В декабре 2003 года под грохот лозунгов о гуманизации уголовного законодательства из Уголовного кодекса бесследно исчезла статья о конфискации имущества преступников в качестве дополнительной меры наказания. Не было ли за этими событиями какой-либо неведомой нам простым смертным тайны? С этим вопросом корреспондент направился к доктору юридических наук, профессору, прошедшему весь путь от рядового до генерал-лейтенанта милиции, Александру Гурову.
Действительно, когда статья о конфискации имущества преступников как дополнительная мера наказания вдруг исчезла из УК РФ, - начал свой рассказ генерал, - видные учёные-юристы, знатоки отечественного и международного права были просто в шоке. В Государственную Думу, в администрацию президента посыпались петиции за подписями академиков, профессоров, практиков.
Обеспокоенные учёные писали, в частности: «Мы убеждены, что таким решением будут защищены многомиллионные преступные доходы, что будет способствовать лишь дальнейшему безнаказанному ограблению страны. Бесполезно. Никто из власть имущих и пальцем не пошевелил, чтобы исправить явную ошибку.
Но было ли это ошибкой?..
Полноценная конфискация имущества преступника, как это прописано в международном праве или исторически столетиями присутствовало в нашей стране до 2003 года, российским законом не предусмотрена!!!
Правда, в 2008 году, - продолжает Александр Иванович, - слово «конфискация», благодаря настойчивости группы депутатов и ряда сотрудников аппарата президента, удалось всё же вернуть в УК, пусть и не в прежнем юридическом смысле. Но и такую акцию уже можно считать гражданским подвигом.
Однако конфискация в нынешнем виде - это не более чем изъятие орудий преступления: ножей, пистолетов, ну, может быть, стареньких «Жигулей», а также того, что конкретно доказано как уворованное. На парламентских слушаниях, посвящённых борьбе с оргпреступностью, инициированных мною в Госдуме осенью 2010 года, я приводил такие цифры: на борьбу с преступностью государством тратилось свыше 674 миллиардов рублей, плюс ущерб стране от преступных посягательств составлял 282 миллиарда рублей, итого - почти триллион рублей! Возмещение материального ущерба на этапе предварительного следствия приближалось где-то к 12 процентам от указанного триллиона. Это когда, допустим, по «горячим следам» задержали квартирных воров и вернули потерпевшим украденное. А вот возмещение ущерба посредством конфискованного у преступников равнялось менее 35 миллионов рублей.
То есть посредством конфискации вся колоссальная правоохранительная и судебная машина возвращала всего лишь 0,36 процента от нанесённого урона... Если думаете, что сегодня ситуация изменилась к лучшему, - глубоко заблуждаетесь.
Ещё раньше, в 2008 году, на круглом столе по проблемам конфискации имущества, инициированного мною и Михаилом Гришанковым, я привёл примеры того, что конфисковывалось: брючный ремень, трактор б/у, тонна мороженой рыбы, тара и ещё кое-что по мелочи. Где же, спрашивал я аудиторию, конфискованные яхты, самолёты и особняки? Ведь на это закон и должен быть направлен, как во всех цивилизованных странах. Выходит, российский закон работает во благо расхитителям и коррупционерам!
В зале стоял гомерический хохот...
Не будем говорить о хулиганах, мелких воришках, жуликах и бытовых убийцах, до краёв заполняющих наши колонии. Посмотрите на «крупняк», который в сети правоохранителей почти не попадает, расхитители, коррупционеры и им подобные. Это давно уже профессионалы своего дела. У них штат высококвалифицированных юристов-консультантов. К своей преступной деятельности - добыванию незаконных доходов - они относятся как к сложной и ответственной работе. У этой «работы» есть свои издержки, к примеру, возможный тюремный срок, можно сказать вынужденный отпуск, который они принимают без трагедий, как должное.
