Общепризнано, что Москва – дорогой город. Но, когда речь идёт о книгах, то здесь общепринятые товарные отношения перестают функционировать, по крайней мере, в некоторых книжных магазинах. Происходит это потому, что здесь, в Москве, не только много библиофилов, которых в остальном мире остались единицы. Здесь ещё жива публика, массово читающая, сохранившая к книге бережно-почтительное отношение. Перечитанные книги передаются другим читателям, многие книги попадают в домашние библиотеки, которые существуют наряду с оцифрованными, обитающими в компьютере.
Изданные в последние годы книги продаются в современных книжных магазинах Москвы по высоким ценам, намного превышающим 500 рублей. Однако в российской столице немало мест, где можно приобрести по-настоящему хорошую книгу, потратившись совершенно незначительно. Или можно получить книгу вообще бесплатно, если её подарят. А такие случаи нередки. Вот перечень 10 лучших и недорогих книжных магазинов Москвы или где недорого купить книгу в Москве .
ул. Новая Басманная, дом № 19
В Москве существует старейшее издательство, которое так и называется — «Художественная литература». Ему и принадлежит одноимённый магазин. Здесь представлен широкий выбор литературных жанров: начиная от книг, предназначенных для сопровождения и углубления школьной программы, до мемуарной литературы. Имеется большой набор литературы классической, как русской, так и зарубежной. Притом стоимость книги не выходит за пределы 10-50 рублей.
«Книгомания», сеть книжных магазинов
ул. Южнобутовская, дом № 50
Здесь тоже низкие цены на книги, несмотря на то, что попадаются и солидные подарочные издания, и научная литература, и детская, хорошо изданная. Некоторые склонны думать, что магазин торгует книгами бракованными, однако практика это опровергает. Конечно, могут попасться, как во всяком книжном магазине, книжки с замятой частью переплёта, или с неважной корректурой — это бывает. Однако пополняется ассортимент магазина за счёт залежавшихся на складах новых изданий. После списания они попадают в «Книгоманию». Многие из них ничем не отличаются от дорогих изданий из витрин центральных книжных магазинов – только ценой.
«Пушкинская лавка», букинистический магазин
ул. Верхняя Сыромятническая, дом № 7
Книги, которые прошли через руки многих поколений читателей, нашли свой временный приют на полках «Пушкинской лавки». Здесь есть и потрёпанные, зачитанные приключения, и классика, и детективы, и современная романистика. Есть и новые издания, с некоторыми дефектами. Стоимость жанровой популярной книги составляем 50-100 рублей.
«Читалкафе», книжный магазин
ул. Жуковского, дом № 4
Это действительно читалка + кафе, то есть, площадка для общения единомышленников. Можно обсудить роман или стих с товарищем, за чашкой кофе. А можно с той же чашкой кофе уединиться и углубиться в какую-нибудь увлекательную книгу. А за несколько сотен рублей тут можно и приобрести произведение какого-нибудь малого издательства, желанное и достаточно редкое.
«У кентавра» книжная лавка
ул. Чаянова, дом № 15
Сюда рано или поздно протаптывают дорожку все гуманитарии Москвы, хотя поначалу магазин открывался для литературных нужд студентов РГГУ. Книги по истории религии и просто истории, праву и экономике, политологии и психологии, филологии и философии – всё тут есть, и выбор очень солидный. Также присутствует литература на иностранных языках, мемуарные издания, буклеты и альбомы из сферы изобразительного искусства. Купить всё это богатство можно не только в розницу, но и оптом, по очень приемлемым ценам в обоих случаях.
«Фалансер», книжный магазин
Малый Гнездниковский пер., дом № 12/27
Здесь тоже гуманитарный профиль: философия, лингвистика, история театра и кино, психология – литература для московских интеллектуалов. Также здесь много книг классических, авторов русских и зарубежных, много книг русских поэтов разных веков. Однако и современная литература здесь широко представлена, включая самые последние новинки. Есть и детские книжки, которые можно покупать и малышам, и подросткам. И всё это богатство реализуют по гораздо более низким ценам, чем в современных книжных магазинах в центре Москвы.
