещания для детей. В 1928 назначается редактором новообразованного «Ежемесячного журнала» для детей («Ёж»), постоянными авторами которого стали , Б. Житков, В. Бианки, М. Пришвин, Е. Шварц, а также поэты группы «ОБЭРИУ» , - с ними у Николая Олейникова возникло особого рода творческое содружество. В журнале «Ёж» он чаще всего пишет под одним из своих донецких псевдонимов «Макар Свирепый», разрабатывает слог и приемы пропагандистской публицистики для детей и публикует ряд брошюр этого жанра, в одной из которых («Танки и санки», 1929) критик из «Правды» распознал «опошление героической борьбы против белых и интервентов» и заключил: «Книжка вредна. Ее нужно изъять». Действительно, некоторый оттенок пародийной примитивизации, граничащей с издевательством, очевиден во всей «детской» публицистике Николая Олейникова, особенно при сопоставлении ее с его беспощадно ироническими стихами, заведомо не предназначенными для печати. Легальная литературная активность Олейникова в 1926-1937 включает также инсценировки для детского театра, либретто оперы «Карась» для Д.Д. Шостаковича, сценарии (совместно с Шварцем) агитфильмов «Разбудите Леночку» (1934), «Леночка и виноград» (1935), «На отдыхе» (1936), в которых играли Б. Чирков, Н. Черкасов, Я. Жеймо.
Многообразная литературная деятельность Николая Олейникова имеет лишь косвенное отношение к его художественному творчеству, исключительно поэтическому. Иногда оно выполняло вспомогательную функцию спасительного осмеяния собственных занятий и окружения (шуточные «детгизовские» стихи), но чаще всего прямо противостояло той идейно-воспитательной направленности литературы, которой столь активно содействовал Олейников в своей роли редактора, изготовителя агитпропа и партийного куратора. Шуточные стихи были первичной формой творчества. Впоследствии они меняют качество и назначение: так, сохраняя видимость «посланий», стихотворения становятся по сути дела безадресными (перепосвящаясь, они с издевательской легкостью меняют адресатов) и насыщаются поэтическим содержанием. Вероятно, некоторые ранние стихотворные опыты Николая Олейникова утрачены: Чуковский писал о «множестве экспромтов и шутливых посланий» - правда, не различая ранних и поздних произведений Олейникова. Первые сохранившиеся стихи датируются 1926 («Начальнику отдела»); по-видимому, посвященные Шварцу, они обыгрывают в социальном плане тему «половых излишеств», весьма существенную в дальнейшем творчестве Николая Олейникова, где в любовных излияниях скабрёзным намекам сопутствуют высокопарные наставления, поучения и даже распекания.
В конце 1920-х - начале 1930-х годов определялись и закреплялись в качестве образца советские стереотипы речи и поведения, стандартная канцелярская формула «идейно выдержан, морально устойчив» являлась, в сущности, предписанием, нарушать которое было крайне рискованно. Этому предписанию иронически соответствуют два лейтмотива поэзии Николая Олейникова , лирический герой которой, во-первых - «политрук», авгур, сопричастный руководящим указаниям, во-вторых - «поэт», обладатель вывихнутого и эклектичного речевого сознания, вдохновенный советский мещанин эпохи «Великого перелома». Для него, стремящегося к «моральной устойчивости», характерно бессознательно-пародийное словоупотребление и смешение словесных пластов: так, в «балладе» (1932) одновременно пародируется «Черная шаль» и «Любовь мертвеца» - в итоге «получается новый языковый знак для обозначения поэта другого качества» (Л. Гинзбург). С предписанием благонадежного морально-политического облика связан и третий, настоятельнейший лейтмотив: гротескные умствования по части «научного» познания и переустройства мироздания ( , «Хвала изобретателям», «Пучина страстей» и т.д.) - характерный поэтический отзвук вселенских претензий коммунистической идеологии. Здесь, особенно в «Пучине страстей», пародируется уже «хлебниковщина» и натурфилософский пафос Заболоцкого.
Сюжетно-тематических стихотворений у Николая Олейникова мало, в них намечаются и не столько развертываются, сколько насмешливо обыгрываются социально значимые темы - всевластие «вивисекторов», новых хозяев жизни и смерти (), фиктивность человеческого существования в бюрократическом государстве (), оголтелое юдофобство как тайный пафос советской жизни («Жук-антисемит»), ничтожество как залог оптимизма () и т.д.
При жизни Николая Олейникова были напечатаны лишь три его стихотворения («Служение науке», и «Хвала изобретателям»); в 1934 ему удалось пристроить их в столичный журнал «30 дней». Эта публикация была немедля опознана как враждебная вылазка в статье Ан. Тарасенкова «Поэт и муха» («Литературная газета», 10 декабря 1934). После этого отпал вопрос о напечатании новых, даже самых безобидных созданий Олейникова - циклов «В картинной галерее» (1936) и «Вулкан и Венера» (1937). 3 июля 1937 Николай Олейников был арестован, в том же месяце НКВД разгромило всю редакцию детской литературы. Уцелевшие сослуживцы отмежевались от «врага народа» Олейникова и его приспешников, «контрреволюционной вредительской шайки, сознательно взявшей курс на диверсию в детской литературе». Статья в стенгазете кончалась призывом: «Добить врага!».
Николай Олейников был расстрелян 24 ноября 1937 в Ленинграде после нескольких месяцев пыточного следствия.
Олейникова принялись понемногу публиковать с 1964, всячески стараясь замазать и замаскировать его веселое и беспощадное издевательство над советской идеологией во всех ее проявлениях. А. Дымшиц, искажая стихотворные тексты, придумал для них подставного автора, которого якобы высмеивает Николай Олейников, — «технорука Н.» А. Пьянов в статье «Веселые стихи Свирепого Макара» пытался представить их комическим дополнением к журнальной деятельности Олейникова. Между тем прижизненная публикация была подписана его собственным именем, и ни в одном из списков стихотворений Николая Олейникова никакие псевдонимы не обнаруживаются. Лирическим героем его поэзии является сам автор — при том, что «лиричность олейниковская - двоящаяся, дублированная бурлеском» (Л. Гинзбург).