Ситуация просто абсурдная, - продолжает генерал Гуров. - Вот, скажем, идёт человек, сбытчик наркотиков. В одном кармане наркотики, в другом - деньги. В соответствии с законом мы у него можем изъять наркотики, а деньги так и останутся при нём. А как доказать, что эти деньги произошли от продажи наркотиков? Ну никак! Или возьмите наркобарона: у него особняк за 10 миллионов долларов, построенный «на костях» наркоманов, больных людей. Ты можешь конфисковать у него лишь то, что докажешь, лишь те несколько тысяч, с которыми его взяли с поличным при продаже каких-то граммов наркотиков. А как быть с остальным имуществом, заработанным «непосильным трудом»? Этот вопрос я задал шведскому судье, который работал тогда инспектором по финансовому мониторингу в Евросоюзе. Он мне ответил просто: мы бы конфисковали всю недвижимость.
Так неужели коррупция и воровство без конфискации - это уникальное изобретение современной России, поддерживается кем-то сверху?
И тогда получается, что существуют некие «высшие» политические интересы, ради которых людям и дальше надо терпеть глумящуюся роскошь жулья в нашей небогатой стране? А ведь мы небогаты, потому что за наш счёт незаконно обогатились мастера криминала...
Не буду говорить о днях нынешних. Но вспомните, что было 10-15 лет назад, - продолжает Александр Иванович. - В то «беспредельное» время, когда милиция была деморализована бесконечными сокращениями и реорганизациями, когда правосудие «управлялось» хозяевами тогдашней жизни, с конкурентом можно было сделать что угодно: конфисковать имущество, выгнать из дому и пр. Исходя из тех уже отдалённых от нас реалий, я могу допустить, что определённая логика у противников конфискации в то время была. Ведь статья о конфискации имущества в период передела государственной собственности, в борьбе между могущественными кланами могла превратиться не в орудие справедливости, а послужила бы сокрушительным молотом в борьбе с конкурентами. И взяточничество, и воровство после этого стало осуществляться у нас беспрепятственно.
А что же вы, дорогой Александр Иванович, - спрашиваю я собеседника, - несколько созывов в Госдуме делали? Почему не отстаивали такую важную для борьбы с корыстной преступностью статью?
Ещё как отстаивали, как боролись! И справедливости ради надо сказать, что за последние десять лет, в том числе благодаря поддержке президента, была принята серьёзная законодательная база для профилактики борьбы с коррупцией. Но вся эта огромная положительная работа проблемы пока не решает, нужен чёткий и ёмкий закон...
И где же застрял закон?
Я тогда уже не был руководителем Комитета Государственной Думы по безопасности, - продолжает Гуров, - и мы с моим преемником на этом посту Владимиром Васильевым стали работать над законопроектом о конфискации. К нам подключились ещё семь депутатов Госдумы и семь членов Совета Федерации. Я пригласил ведущих учёных, работала большая группа известных не только в нашей стране докторов наук. Причём мы их отобрали умышленно из представителей двух школ уголовного права - консервативной, стоявших на позиции жёсткости и непримиримости, и либерально-демократической школы, которые больше ориентировались на гуманизацию, на либеральные изменения в обществе.
В чём, по нашему мнению, должен был быть смысл конфискации как дополнительной меры наказания? В том, что все корыстные преступления ориентированы на обогащение, на получение незаконной прибыли.
Если преступник будет знать, что всё будет конфисковано с лихвой, то корыстные преступления станут просто экономически невыгодными. Более того - проигрышными.
Мы трудились в течение года, собирались много раз и в Госдуме, и у наших партнёров. Выпестовали всё-таки статью о конфискации! Она полноценно базировалась на нормах международного права. Эта статья позволяла конфисковывать имущество не только добытое преступным путём, но и иное имущество в качестве наказания за совершённые тяжкие и особо тяжкие преступления. Причём там были положения, которые не препятствовали изымать ценности, переведённые преступником на третьих лиц.
Этот законопроект был направлен на согласование во все без исключения ведомства, связанные с правоохранительной тематикой. Мнение, выраженное в ответных письменных заключениях на этот законопроект, было на редкость однозначным - непременно ввести в УК статью о конфискации как дополнительную меру наказания!