«Циолковский», книжный магазин
Пятницкий пер., дом № 8, стр. № 8
Ценовая политика «Циолковского» выдерживается на уровне «Фаланстера», потому что оба эти магазина открылись благодаря деятельности Бориса Куприянова, публициста и издателя. Так что цели у них общие, и средства их достижения сходные. Здесь много научной литературы, ей отдаётся предпочтение. Причём есть работы, посильные для понимания студента, а есть труды, представляющие интерес для профессора. Среди них немало и таких, которые находятся посередине этой импровизированной шкалы и могут составить предмет увлекательного семейного чтения. Есть тут и детские книжки, и художественные издания, и букинистическая литература. Основной ассортимент продаётся по цене 100-300 рублей. Научные труды обойдутся покупателям несколько дороже.
«Гиперион», книжный магазин
Хохловский пер., дом № 7-9, стр. № 3
В книжном мире без культовых объектов нельзя, и магазин «Гиперион» как раз таким местом и является. Продавать книги – этого мало, и в стенах этого магазина постоянно организовываются спектакли, кинопоказы, мастер-классы, или ещё какие-нибудь мероприятия, привлекающие энтузиастов. Но и торговля идёт хорошо, не без того: продаются книги, виниловые пластинки, товары для творчества и прочие интересные вещи. Площадь в 150 метров квадратных отдана под русскую классику, литературоведение, авангардные зарубежные издания. Тематика самая обширная, вплоть до мебельного дела, комиксов и такого литературно-изобразительного явления, как манги. Короче говоря, здесь, в «Гиперионе», есть всё. А цены – на уровне «Циолковского» и «Фаланстера».
Книжная лавка ВГБИЛ им. М.И. Рудомино
ул. Николоямская, дом № 1
Она находится на территории Государственной библиотеки иностранной литературы и представляет собой просто книжный развал небольших размеров, в котором, однако, найдётся много интересного. Это книги на языках восточных и европейских, на русском – художественные произведения авторов зарубежных, солидные труды по лингвистике и философии. Здесь имеется обширная полка буккроссинга, и на ней оставлены читателями многие любопытные экземпляры, или редкие книги, списанные библиотечными сотрудниками. Вот тут Вы и можете получить очаровавшую Вас книжку просто в подарок.
«Ходасевич», книжный магазин
ул. Покровка, дом № 6
Этот магазин – единственный в своём роде, в том смысле, что Вы можете уйти из него с ворохом книг, не уплатив за них не рубля. И такие случаи нередки – если книг в магазине оказывается слишком много, их распродают в рамках большой распродажи, или просто раздают желающим. Читайте, граждане!
И читатели так же относятся к любимому книжному магазину, поставляя для него литературу из своих домашних библиотек. И не просто что-нибудь бросовое, нет! Здесь бывают и истинные раритеты, и абсолютные новинки, которые увидели свет месяц или два назад. Купить здесь хорошую книгу можно по смешной цене, которая даже ниже, чем можно встретить на барахолках.
Вот такие интересные книжные магазины есть в Москве. Для истинных почитателей книги, которые понимают, что наслаждение от чтения можно получить, только усевшись в уютном уголке с книгой в руках, вдохнув непередаваемый запах старого печатного издания, и полностью погрузившись в интригу – научную, детективную, любовную или приключенческую.
Денис Котов, основатель и генеральный директор сети «Буквоед», убежден, что на каждые 20 тысяч жителей нужен магазин с 40 тысячами книг
Интервью: Михаил Визель/ГодЛитературы.РФ
Фото: «Буквоед »
«Буквоед» появился в 2000 году как независимая петербургская книжная сеть, через два года 54% акций сети «Буквоед» выкуплены «Эксмо», а в 2007 году он объединился с другой, более мощной сетью - «Читай-город — Новый книжный». Какие плюсы и минусы такого объединения проявились за прошедшее время?
Денис Котов: Плюсы достаточно очевидны. С 2007 года сформирована стратегия, которая предъявляет свою эффективность. Как эффектность развития брендов «Буквоед» в Северо-Западном регионе и в интернете, так и брендов «Читай-город» и «Новый книжный» по всей стране.