Содержательную, критическую и резко субъективную оценку его поэтического творчества дает Хармс в стихотворении «Олейникову» (1935). Установлению подлинных масштабов поэзии Олейникова , продолжающемуся по сей день, способствовала статья-воспоминание Гинзбург «Николай Олейников», опубликованная в 1989 и предпосланная в 1991 первому претендующему на полноту собранию его стихотворных сочинений.
Русский поэт. Родился в зажиточной казацкой семье. Окончил четырехклассное Донецкое окружное училище, учился в реальном, в 1916 поступил в Каменскую учительскую семинарию. В декабре 1917 стал красногвардейцем, в марте 1918 записался добровольцем в Красную армию, участвовал в боях с германцами и белоказаками, в 1920 вступил в РКП(б).
Вошел в состав редколлегии газеты «Красный казак»; переехав в Бахмут (ныне Артемовск), стал ответственным секретарем газеты «Всероссийская кочегарка». Вместе с приезжими петроградскими литераторами М.Слонимским и Е.Шварцем в 1923 разработал концепцию и организовал издание литературно-художественного журнала «Забой», который к четвертому номеру достиг неслыханного по тому времени тиража в 40 тысяч. В 1925 партиец и опытный редактор Олейников получает от ЦК ВКП(б) назначение в газету «Ленинградская правда» и вскоре становится сотрудником редакции журнала «Новый Робинзон», впоследствии преобразованной в Детский отдел Госиздата, который возглавил С.Я.Маршак. В 1926–1928, активно сотрудничая в ленинградских и столичных журналах, занимается организацией радиовещания для детей, в 1928 назначается редактором новообразованного «Ежемесячного журнала» для детей («Ёж»), постоянными авторами которого стали К.Чуковский, Б.Житков, В.Бианки, М.Пришвин, Е.Шварц, а также поэты группы «ОБЭРИУ» Д.Хармс, А.Введенский, Н.Заболоцкий, – с ними у Олейникова возникло особого рода творческое содружество. В журнале «Ёж» он чаще всего пишет под одним из своих донецких псевдонимов «Макар Свирепый», разрабатывает слог и приемы пропагандистской публицистики для детей и публикует ряд брошюр этого жанра, в одной из которых (Танки и санки, 1929) критик из «Правды» распознал «опошление героической борьбы против белых и интервентов» и заключил: «Книжка вредна. Ее нужно изъять». Действительно, некоторый оттенок пародийной примитивизации, граничащей с издевательством, очевиден во всей «детской» публицистике Олейникова, особенно при сопоставлении ее с его беспощадно ироническими стихами, заведомо не предназначенными для печати. Легальная литературная активность Олейникова в 1926–1937 включает также инсценировки для детского театра, либретто оперы Карась для Д.Д.Шостаковича, сценарии (совместно с Шварцем) агитфильмов Разбудите Леночку (1934), Леночка и виноград (1935), На отдыхе (1936), в которых играли Б.Чирков, Н.Черкасов, Я.Жеймо.
Многообразная литературная деятельность Олейникова имеет лишь косвенное отношение к его художественному творчеству, исключительно поэтическому. Иногда оно выполняло вспомогательную функцию спасительного осмеяния собственных занятий и окружения (шуточные «детгизовские» стихи), но чаще всего прямо противостояло той идейно-воспитательной направленности литературы, которой столь активно содействовал Олейников в своей роли редактора, изготовителя агитпропа и партийного куратора. Шуточные стихи были первичной формой творчества. Впоследствии они меняют качество и назначение: так, сохраняя видимость «посланий», стихотворения становятся по сути дела безадресными (перепосвящаясь, они с издевательской легкостью меняют адресатов) и насыщаются поэтическим содержанием. Вероятно, некоторые ранние стихотворные опыты Олейникова утрачены: Чуковский писал о «множестве экспромтов и шутливых посланий» – правда, не различая ранних и поздних произведений Олейникова. Первые сохранившиеся стихи датируются 1926 (Начальнику отдела); по-видимому, посвященные Шварцу, они обыгрывают в социальном плане тему «половых излишеств», весьма существенную в дальнейшем творчестве Олейникова, где в любовных излияниях скабрёзным намекам сопутствуют высокопарные наставления, поучения и даже распекания.
В конце 1920-х – начале 1930-х годов определялись и закреплялись в качестве образца советские стереотипы речи и поведения, стандартная канцелярская формула «идейно выдержан, морально устойчив» являлась в сущности предписанием, нарушать которое было крайне рискованно. Этому предписанию иронически соответствуют два лейтмотива поэзии Олейникова, лирический герой которой, во-первых – «политрук», авгур, сопричастный руководящим указаниям, во-вторых – «поэт», обладатель вывихнутого и эклектичного речевого сознания, вдохновенный советский мещанин эпохи «Великого перелома». Для него, стремящегося к «моральной устойчивости», характерно бессознательно-пародийное словоупотребление и смешение словесных пластов: так, в «балладе» Чревоугодие (1932) одновременно пародируется Черная шаль А.С.Пушкина и Любовь мертвеца М.Ю.Лермонтова – в итоге «получается новый языковый знак для обозначения поэта другого качества» (Л.Гинзбург). С предписанием благонадежного морально-политического облика связан и третий, настоятельнейший лейтмотив: гротескные умствования по части «научного» познания и переустройства мироздания (Служение науке, Озарение, Хвала изобретателям, Пучина страстей и т.д.) – характерный поэтический отзвук вселенских претензий коммунистической идеологии. Здесь, особенно в Пучине страстей, пародируется уже «хлебниковщина» и натурфилософский пафос Заболоцкого.