Мы уже собирались запустить документ на обсуждение в комитеты и комиссии. И в этот момент пошла встречная атака на наш законопроект и на его инициаторов, в первую очередь на меня, разумеется. Ряд известных адвокатов, общественных деятелей, что сейчас занимают места в разных общественных советах, некоторые журналисты, политологи и т.д. выступили с резкими статьями, организовали телеэфиры, радиопередачи, интернет-атаки. Руководили же этой корыстной кампанией из-за кулис коррумпированные чиновники и наш родной олигархат. Риторика была давно известна: как такой произвол возможен в демократическом государстве, итоги приватизации признаны незыблемыми, опять грядёт 1937 год и прочее.
И никакие наши доводы, никакие ссылки на опыт самых демократичных стран западного мира, международный авторитет привлечённой профессуры, круглые столы и парламентские слушания, специально приглашаемых на них из-за рубежа экспертов - никакого воздействия не имели. И наконец проблему так запутали и замылили, что ни в какие планы обсуждения Госдумой наш закон не попал.
Единственное, что удалось отстоять, это, повторюсь, слово «конфискация», хотя бы в отношении имущества, добытого преступным путём. В этом виде в наши дни закон позволяет вернуть имущество хотя бы в той части, в которой доказано его криминальное происхождение.
Не только от генерала Гурова, но и от многих других профессионалов правоохранительных органов я слышал, впрочем, это и так очевидно: на пути принятия закона о конфискации стоят крупнейший российский бизнес, олигархат, высокое коррумпированное чиновничество.
Точно так же, как это сегодня происходит с воспринятой в штыки президентской инициативой о недопустимости наличия собственности у госслужащих за рубежом. С одной стороны, недобросовестные чиновники лелеют мечту, чтобы их криминальные делишки можно было бы вершить как можно дольше, с другой - как бы конкуренты не подставили под статью о конфискации, что на самом деле в современных условиях не так сложно сделать.
Хотя, казалось бы, ну чего вам бояться! - будто к своим оппонентам обращается генерал Гуров. - Закон обратной силы не имеет! А значит, всё, что «нажито» до его вступления в силу, всё остаётся при вас. Требуется совсем немного: прервать нить преступной деятельности, прекратить давать взятки чиновникам. Просто остановиться и прекратить грабить народ, общество, государство!..
Надо наконец честно признать: страна находится в состоянии настоящей войны с коррупцией, а значит, бутафорские меры, пиар-акции, телевизионные шоу - это не борьба, не противостояние, это - фикция чистой воды, ширма, за которой продолжается разгром экономики, гибнет нравственность нынешнего и будущих поколений.
Даже если предлагаемый закон о конфискации, продолжает генерал Гуров, - кому-то может показаться слишком жёстким, давайте введём его на определённое время, хотя бы для наркобаронов, посмотрим результат, а как увидим, что процесс пошёл, смягчим закон. Всё в наших руках. Причём практика последних лет показала, что, скажем, такие паллиативы, как кратные штрафы за коррупцию, ни к каким заметным результатам не привели...
Разговор наш заканчивается, генерал, чуть задумавшись, открывает страшную-страшную тайну: боюсь, что борьба с коррупцией в нынешней ситуации бесполезное занятие, бутафория, кукольный спектакль для бедных детей в холодном сельском клубе, с помпой транслируемый почему-то по всем телеканалам...
В целом ряде стран только одно установление незаконного обогащения является основанием судебного применения конфискации. Согласно статье 20 Конвенции ООН против коррупции, под незаконным обогащением понимается значительное увеличение активов лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным способом обосновать.
В соответствии с итальянским уголовным законодательством, например, недвижимость подлежит конфискации, даже когда уголовное дело прекращено за недоказанностью в связи с так называемой омертой, т.е. при исчезновении свидетелей или наличии других форм уничтожения доказательств, если мафиози не может объяснить происхождение своего имущества.
А во Франции общая конфискация назначается лишь за так называемые «преступления против человечества», а также за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков. В то же время французский Уголовный кодекс предусматривает самые различные виды специальной конфискации, как-то: транспортного средства, оружия, вещи, предназначенной для совершения преступления или которая была получена в результате его совершения, а также конфискацию торгового капитала.
В уголовном законодательстве Китайской Народной Республики конфискация имущества заключается в изъятии части либо всего имущества, являющегося личной собственностью осуждённого. У семьи осуждённого оставляют лишь имущество, необходимое для жизни. Также не подлежат конфискации предметы первой необходимости, принадлежащие осуждённому.