Если же говорить о минусах - ну, к минусам можно отнести, что «Буквоед» не расширяется за границы северо-запада. Хотя и в этом есть плюс: мы глубже вникаем в ситуацию и лучше понимаем реальный и потенциальный объем рынка, который мы можем реализовать с помощью наших маркетинговых инструментов, с помощью магазинов, работающих 24 часа, и с помощью более интенсивной интернет-интеграции физического магазина с электронным.
То есть вы делите с другими «ко-брендами» российский рынок не по тематическому принципу (у «Буквоеда» — более «интеллектуальная» литература, например), а исключительно по региональному?
Денис Котов: Конечно. В нашем ассортименте более 200 тыс. наименований, а если брать еще «печать по требованию» - то больше двух миллионов, на двухстах языках. Так что у нас, можно сказать, достаточно глобальное предложение для локального рынка.
Часто приходится слышать жалобы: мол, заходит в относительно маленький провинциальный город глобальная сеть и «вымывает» все местные книжные магазины. Что вы об этом думаете?
Денис Котов: Я думаю, что это неправда. В подавляющем числе тех городов, куда мы заходим, местные магазины как работали, так и продолжают работать.
Еще часто говорят, что «интернет бросает вызов традиционной торговле». И в области книготорговли этот вызов особенно явственен. Потому что книга - это такой товар, большинство потребительских свойств которого можно оценить дистанционно: прочитать отрывок, сравнить отзывы. Как быть с этим?
Денис Котов: Большая часть - но не все свойства; потому что материальное воплощение тоже имеет значение. Это большое серьезное дополнение свойств, которое для большинства читателей является значимым: качество бумаги, переплет и т.д. Кроме того - мы расширяем пространство коммуникации, пространство общения в книжных магазинах, более явно представляем преимущества бумажной книги, потому что издатели и у нас в стране, и в мире постоянно совершенствуют этот продукт. Создаются новые форматы - , например, который весит меньше мобильного телефона; издания для детей, издания с «дополненной реальностью», то есть состыкованные с интернетом. Все эти революционные изменения возвращают интерес к бумажной книге, особенно у молодежи. В сочетании с событиями, встречами в магазинах, всё это формирует интерес к чтению.
Я уже , спрошу и у вас: когда я попадаю в трехэтажный книжный магазин в центре Рима, мне хочется остаться там на всю жизнь; когда я попадаю в крупный книжный магазин в центре Москвы или Петербурга, мне хочется только купить то, за чем я пришел, и скорее бежать оттуда. Почему?
Денис Котов: Вы, наверно, не были в нашем «Парке культуры и чтения» на Невском. Это крупнейший книжный центр Петербурга и наш передовой магазин; он как раз располагается на трёх этажах, работает 24 часа в сутки, с кофейней, сценической площадкой и еще несколькими площадками для презентаций. Уверен, там вы захотите поселиться! Он выстроен как раз в соответствии с мировыми трендами: книжное пространство становится пространством общения, времяпровождения, обучения.
Как по-вашему, будет ли работать , позволяющий учреждениям культуры сдавать площади книжным магазинам «за один рубль»?
Денис Котов: Это будет работать для каких-то нишевых, тематических магазинов. Но это не решит проблему инфраструктуры в стране. Конечно, должны быть профильные центры большого размера. А где найдешь большой размер в существующих учреждениях культуры?! Для развития культуры, для интеграции музейного пространства, театрального пространства с книжным пространством сама идея, конечно, правильная. Но для повышения культуры чтения в каждом населенном пункте должен быть хотя бы один большой книжный центр с максимальным ассортиментом - 30–40 тыс. наименований на каждые 20 тыс. жителей. Пока мы не достигнем таких значений, мы будем двигаться к деградации чтения.
Можно ли вывести формулу идеального сочетания больших сетевых книжных магазинов и маленьких «штучных», чтобы всем было хорошо?
Денис Котов: Чтобы идеальная пропорция могла сложиться, нужно в первую очередь пробудить предпринимательство в сфере книготорговли. Особенно малое предпринимательство, которое сегодня затухает по причине сложности ведения этого дела. Куда проще продавать водку или хлебобулочные изделия - в силу тиражности этих изделий. В моем понимании, «штучные» магазины должны как раз работать при музеях, других учреждениях культуры. А крупные сетевые должны быть как метрополитен. Вот есть в городе метро, с единым понятным сервисом во всех районах, от центральных до окраинных, и такими же должны быть сетевые книжные магазины. В Москве есть МДК, «Москва», «Библио-Глобус», в Петербурге — «Дом Зингера», «Парк культуры и чтения» — и такие же ключевые магазины должны быть и в других городах.