Сюжетно-тематических стихотворений у Олейникова мало, в них намечаются и не столько развертываются, сколько насмешливо обыгрываются социально значимые темы – всевластие «вивисекторов», новых хозяев жизни и смерти (Таракан), фиктивность человеческого существования в бюрократическом государстве (Перемена фамилии), оголтелое юдофобство как тайный пафос советской жизни (Жук-антисемит), ничтожество как залог оптимизма (О нулях) и т.д.
При жизни Олейникова были напечатаны лишь три его стихотворения (Служение науке, Муха и Хвала изобретателям); в 1934 ему удалось пристроить их в столичный журнал «30 дней». Эта публикация была немедля опознана как враждебная вылазка в статье Ан.Тарасенкова Поэт и муха («Литературная газета», 10 декабря 1934). После этого отпал вопрос о напечатании новых, даже самых безобидных созданий Олейникова – циклов В картинной галерее (1936) и Вулкан и Венера (1937). 3 июля 1937 Олейников был арестован, в том же месяце НКВД разгромило всю редакцию детской литературы. Уцелевшие сослуживцы отмежевались от «врага народа» Олейникова и его приспешников, «контрреволюционной вредительской шайки, сознательно взявшей курс на диверсию в детской литературе». Статья в стенгазете кончалась призывом: «Добить врага!»
Олейникова принялись понемногу публиковать с 1964, всячески стараясь замазать и замаскировать его веселое и беспощадное издевательство над советской идеологией во всех ее проявлениях. А.Дымшиц, искажая стихотворные тексты, придумал для них подставного автора, которого якобы высмеивает Олейников, – «технорука Н.» А.Пьянов в статье Веселые стихи Свирепого Макара пытался представить их комическим дополнением к журнальной деятельности Олейникова. Между тем прижизненная публикация была подписана его собственным именем, и ни в одном из списков стихотворений Олейникова никакие псевдонимы не обнаруживаются. Лирическим героем его поэзии является сам автор – при том, что «лиричность олейниковская – двоящаяся, дублированная бурлеском» (Л.Гинзбург).
Содержательную, критическую и резко субъективную оценку его поэтического творчества дает Хармс в стихотворении Олейникову (1935). Установлению подлинных масштабов поэзии Олейникова, продолжающемуся по сей день, способствовала статья-воспоминание Гинзбург Николай Олейников , опубликованная в 1989 и предпосланная в 1991 первому претендующему на полноту собранию его стихотворных сочинений.
Олейников был расстрелян 24 ноября 1937 в Ленинграе после нескольких месяцев пыточного следствия.
Личное дело
Николай Макарович Олейников (1898—1937) родился в станице Каменская (сейчас город Каменск-Шахтинский Ростовской области) в семье зажиточного казака. Окончил 4 класса Донецкого окружного мужского училища. После нескольких лет дальнейшей учебы в реальном училище поступил в 1916 году в Каменскую учительскую семинарию, где серьезно занимался изучением литературы и математики.
В марте 1918 года пошел добровольцем в Красную армию, участвовал в Гражданской войне. В 1920 году вступил в РКП(б). В том же году вернулся в родную станицу и по назначению Каменского райкома партии стал членом редколлегии газеты «Красный казак».
Одновременно Олейников становится слушателем трехлетних учительских курсов, а в 1921 году едет в Ростов и поступает в педагогический техникум. Однако студенческая жизнь продлилась недолго - вскоре он был приглашен в город Бахмут Донецкой области Украины (в 1924-2016 годах - Артемовск) на должность ответственного секретаря газеты «Всероссийская кочегарка».
Вместе с приехавшими из Петрограда писателями Михаилом Слонимским и Евгением Шварцем с сентября 1923 года издавал литературно-художественное приложение к «Кочегарке» — журнал «Забой». Первые литературные опыты Шварца были опубликованы именно в «Забое» и «Кочегарке» Олейникова. Тогда же и началась их дружба, продлившаяся почти всю жизнь.
В 1925 году, уже будучи опытным редактором, Олейников получает от ЦК ВКП(б) вызов в Ленинград и назначение в газету «Ленинградская правда». Вскоре начинается его сотрудничество с редакцией детского журнала «Новый Робинзон», которая впоследствии переросла в знаменитый детский отдел Госиздата, под руководством корифея детской литературы Самуила Маршака. «Детский отдел помещался на пятом этаже Госиздата, занимавшего дом бывшей компании Зингер, Невский, 28; и весь этот пятый этаж ежедневно в течение всех служебных часов сотрясался от хохота. Некоторые посетители Детского отдела до того ослабели от смеха, что, кончив свои дела, выходили на лестничную площадку, держась руками за стены, как пьяные», - писал о детстве советской детской литературы Николай Чуковский.
В сотрудничестве с Маршаком Олейников вырабатывает свою самостоятельную позицию в детской литературе. Им был создан новый, до него не существовавший жанр прозы, который можно назвать публицистикой для детей. Он придумывал задачи, загадки и фокусы, позволявшие приобщиться к началам логики, математики и физики. Организовал клуб любознательных, который сокращенно назывался КУР - кружок умных ребят.
В 1926—1928 годах Олейников, сотрудничая с ленинградскими и московскими журналами, параллельно занимается организацией детского радиовещания. Он готовит первые детские радиопередачи, привлекает к новому делу многих талантливых литераторов и актеров, экспериментирует в области звукозаписи, в том числе впервые вводит на радио чередование голосов при чтении рассказов и стихов.