В США по федеральному законодательству уголовная конфискация может быть назначена виновному в таких преступлениях, как получение дохода от рэкета, за незаконный оборот наркотиков... Наряду с конфискацией в данном случае может применяться и реституция. По реституции суд вправе потребовать от осуждённого возвращения приобретённого им в результате совершения преступления имущества или компенсации за причинённый ущерб, возмещения медицинских расходов потерпевшего на лечение.
Когда-то гражданам США не нужно было декларировать свои иностранные счета и платить по ним какие-либо налоги.
Однако широкомасштабная кампания по борьбе с организованной преступностью, наркотрафиком и терроризмом дала повод американскому правительству серьёзно подкорректировать законы. В результате теперь активы и банковские счета как граждан США, так и иностранцев могут быть оперативно «заморожены» или конфискованы.
В Австрии довольно специфичной мерой является «изъятие выгоды», заключающееся в выплате определённой денежной суммы, размер которой устанавливается судом с учётом полученного лицом обогащения.
Кстати, вспомним, конфискация считалась одной из самых популярных мер дополнительного наказания и в СССР, и в Российской империи, всё как в просвещённой Европе. В советское время крупные расхитители народного добра, взяточники не так боялись длительных сроков, как назначения конфискации.
А мы тут возмущаемся, что сердюковская "дама сердца" требует возврата изъятых картин и драгоценностей. Оказывается, она на 100% права, потому что нынешние очень либеральные к ворюгам законы вообще не предусматривают конфискацию имущества. Что называется, приехали!
* * *
В декабре 2003 года под грохот лозунгов о гуманизации уголовного законодательства из Уголовного кодекса бесследно исчезла статья о конфискации имущества преступников в качестве дополнительной меры наказания. Не было ли за этими событиями какой-либо неведомой нам, простым смертным, тайны? Рассказывает доктор юридических наук, профессор, прошедший весь путь от рядового до генерал-лейтенанта милиции, Александр Гуров:
Действительно, когда статья о конфискации имущества преступников как дополнительная мера наказания вдруг исчезла из УК РФ, видные учёные-юристы, знатоки отечественного и международного права были просто в шоке. В Государственную Думу, в администрацию президента посыпались петиции за подписями академиков, профессоров, практиков.
Обеспокоенные учёные писали, в частности: «Мы убеждены, что таким решением будут защищены многомиллионные преступные доходы, что будет способствовать лишь дальнейшему безнаказанному ограблению страны» . Бесполезно. Никто из власть имущих и пальцем не пошевелил, чтобы исправить явную ошибку. Но было ли это ошибкой?..
Полноценная конфискация имущества преступника, как это прописано в международном праве или исторически столетиями присутствовало в нашей стране до 2003 года, российским законом не предусмотрена!!!
Правда, в 2008 году, слово «конфискация», благодаря настойчивости группы депутатов и ряда сотрудников аппарата президента, удалось всё же вернуть в УК, пусть и не в прежнем юридическом смысле. Но и такую акцию уже можно считать гражданским подвигом.
Однако конфискация в нынешнем виде - это не более чем изъятие орудий преступления: ножей, пистолетов, ну, может быть, стареньких «Жигулей», а также того, что конкретно доказано как уворованное...
В 2008 году на круглом столе по проблемам конфискации имущества, инициированном мною и Михаилом Гришанковым, я привёл примеры того, что конфисковывалось: брючный ремень, трактор б/у, тонна мороженой рыбы, тара и ещё кое-что по мелочи. Где же, спрашивал я аудиторию, конфискованные яхты, самолёты и особняки? Ведь на это закон и должен быть направлен, как во всех цивилизованных странах. Выходит, российский закон работает во благо расхитителям и коррупционерам!