"Наши организмы забастовали, одурев от запаха ксероксов и жидкости "Штрих", и от запаха гербовой бумаги, и от бесконечного стресса от бессмысленной работы, которую мы исполняли скрепя сердце, не получая в награду даже обыкновенного спасибо. Нами руководили силы, заставлявшие нас принимать успокоительные, думать, будто прогулки по магазинам — уже творчество, и считать, что видеофильмов, взятых в прокате на субботний вечер, вполне достаточно для счастья. Но теперь, когда мы поселились здесь, в пустыне, все обстоит намного, намного лучше". (Д. Коупленд "Поколение Х")Photo-2R
"Я pаботал долго на заводе Фоpда,
Hо потом pешил — в pаботе смысла нет.
Я пойдy огpаблю стаpенького лоpда
И кyплю себе хоpоший пистолет".
В свое время перестроечные СМИ нам все "уши прожужжали" о неэффективности труда в СССР и об эффективности западной системы. Западная система труда, на первый взгляд, и вправду кажется очень эффективной. Основные её принципы можно свести к следующим положениям.
Первое — ни одного лишнего рабочего . Там где в СССР работало 100 человек, в Америке могло работать 50.
Далее — полная отдача от каждого работника — так называемая потогонная система. Скажем, в СССР люди могли поработать, пообщаться, сыграть в домино, выпить, отметить праздники, снова поработать и т.д. Иное дело на Западе — там работают "на полную катушку".
Далее — оплата за работу зависит не от того, сколько тот или иной человек вложил труда, а от прибыли. Если в СССР рабочие даже нерентабельного завода, шахты, совхоза получали деньги только за то, что они работали , то в западной системе как бы люди не работали, без принесения прибыли (а её может и не быть из-за рыночной коньюнктуры, по вине менеджеров, из-за кризиса, т.е. даже без вины рабочих) они денег не получат и будут уволены, уволены несмотря на добросовестный труд и желание работать. Разумеется, на практике существуют различные страховки и пособия для рабочих разорившихся предприятий, но это не меняет сути.
Но западная модель труда кажется эффективной только на первый взгляд. Во-первых, эффективна она лишь для конкретного предприятия, но не для общества, а тем более — не для конкретного человека (естественно, не имеются в виду сами владельцы предприятий).
Во-вторых, кроме материальных у человека есть иные потребности: потребности нормальной (не потогонной) жизни (а на работе человек проводит, как правило, большую часть своей активной жизни) со всеми её естественными благами — радостью общения, дружбой, весельем и т.д. Советская система труда всегда учитывала эти потребности, западная же у большинства людей вычёркивает из жизни огромную часть.
В-третьих, с развитием средств производства (появлением нового оборудования), труд некоторой части членов общества делается объективно ненужным. Но эта "освободившаяся" часть вполне может существовать за счёт того, что сделали другие.
Проведем мысленный эксперимент. Рассмотрим, как одинаковый (по количеству, качеству и произведенному продукту) труд будет распределен в разных системах. В какой-нибудь рабовладельческой системе "лишних" бы уничтожили, на долю остальных досталась бы изнуряющая работа.<1> В западной же — "лишним" позволяют не работать, жить на пособие, остальные же обеспечивают им этот "минимум", работая, как правило, в потогонном режиме. В советской — нужный для общества труд распределяют на всех.<2> То есть, для общества в целом все системы функциональны в плане производства материальных благ, но не одинаковы в плане отношения к конкретному человеку.