В 1928 году Олейников организует издание в Ленинграде детского журнала «Еж» («Ежемесячный журнал») и становится его редактором. «Лучший в мире журнал для детей», как утверждала реклама, действительно вошел в историю. В непринужденной и творческой атмосфере «Ежа» собрался коллектив авторов, составивших впоследствии славу отечественной литературы. Среди них - именитые мэтры К.И. Чуковский и С.Я. Маршак. С журналом сотрудничали Борис Житков, Виталий Бианки, Михаил Пришвин, Евгений Шварц, Ираклий Андроников и многие другие будущие мастера. В «Еже» приобщались к детской литературе и молодые поэты, входившие в художественную группу «ОБЕРИУ» (объединение реального искусства) - Даниил Хармс, Николай Заболоцкий, Александр Введенский. К обэриутам примкнул и сам Олейников.
Свои произведения в журнале «ЁЖ» он чаще всего публиковал под псевдонимом «Макар Свирепый», создав образ отважного всадника, неутомимого изобретателя и любознательного путешественника, рассказы о невероятных приключениях которого печатались из номера в номер. Художник Борис Антоновский «изображал его на множестве маленьких квадратных картинок неотличимо похожим на Олейникова - кудри, чуб, несколько сложно построенный нос, хитрые глаза, казацкая лихость в лице. Подписи под этими картинками писал Олейников; они всегда были блестяще забавны и складывались в маленькие повести, очень популярные среди ленинградских детей того времени». Истории про Макара Свирепого называют «первым советским комиксом».
С 1930 года по инициативе Николая Олейникова начинает выходить еще одно периодическое издание для детей - «Чиж» («Чрезвычайно интересный журнал»). Если «Еж» был ориентирован на аудиторию пионерского возраста, то «Чиж» предназначался совсем маленьким читателям. Но традиция старшего издания сохранялась: здесь царили неистощимая выдумка, юмор, умение просто рассказать о сложнейших вопросах, воплощалось в жизнь педагогическое кредо редактора - воспитание без наставления.
В обоих журналах часто печатались рассказы Николая Олейникова. Одна за другой выходили и при жизни автора неоднократно переиздавались книги, написанные им для детей. Головоломные задачи предлагали ребятам веселые книжки «Кто хитрее» (1927) и «Хитрые мастеровые» (1929). Вводили в мир природы, приобщали к познанию законов ее развития «Живые загадки» (1928). Иронические «Блошиный учитель» (1930) и «Учитель географии» (1932) позволяли увидеть в необычном ракурсе знакомые вещи и события окружающей жизни.
В декабре 1931-го было арестовано несколько поэтов, которые одновременно были обэриутами и сотрудничали у Маршака и Олейникова в журналах «Чиж» и «Ёж» - Введенского, Хармса и Бахтерева арестовали по обвинению в участии в «антисоветской группе писателей» и сослали. Этот год стал последним годом существования ОБЭРИУ - после этого обэриуты «уже не очень высовывались» и официально уже не выступали.
С начала 1937 года Олейников возглавлял издание детского журнала «Сверчок».
В ночь на 3 июля 1937 года в своей ленинградской квартире Олейников был арестован сотрудниками НКВД. 19 ноября 1937 года он был приговорён к расстрелу как «участник контрреволюционной троцкистской организации» .
Николай Олейников был расстрелян 24 ноября 1937 года в Ленинграде. Захоронен на Левашовской пустоши.
Чем знаменит
Николай Олейников
Николай Олейников - один из самых оригинальных и ярких представителей русского поэтического авангарда 1920-1930-х годов, с именем которого связано целое художественное направление так называемого «абсурдизма» (Д. Хармс, А. Введенский, Н. Заболоцкий и др.). Помимо значительного вклада, который он внес в становление и развитие детской литературы 20-30-х годов XX века, он был еще и оригинальным и своеобразным представителем взрослой литературы и поэзии - поэзии иронической, сатирические корни которой уходят к псевдоинтеллектуальным сентенциям .
«Олейников сформировался в двадцатые годы, когда существовал (наряду с другими) тип застенчивого человека, боявшегося возвышенной фразеологии, и официальной, и пережиточно-интеллигентской. Олейников был выразителем этого сознания. Люди этого склада чувствовали неадекватность больших ценностей и больших слов, не оплаченных по строгому социальному и нравственному счету. Они пользовались шуткой, иронией как защитным покровом мысли и чувства. И только из толщи шуток высвобождалось и пробивалось наружу то подлинное, что они хотели сказать о жизни. На высокое в его прямом, не контролируемом смехом выражении был наложен запрет», - писала о поэтике Олейникова - одна из тех, кто находился рядом с обэриутами, много разговаривала с ними.
Ставший жертвой сталинских репрессий поэт на многие годы был вычеркнут из советской литературы. Его произведения не издавались, большая их часть оставалась в рукописях и списках, сохраненных семьей и друзьями поэта.
О чем надо знать
Биографии поэта утверждают, что еще юношей он ушел в Красную Армию, а в дни наступления белых, скрываясь, добрался до отчего дома. Но отец собственноручно выдал его белым как отступника, после чего Олейникова избили до полусмерти и бросили в сарай, чтобы утром расстрелять с партией пленных. Но он сумел сбежать и пробрался в другую станицу, к деду, который и спрятал его.
В 2015 году филолог Олег Лекманов заявил , что в его распоряжении оказался документ, согласно которому Олейников «во время гражданской войны, на почве политических разногласий, убил отца». Об этом поэт сообщил членам комиссии по проверке состава ячейки РКП(б), что и было зафиксировано в протоколе.