Ситуация просто абсурдная. Вот, скажем, идёт человек, сбытчик наркотиков. В одном кармане наркотики, в другом - деньги. В соответствии с законом мы у него можем изъять наркотики, а деньги так и останутся при нём. А как доказать, что эти деньги произошли от продажи наркотиков? Ну никак! Или возьмите наркобарона: у него особняк за 10 миллионов долларов, построенный «на костях» наркоманов, больных людей. Ты можешь конфисковать у него лишь то, что докажешь, лишь те несколько тысяч, с которыми его взяли с поличным при продаже каких-то граммов наркотиков. А как быть с остальным имуществом, заработанным «непосильным трудом»? Этот вопрос я задал шведскому судье, который работал тогда инспектором по финансовому мониторингу в Евросоюзе. Он мне ответил просто: мы бы конфисковали всю недвижимость.
Так неужели коррупция и воровство без конфискации, это уникальное изобретение современной России, поддерживается кем-то сверху?
И тогда получается, что существуют некие «высшие» политические интересы, ради которых людям и дальше надо терпеть глумящуюся роскошь жулья в нашей небогатой стране ? А ведь мы небогаты, потому что за наш счёт незаконно обогатились мастера криминала…
Я тогда уже не был руководителем Комитета Государственной Думы по безопасности, и мы с моим преемником на этом посту Владимиром Васильевым стали работать над законопроектом о конфискации. К нам подключились ещё семь депутатов Госдумы и семь членов Совета Федерации. Я пригласил ведущих учёных, работала большая группа известных не только в нашей стране докторов наук....
В чём, по нашему мнению, должен был быть смысл конфискации как дополнительной меры наказания? В том, что все корыстные преступления ориентированы на обогащение, на получение незаконной прибыли. Если преступник будет знать, что всё будет конфисковано с лихвой, то корыстные преступления станут просто экономически невыгодными. Более того - проигрышными.
Мы трудились в течение года, собирались много раз и в Госдуме, и у наших партнёров. Выпестовали всё-таки статью о конфискации! Она полноценно базировалась на нормах международного права. Эта статья позволяла конфисковывать имущество не только добытое преступным путём, но и иное имущество в качестве наказания за совершённые тяжкие и особо тяжкие преступления. Причём там были положения, которые не препятствовали изымать ценности, переведённые преступником на третьих лиц.
Этот законопроект был направлен на согласование во все без исключения ведомства, связанные с правоохранительной тематикой. Мнение, выраженное в ответных письменных заключениях на этот законопроект, было на редкость однозначным - непременно ввести в УК статью о конфискации как дополнительную меру наказания!
Мы уже собирались запустить документ на обсуждение в комитеты и комиссии. И в этот момент пошла встречная атака на наш законопроект и на его инициаторов, в первую очередь на меня, разумеется. Ряд известных адвокатов, общественных деятелей, что сейчас занимают места в разных общественных советах, некоторые журналисты, политологи и т.д. выступили с резкими статьями, организовали телеэфиры, радиопередачи, интернет-атаки. Руководили же этой корыстной кампанией из-за кулис коррумпированные чиновники и наш родной олигархат . Риторика была давно известна: как такой произвол возможен в демократическом государстве, итоги приватизации признаны незыблемыми, опять грядёт 1937 год и прочее.
И никакие наши доводы, никакие ссылки на опыт самых демократичных стран западного мира, международный авторитет привлечённой профессуры, круглые столы и парламентские слушания, специально приглашаемых на них из-за рубежа экспертов - никакого воздействия не имели. И наконец проблему так запутали и замылили, что ни в какие планы обсуждения Госдумой наш закон не попал.
Хотя, казалось бы, ну чего вам бояться! Закон обратной силы не имеет! А значит, всё, что «нажито» до его вступления в силу, всё остаётся при вас. Требуется совсем немного - прервать нить преступной деятельности, прекратить давать взятки чиновникам. Просто остановиться и прекратить грабить народ, общество, государство!..
Боюсь, что борьба с коррупцией в нынешней ситуации - бесполезное занятие, бутафория, кукольный спектакль для бедных детей в холодном сельском клубе, с помпой транслируемый почему-то по всем телеканалам…
Досье
В целом ряде стран только одно установление незаконного обогащения является основанием судебного применения конфискации. Согласно статье 20 Конвенции ООН против коррупции , под незаконным обогащением понимается значительное увеличение активов лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным способом обосновать.