А теперь давайте взглянем на эти системы не с точки зрения материальной выгоды общества, а с точки зрения человека — члена этого общества. Рабовладельческую систему отметаем как бесчеловечную. В западной системе один человек работает в изнурительном ритме, а во время непродолжительного досуга может вкусить какие-то материальные блага,<3> второй — получает безделье и какой-то материальный минимум. Минимум — по мерке их общества, для других, с непривычки, этот минимум может показаться достаточно высоким. Но человек-то психологически сравнивает себя с членами своего социума, поэтому любой безработный ущемлен даже в материальном плане самим фактом безработицы. Поэтому не стоит думать, что безделье — большое удовольствие (оно приятно, в основном, людям во время отдыха от работы). Безработица развивает у человека комплекс ненужности, нереализованности, он ощущает себя невостребованным обществом и это пагубно влияет на его психику, даже если у него есть деньги на еду и одежду.
Советская же система давала гарантированную (и обязательную) работу, и возможность досуга (даже — на работе) всем. Досуг на работе — не недостаток советской системы, а адекватный ответ на "вызов" времени. Просто, когда средства производства сделали некоторых людей лишними, советская система, действуя для людей , не сделала ненужных в производстве изгоями общества и моральными калеками, а распределила труд на всех <4> с тем, чтобы каждый человек чувствовал себя полноценным членом общества . И когда наши отечественные адепты западной модели труда пишут о том, что там, где в нашем колхозе работало 100 человек, а в Америке (при той же производительности) — фермер и 10 подручных, они почему-то часто забывают рассказать о судьбе остальных 90 человек. Ведь в нынешних условиях им просто некуда деваться, кроме как отправиться на погост. Даже если "лишние" умрут, проблема не исчезнет. С исчезновением 90 человек сократится потребление продуктов питания, а значит надо будет сократить производство, то есть, из оставшихся работников снова придется "вычленять" лишних людей.
И неудачи нынешних реформ в Украине наглядно демонстрируют, что украинцы не приемлют бездушной западной модели, а тянутся к более доброй и человечной. И это не "рецидив социалистического прошлого". Украинцы (как западные, так и восточные) привыкли помогать соседу в труде, зная, что и сосед тебе поможет, когда это понадобится, т.е. распределение тяжелого труда на всех заложено в традициях нашего народа.
Таким образом, советская система труда ставит развитие средств производства (худо-бедно) на службу всему обществу , а западная — на службу производству , а не людям. Другое дело, что западный мир (имеется в виду страны "золотого миллиарда") живёт лучше за счёт стран "третьего мира", за счет исторически сложившегося с XVI в. выгодного для Запада рынка получения сырья, дешевой рабочей силы и сбыта продукции.
Еще одно отличие советской системы от западной проиллюстрировал в своих книгах известный предприниматель Владимир Довгань — создатель одноименной торговой марки. В них он рассказывает о том, что работает ради "общего дела", с энтузиазмом и с раннего утра до поздней ночи. Говорит, что и сотрудников своих "приучает" к такой работе: к "мозговым штурмам", полной самоотдаче на "благо родной корпорации".
При этом, он удивляется, что сотрудники зачастую не разделяют его энтузиазма: стараются уйти пораньше домой, увильнуть от работы, а то и "утащить" что-нибудь из материальных ценностей "родной корпорации".
Несмотря на то, что Довгань — предприниматель в западном стиле и во многом адепт западной системы труда, как человек он — производное именно советской системы, ведь начинал-то на советских предприятиях. И он не может понять, что энтузиазм, самопожертвование во имя общего дела, возможны только тогда, когда это именно общее дело, когда человек работает на благо всех, всего общества, в том числе на себя, на своих детей, родителей и т.д. Поэтому советской системе, в отличие от западной, присуще самопожертвование работников (вспомните Турксиб, Днепрогэс и т.д.). А какое самопожертвование может быть в работе на "дядю"-предпринимателя? Вряд ли найдется такой "энтузиаст" (если он, конечно, не претендует на кресло "дяди"), который скажет: "Буду работать с утра до ночи, чтобы Гусинский кушал красную икру и ездил на "Мерседесе". Да, западный работник может работать с утра до ночи, но не в рамках самопожертвования, а желая больше заработать. Однако, это, увы, две разные вещи. И если японцы демонстрируют порой обратное (преданность корпорации), то только потому, что не во всем перешли на западный стиль работы, оставили много от традиционного стиля (корпорация тоже будет заботиться о своем работнике, даже когда он не сможет трудиться на нее).