«Но почему же мы должны поверить в подлинность именно этого факта, который (с очевидной выгодой для себя тогдашнего) Олейников сообщил членам комиссии по проверке нерабочего состава РКП(б) ячейки №9?, - писал впоследствии сам Лекманов. - Ведь члены комиссии были абсолютно лишены, если не возможности, то уж точно - желания выяснять подлинные обстоятельства смерти Олейникова-отца: ее заседание состоялось в Ростове-на-Дону, а не в станице Каменская. Так что Олейников-сын вполне мог позволить себе эпатажный и цинический жест из тех, к которым он был в высшей степени склонен. В 1935 году, представ перед ленинградской Комиссией по чистке, Олейников ни словом не обмолвится о том, что убил отца. "По причинам личного характера с отцом разошелся", - коротко объяснит он».
Прямая речь
Страшно жить на этом свете
В нем отсутствует уют,
Ветер воет на рассвете,
Волки зайчика грызут
Улетает птица с дуба,
Ищет мяса для детей,
Провидение же грубо
Преподносит ей червей
Плачет маленький теленок
Под кинжалом мясника
Рыба бедная спросонок
Лезет в сети рыбака
Лев рычит во мраке ночи
Кошка cтонет на трубе
Жук-буржуй и жук рабочий
Гибнут в классовой борьбе.
Все погибнет, все исчезнет,
От бациллы до слона -—
И любовь твоя, и песни,
И планеты, и луна
(Николай Олейников)
О себе: «Не может быть, чтобы я был поэтом в самом деле. Я редко пишу. А все хорошие писатели графоманы. Вероятно - я математик».
Л.Гинзбург о Николае Олейникове: «Олейников один из самых умных людей, каких мне случалось видеть. Точность вкуса, изощренное понимание всего, но при этом ум его и поведение как-то иначе устроены, чем у большинства из нас; нет у него староинтеллигентского наследия»
Николай Чуковский об Олейникове: «Коля Олейников был казак, и притом типичнейший — белокурый, румяный, кудрявый, похожий лицом на Козьму Пруткова, с чубом, созданным богом для того, чтобы торчать из-под фуражки с околышком. Он был сыном богатого казака, державшего в станице кабак, и ненавидел своего отца. Он весь был пропитан ненавистью к казакам и всему казачьему. Он утверждал, что казаки — самые глупые и самые ленивые люди на свете. В казачьих землях, говорил он, умны только женщины. А мужчины — бездельники и выдающиеся дураки. Все взгляды, вкусы, пристрастия выросли в нем из ненависти к окружавшему его в детстве казачьему быту. <…> Он даже учился и читал книги из ненависти к тупости и невежеству своих казаков. Казаки были антисемиты, и он стал юдофилом,— с детства ближайшие друзья и приятели его были евреи, и он не раз проповедовал мне, что евреи — умнейшие, благороднейшие, лучшие люди на свете».
Леонид Пантелеев о визите в детский отдел Ленгосиздата: «...И вот мы с трепетом ступаем на плитки длинного издательского коридора и вдруг видим, навстречу нам бодро топают на четвереньках два взрослых дяди: один - пышноволосый, кучерявый, другой - тонколицый, красивый, с гладко причесанными на косой пробор волосами.
Несколько ошарашенные мы прижимаемся к стене, чтобы пропустить эту странную пару, но четвероногие тоже останавливаются.
Вам что угодно, юноши? - обращается к нам кучерявый.
Маршака... Олейникова... Шварца, - лепечем мы.
Шварц! - протягивает руку его товарищ.
Позже мы узнали, что, отдыхая от работы, редакторы таким образом разминались, «изображали верблюдов». Евгению Львовичу Шварцу было тогда двадцать девять лет, Николаю Макаровичу Олейникову, кажется, и того меньше».
12 фактов о Николае Олейникове
- После того, как Олейников вступил сначала в комсомол, а потом в партию, казаки-одностаничники судили его за это и выпороли шомполами на площади. «Однажды он снял рубаху и показал мне свою крепкую очень белую спину, покрытую жуткими переплетениями заживших рубцов», - вспоминал Николай Чуковский.
- Уезжая навсегда из станицы Каменская, Олейников выправил себе справку: «Сим удостоверяется, что гр. Олейников Николай Макарович действительно красивый. Дана для поступления в Академию художеств». Олейников вытребовал ее в сельсовете, уверив председателя, что в Академию Художеств принимают только красивых. Оформлена справка была по всей форме — с печатью сельсовета и подписью его председателя.
- Олейников, по воспоминаниям Н.Чуковского, никогда не считал себя поэтом и до переезда в Ленинград вообще стихов не писал.
- В редакции «Забоя» Олейников ведал начинающими поэтами и наиболее причудливые из их стихотворений переписывал себе в особую тетрадку. «У него образовалась замечательная коллекция плохих стихов, доставлявшая его насмешливому уму большое удовольствие», - вспоминал Н.Чуковский.
- Олейников называл себя внуком Козьмы Пруткова. Он даже посвящал стихи его памяти.
- Олейников придумал настольную игру «Путешествие Макара Свирепого по Советскому Союзу». В процессе игры дети учили географию страны и получали знания о ее природе, животном мире, полезных ископаемых и жизни различных народов.
- Совместно с Евгением Шварцем Олейников создал ряд сценариев, по которым были поставлены обошедшие экраны страны кинофильмы «Разбудите Леночку» (1934), «Леночка и виноград» (1935), «На отдыхе» (1936). Киноповесть о приключениях Леночки была задумана как первый советский сериал для детей.
- Официально Николай Олейников не входил в группу ОБЭРИУ. Хотя сначала он хотел выйти выступать, в последний момент отказался выходить на сцену. Когда его друзья спросили: «Как же так, ты же собирался?», он сказал: «Видишь, сидят ребята из райкома, не хочу перед ними называться обэриутом». Олейников так и не вышел на сцену, и остался, как Хармс пишет, «оглашенным» при обэриутах. Что все равно не спасло его от репрессий.
- По одному делу с Олейниковым были расстреляны ленинградские востоковеды, обвинённые в шпионаже, в том числе японист Н. А. Невский; поэт был знаком лишь с некоторыми из них.
- Олейников был реабилитирован посмертно в 1957 году. Тогда его вдова получила в ЗАГСе справку, что её муж умер «от возвратного тифа 5 мая 1942 года». Эта недостоверная дата вошла во многие биографические справочники и энциклопедии.
- Через 60 лет после смерти Олейникова, в 1997 году, харьковский композитор и режиссер Алексей Коломийцев написал рок-оперу «Вивисекция» по мотивам его стихотворений-притчей о маленьких животных.
- В 2015 году издательство ОГИ выпустило книгу «Число неизреченного» - собрание всех уцелевших после ареста произведений Олейникова. Впервые опубликованы вместе рассказы для детей из ленинградских журналов «Чиж» и «Еж», комикс о похождениях Макара Свирепого и 142 стихотворения. Более половины тома занимает книга об Олейникове, написанная филологами Олегом Лекмановым и Михаилом Свердловым. В 2016 году ОГИ выпустило второе издание сборника, существенно дополненное.
Материалы о Николае Олейникове
ФОТОКАРТОТЕКА
ОТ РОДНЫХ
Меня окружали привычные вещи,
И все их значения были зловещи.
Тоска мое сердце сжимала,
И мне же моя же нога угрожала.
Я шутки шутил! Оказалось,
Нельзя было этим шутить.
Сознанье мое разрывалось,
И мне не хотелося жить.
Я черного яду купил в магазине,
В карман положил пузырек.
Я вышел оттуда шатаясь,
Ко лбу прижимая платок.
С последним коротким сигналом
Пробьет мой двенадцатый час.
Орлова не стало. Козлова не стало.
Друзья, помолитесь за нас!
Николай Макарович Олейников написал это стихотворение в 1934 году, когда работал в журнале «Чиж». До этого прозаик, поэт, близкий к обэриутам, Олейников работал в газете «Красный казак», учился в педагогическом техникуме в Ростове, в городе Бахмут организовал выпуск журнала «Забой», в Ленинграде же трудился в «Ленинградской правде». Потом сотрудничал с журналом «Новый Робинзон», редакция которого была преобразована в детский отдел Госидата, где наряду с Самуилом Маршаком Николай Олейников занял одно из ведущих мест. Публиковал свои произведения в журналах «Еж». В 20-30 годах вышли десятки его книг для детей («Хитрые мастеровые», «Живые загадки», «Учитель географии»). Свои стихи он не печатал.20 июля 1937 года Николай Олейников был арестован как «участник контрреволюционной троцкистской организации». Лариса Олейникова вспоминала: «Приезжает грязная машина. <…> Выходят два человека и спрашивают: "Олейников есть?" К Николаю Макаровичу всегда ходило много людей. Подумав, что это его знакомые, я ответила, что он в Ленинграде. Меня только удивило, что они как-то нелюбезно ко мне обратились, даже не поздоровались. Я предложила им еще - вы, мол, устали, далеко ехали, отдохните, пообедайте. Дура такая. <…> Вернулась в свою квартиру - она опечатана. Неживая от страха, прислонилась я к двери и так стою. <…> Мимо проходили люди; пробегали, едва здороваясь, стараясь не заметить, не узнать. <…> Дом наш был литераторский - все друг друга знали. Я простояла в коридоре под своей опечатанной дверью несколько часов. Никто, никто - все пробегали мимо - не остановился, не предложил зайти, никто даже не вынес стула». В день ареста Олейникова встретил Ираклий Андронников. Из воспоминаний Лидии Жуковой: «Ираклий Андроников ночевал эту ночь в надстройке. Приехал по делам из Москвы и рано вышел из дому. Смотрит, идет Олейников. Он крикнул: "Коля, куда ты так рано?" И только тут заметил, что Олейников не один, что по бокам его два типа с винтовками <…>. Николай Макарович оглянулся. Ухмыльнулся. И все».
После ареста квартиру Олейникова стали посещать сотрудники органов. Лариса Олейникова вспоминала: «Ко мне стал ходить энкаведист. Такой элегантный мужчина, очень хорошо одетый. Коричневый костюм и коричневые лакированные туфли. Пришел ко мне, спросил: как, что? Представился следователем Николая Макаровича и начал ходить, как нанятый. <…> Как окаянный ходил. Житков говорил: "Что ему надо? Я умираю от ужаса, когда он приходит". Мы даже условились с Житковым, что, когда этот человек придет, я буду оставлять на окне Сашкиного медведя. Чтобы понятно было. В те дни не очень много людей к нам заходило. Но никого нельзя даже вот настолечко обвинять. Потому что хватали всех. И никто не знал - кого возьмут и когда».
Через четыре месяца, 19 ноября 1937 года, поэт был приговорен к расстрелу. Сам расстрел произошел 24 ноября 1937 года в Ленинграде. По одному делу с Олейниковым были расстреляны ленинградские востоковеды, обвиненные в шпионаже в пользу Японии, поэт был знаком с некоторыми из них.
Показания Дмитрия Жукова от 25 июня 1937 года, которые оказались роковыми для Олейникова: «Олейников знал меня с 1929 года и в достаточной мере был осведомлен о том, что в прошлом (с 1927 года) я примыкал к троцкистской оппозиции. В неоднократных разговорах по злободневным политическим вопросам мы оба высказывали резкое недовольство политикой партии по основным принципиальным вопросам».