Кстати, во время войны (катастрофы, всеобщего бедствия) страны Запада переходят на традиционную (в рамках этой статьи мы ее называем "советской") систему труда.
Теперь о пресловутых "несунах". Во время перестройки говорили, что когда у предприятия (завода, фабрики, совхоза, колхоза) будет конкретный Хозяин, воровство на предприятиях тут же прекратится. Мол, пока предприятие общенародное, оно "ничье" и нет стимула заботиться о нем. На практике оказалось, что воровство не только не прекратилось, но и возросло. Потому, что если даже предприятие стало акционерным<5> (как бы общим для всех работников, хотя таких на практике почти нет), то действует тот же принцип, что и раньше: общее — значит ничье. А если первичные акционеры уволились, и пришли новые работники, то предприятие не просто "ничье", оно — чужое.
Еще хуже в плане воровства ситуация стала с приходом на предприятие конкретного хозяина. Дело в том, что хозяин в состоянии проконтролировать только небольшое предприятие (торговую точку, мастерскую, ферму, парикмахерскую и т.д.). А если у него десятки заводов и тысячи работающих? Контроль в такой ситуации будет еще менее эффективным, чем за предприятиями общенародной собственности. Могут возразить: хозяин в случае чего строго взыщет с нерадивого директора. Но не строже, чем государство в советской системе. Оно обладало, в отличие от хозяина, и внеэкономическими методами взыскания.
И, наконец, советская система труда роскошнее (!). Представьте себе, что вы руководитель небольшой структуры, вам нужны девять работников (по западному стандарту), а у вас их пятнадцать (зарплата у них, разумеется, чуть меньше, чем у западных девяти). Однако, в любой работе есть авралы и прочие напряжённые ситуации. Вместо того, чтобы срочно искать необходимое пополнение (нанимать, например, временных рабочих), вы довольствуетесь своим "резервом" — избыточным (по западным меркам) числом рабочих. Авралы вам в таком случае не страшны, несмотря даже на то, что работники могут жениться, уйти во внеплановые отпуска, заболеть и т.д. Вы всегда можете своих сотрудников подстраховать, прислушаться к их просьбам, устраивать им праздники, перерывы (пускай даже для лузганья семечек), давать жить им полноценной жизнью и вместе с тем трудиться на благо общества.
Западная система, конечно, эффективна как спринтер. Превращая рабочих в раскалённые винтики механизмов, она способна вырваться вперёд, но лишь на определённом участке и ненадолго, ибо она — вне людей, и последствия этой безжалостной системы та же Америка до сих пор не может расхлебать. Среднестатистический "благополучный" американец имеет гораздо больше психологических проблем (по их же данным), чем жители многих других, не столь благополучных, стран. Человечество, на мой взгляд, рано или поздно уйдет от принципа "человек человеку — волк" и вернется к исходной человечной системе труда.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1 — На практике такие системы в чистом виде встречаются редко и наглядно наш пример проиллюстрировали не столько древние рабовладельцы, сколько фашисты в концлагерях.
2 — И это — принцип, зародившийся еще задолго до 1917 г. Он был заложен еще в крестьянской общине, а если брать шире, то им пользовались почти все человеческие сообщества (за исключением торговых народов), начиная с первобытнообщинного строя. И только с появлением протестантизма (в XVI в.) в систему труда начал широко внедряться западный принцип.
3 — Вопрос, только в том, смогут ли они их полноценно "вкусить" после изматывающего, психологически и физически опустошающего рабочего дня. И смогут ли они "духовно" развиваться. Недаром в турне и круизы американцы чаще всего отправляются в пенсионном возрасте.
4 — То есть, даже если бы на нужды производства требовался труд одного из тысячи, советская система вовлекла бы в работу всю тысячу, но позволила бы им трудиться "вольготно". В западной же — громадная часть общества была бы отлучена от работы. А ведь труд для человека, в определенном смысле — благо (об этом еще Лев Толстой писал).
5 — Напомним, во время перестройки бытовала идея разделения предприятий через акционирование между всеми работниками. Так, мол, они почувствуют себя хозяевами. Не говоря обо всем прочем, эта система не учитывала того, что люди время от времени меняют работу.