После ареста Олейникова редакция детской литературы журнала была разгромлена. Лидия Чуковская в дневниках писала: «Самая соленая соль - дело Олейникова. Донской казак, здоровый мужчина во цвете лет, сдался на 18-й день… Чем же его добили? Конвейер, стойка? Похоронен он там же, где Митя <Бронштейн>, на Левашовском кладбище. И Сережа <Безбородов> - тоже сдавшийся богатырь, мощный полярник! И он там же… И оба они - по делу Жукова, хотя не имели к Жукову ни малейшего отношения <…>. Да, интересно, что на Маршака, которого он терпеть не мог, НМО <Николай Макарович Олейников> показаний не дал. Вот под каким предлогом: "Я с Маршаком в ссоре, не встречаюсь с ним и потому ничего о нем сказать не могу". Очень благородно».
То, что дело было фальсифицировано, власть признала в 1957 году, когда Николай Олейников был полностью реабилитирован.
ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
Справка составлена по воспоминаниям Ларисы Александровны Олейниковой, жены
1898, 16 ноября. — Родился в станице Каменская области Войска Донского (ныне Ростовская область) в богатой казачьей семье.
1900-е гг. — Окончание четырехклассного Донецкого окружного училища.
1910-е гг. — Учеба в реальном училище, затем в Каменской учительской семинарии.
1918-1920. — Красногвардеец, участник Гражданской войны. Вступление в РКП(б).
1920-1925. — Член редколлегии газеты «Красный казак», затем ответственный секретарь газеты «Всероссийская кочегарка». Организатор издания литературно-художественного журнала «Забой» совместно с М.Л. Слонимским и Е.Л. Шварцем.
1925. — Назначение в газету «Ленинградская правда». Сотрудник редакции журнала «Новый Робинзон», преобразованной позже в Детгосиздат, возглавлявшийся С.Я. Маршаком.
1926-1928. — Организация радиовещания для детей. Сотрудничество в ленинградских и московских журналах. Редактор детского журнала «Ёж», постоянными авторами которого были К. Чуковский, Б. Житков, В. Бианки, М. Пришвин, Е. Шварц, Д. Хармс, А. Введенский, Н. Заболоцкий и другие.
1930-е гг., начало. — Организация второго детского журнала «Чиж».
1934. — Член ленинградской писательской организации, делегат 1-го съезда Советских писателей.
1934-1937. — Создание инсценировок для детского театра, сценариев детских фильмов.
1937, 20 июля. — Арест. Обыск. Изъятие всех рукописей. Разгром всей редакции детской литературы, связанный с намерением НКВД создать «дело Маршака». Предъявление обвинения - «участие в контрреволюционном троцкистском подполье вместе с С.Я. Маршаком. Пыточное следствие. Подписание «признания» только 10 сентября 1937 г.
1937, 19 ноября. — Постановлением Комиссии НКВД и Прокурора СССР определена высшая мера наказания - расстрел.
1937, 24 ноября. — Н.М. Олейников расстрелян в Ленинграде.
1937, конец. — Получение женой, Л.А. Олейниковой, предписания о высылке. Изъятие паспорта. Место ссылки - Башкирия, 300 км от железной дороги. Изменение места ссылки на г. Стерлитамак. Выезд в ссылку с больным полуторагодовалым сыном. Постоянные запросы из Стерлитамака в УНКВД Ленинградской области о судьбе мужа.
1957, сентябрь. — Определением Военного Трибунала Воронежского военного округа постановление Комиссии НКВД и Прокурора СССР от 19 ноября 1937 г. отменено, производством прекращено за отсутствием состава преступления. Получение свидетельства (ложного) о смерти Н.М. Олейникова, якобы последовавшей 5 мая 1942 г. от возвратного тифа.
1957 (?). — Освобождение Л.А. Олейниковой из ссылки; переезд на жительство в Одессу.
1996, январь. — Сообщение ГУВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области о том, что Олейникова Л.А. решением УООП Леноблгорисполкома от 01 апреля 1964 г. была реабилитирована.
ОЛЕЙНИКОВ, НИКОЛАЙ МАКАРОВИЧ (1898–1937), русский поэт. Родился 5 (17) августа 1898 в станице Каменская области Войска Донского в зажиточной казацкой семье. Окончил четырехклассное Донецкое окружное училище, учился в реальном, в 1916 поступил в Каменскую учительскую семинарию. В декабре 1917 стал красногвардейцем, в марте 1918 записался добровольцем в Красную армию, участвовал в боях с германцами и белоказаками, в 1920 вступил в РКП(б). Вошел в состав редколлегии газеты «Красный казак»; переехав в Бахмут (ныне Артемовск), стал ответственным секретарем газеты «Всероссийская кочегарка». Вместе с приезжими петроградскими литераторами М.Слонимским и Е.Шварцем в 1923 разработал концепцию и организовал издание литературно-художественного журнала «Забой», который к четвертому номеру достиг неслыханного по тому времени тиража в 40 тысяч. В 1925 партиец и опытный редактор Олейников получает от ЦК ВКП(б) назначение в газету «Ленинградская правда» и вскоре становится сотрудником редакции журнала «Новый Робинзон», впоследствии преобразованной в Детский отдел Госиздата, который возглавил С.Я.Маршак. В 1926–1928, активно сотрудничая в ленинградских и столичных журналах, занимается организацией радиовещания для детей, в 1928 назначается редактором новообразованного «Ежемесячного журнала» для детей («Ёж»), постоянными авторами которого стали К.Чуковский, Б.Житков, В.Бианки, М.Пришвин, Е.Шварц, а также поэты группы «ОБЭРИУ» Д.Хармс, А.Введенский, Н.Заболоцкий, – с ними у Олейникова возникло особого рода творческое содружество. В журнале «Ёж» он чаще всего пишет под одним из своих донецких псевдонимов «Макар Свирепый», разрабатывает слог и приемы пропагандистской публицистики для детей и публикует ряд брошюр этого жанра, в одной из которых (Танки и санки , 1929) критик из «Правды» распознал «опошление героической борьбы против белых и интервентов» и заключил: «Книжка вредна. Ее нужно изъять». Действительно, некоторый оттенок пародийной примитивизации, граничащей с издевательством, очевиден во всей «детской» публицистике Олейникова, особенно при сопоставлении ее с его беспощадно ироническими стихами, заведомо не предназначенными для печати. Легальная литературная активность Олейникова в 1926–1937 включает также инсценировки для детского театра, либретто оперы Карась для Д.Д.Шостаковича, сценарии (совместно с Шварцем) агитфильмов Разбудите Леночку (1934), Леночка и виноград (1935), На отдыхе (1936), в которых играли Б.Чирков, Н.Черкасов, Я.Жеймо.
Многообразная литературная деятельность Олейникова имеет лишь косвенное отношение к его художественному творчеству, исключительно поэтическому. Иногда оно выполняло вспомогательную функцию спасительного осмеяния собственных занятий и окружения (шуточные «детгизовские» стихи), но чаще всего прямо противостояло той идейно-воспитательной направленности литературы, которой столь активно содействовал Олейников в своей роли редактора, изготовителя агитпропа и партийного куратора. Шуточные стихи были первичной формой творчества. Впоследствии они меняют качество и назначение: так, сохраняя видимость «посланий», стихотворения становятся по сути дела безадресными (перепосвящаясь, они с издевательской легкостью меняют адресатов) и насыщаются поэтическим содержанием. Вероятно, некоторые ранние стихотворные опыты Олейникова утрачены: Чуковский писал о «множестве экспромтов и шутливых посланий» – правда, не различая ранних и поздних произведений Олейникова. Первые сохранившиеся стихи датируются 1926 (Начальнику отдела ); по-видимому, посвященные Шварцу, они обыгрывают в социальном плане тему «половых излишеств», весьма существенную в дальнейшем творчестве Олейникова, где в любовных излияниях скабрёзным намекам сопутствуют высокопарные наставления, поучения и даже распекания.
В конце 1920-х – начале 1930-х годов определялись и закреплялись в качестве образца советские стереотипы речи и поведения, стандартная канцелярская формула «идейно выдержан, морально устойчив» являлась в сущности предписанием, нарушать которое было крайне рискованно. Этому предписанию иронически соответствуют два лейтмотива поэзии Олейникова, лирический герой которой, во-первых – «политрук», авгур, сопричастный руководящим указаниям, во-вторых – «поэт», обладатель вывихнутого и эклектичного речевого сознания, вдохновенный советский мещанин эпохи «Великого перелома». Для него, стремящегося к «моральной устойчивости», характерно бессознательно-пародийное словоупотребление и смешение словесных пластов: так, в «балладе» Чревоугодие (1932) одновременно пародируется Черная шаль А.С.Пушкина и Любовь мертвеца М.Ю.Лермонтова – в итоге «получается новый языковый знак для обозначения поэта другого качества» (Л.Гинзбург). С предписанием благонадежного морально-политического облика связан и третий, настоятельнейший лейтмотив: гротескные умствования по части «научного» познания и переустройства мироздания (Служение науке , Озарение , Хвала изобретателям , Пучина страстей и т.д.) – характерный поэтический отзвук вселенских претензий коммунистической идеологии. Здесь, особенно в Пучине страстей , пародируется уже «хлебниковщина» и натурфилософский пафос Заболоцкого.
Сюжетно-тематических стихотворений у Олейникова мало, в них намечаются и не столько развертываются, сколько насмешливо обыгрываются социально значимые темы – всевластие «вивисекторов», новых хозяев жизни и смерти (Таракан ), фиктивность человеческого существования в бюрократическом государстве (Перемена фамилии ), оголтелое юдофобство как тайный пафос советской жизни (Жук-антисемит ), ничтожество как залог оптимизма (О нулях ) и т.д.
При жизни Олейникова были напечатаны лишь три его стихотворения (Служение науке , Муха и Хвала изобретателям ); в 1934 ему удалось пристроить их в столичный журнал «30 дней». Эта публикация была немедля опознана как враждебная вылазка в статье Ан.Тарасенкова Поэт и муха («Литературная газета», 10 декабря 1934). После этого отпал вопрос о напечатании новых, даже самых безобидных созданий Олейникова – циклов В картинной галерее (1936) и Вулкан и Венера (1937). 3 июля 1937 Олейников был арестован, в том же месяце НКВД разгромило всю редакцию детской литературы. Уцелевшие сослуживцы отмежевались от «врага народа» Олейникова и его приспешников, «контрреволюционной вредительской шайки, сознательно взявшей курс на диверсию в детской литературе». Статья в стенгазете кончалась призывом: «Добить врага!»
Олейникова принялись понемногу публиковать с 1964, всячески стараясь замазать и замаскировать его веселое и беспощадное издевательство над советской идеологией во всех ее проявлениях. А.Дымшиц, искажая стихотворные тексты, придумал для них подставного автора, которого якобы высмеивает Олейников, – «технорука Н.» А.Пьянов в статье Веселые стихи Свирепого Макара пытался представить их комическим дополнением к журнальной деятельности Олейникова. Между тем прижизненная публикация была подписана его собственным именем, и ни в одном из списков стихотворений Олейникова никакие псевдонимы не обнаруживаются. Лирическим героем его поэзии является сам автор – при том, что «лиричность олейниковская – двоящаяся, дублированная бурлеском» (Л.Гинзбург).
Содержательную, критическую и резко субъективную оценку его поэтического творчества дает Хармс в стихотворении Олейникову (1935). Установлению подлинных масштабов поэзии Олейникова, продолжающемуся по сей день, способствовала статья-воспоминание Гинзбург Николай Олейников , опубликованная в 1989 и предпосланная в 1991 первому претендующему на полноту собранию его стихотворных сочинений.
Олейников был расстрелян 24 ноября 1937 в Ленинграе после нескольких месяцев пыточного следствия.