В соответствии с итальянским уголовным законодательством, например, недвижимость подлежит конфискации, даже когда уголовное дело прекращено за недоказанностью в связи с так называемой омертой, т.е. при исчезновении свидетелей или наличии других форм уничтожения доказательств, если мафиози не может объяснить происхождение своего имущества.
А во Франции общая конфискация назначается лишь за так называемые «преступления против человечества», а также за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков. В то же время французский Уголовный кодекс предусматривает самые различные виды специальной конфискации, как-то: транспортного средства, оружия, вещи, предназначенной для совершения преступления или которая была получена в результате его совершения, а также конфискацию торгового капитала.
В уголовном законодательстве Китайской Народной Республики конфискация имущества заключается в изъятии части либо всего имущества, являющегося личной собственностью осуждённого. У семьи осуждённого оставляют лишь имущество, необходимое для жизни. Также не подлежат конфискации предметы первой необходимости, принадлежащие осуждённому.
В США по федеральному законодательству уголовная конфискация может быть назначена виновному в таких преступлениях, как получение дохода от рэкета, за незаконный оборот наркотиков… Наряду с конфискацией в данном случае может применяться и реституция. По реституции суд вправе потребовать от осуждённого возвращения приобретённого им в результате совершения преступления имущества или компенсации за причинённый ущерб, возмещения медицинских расходов потерпевшего на лечение.
Когда-то гражданам США не нужно было декларировать свои иностранные счета и платить по ним какие-либо налоги. Однако широкомасштабная кампания по борьбе с организованной преступностью, наркотрафиком и терроризмом дала повод американскому правительству серьёзно подкорректировать законы. В результате теперь активы и банковские счета как граждан США, так и иностранцев могут быть оперативно «заморожены» или конфискованы.
В Австрии довольно специфичной мерой является «изъятие выгоды», заключающееся в выплате определённой денежной суммы, размер которой устанавливается судом с учётом полученного лицом обогащения.
Кстати, вспомним, конфискация считалась одной из самых популярных мер дополнительного наказания и в СССР, и в Российской империи - всё как в просвещённой Европе. В советское время крупные расхитители народного добра, взяточники не так боялись длительных сроков, как назначения конфискации.
ОТНЫНЕ СУДЫ СМОГУТ КОНФИСКОВАТЬ «ВСЕ, ЧТО НАЖИТО НЕПОСИЛЬНЫМ ТРУДОМ»
5 июля в России после многолетнего перерыва была применена судебная мера, которая в далекие времена СССР приводила в ужас дельцов «теневой экономики». Речь идет о конфискации имущества.
Итак, в Томской области суд принял решение о наложении ареста на имущество обвиняемых в коммерческом подкупе топ-менеджеров ОАО «Сибирский химический комбинат» и ОАО «ТВЭЛ». Общая стоимость арестованного имущества впечатляет - 300 млн рублей.
В частности, по данным Следственного комитета, у отстраненного от должности генерального директора ОАО «СХК» арестовано недвижимое имущество в Москве и Северске, а также несколько автомобилей, наличные денежные средства, золото и деньги на счетах в банках. Сумма арестованных денежных средств и золота превышает 100 млн рублей. У бывших его заместителей также арестованы объекты недвижимости и земельные участки в Москве, Томске и Северске, автомобили, а также денежные средства, изъятые в ходе проведенных обысков и находящиеся на счетах в банках различных городов России.
Важная деталь: указанные лица пока еще не приговорены к тюремному заключению, а всего лишь находятся под следствием и помещены в СИЗО. Поэтому их имущество пока не конфисковано, а арестовано на период следствия. Но если их вина будет доказана, то, согласно недавно введенной в Уголовный кодекс РФ поправке, суд вправе приговорить их к различным срокам лишения свободы с важным добавлением в вердикте: «с конфискацией имущества».
Таким образом, отныне любой чиновник или коммерсант, оказавшийся под следствием, будет опасаться того, что он не только может отправиться в «места не столь отдаленные», но и лишиться всего своего имущества, которое было «нажито непосильным трудом», как говорил известный герой фильма «Иван Васильевич меняет профессию».
ПОЧЕМУ ПАРЛАМЕНТ РОССИИ ВЕРНУЛ В УК НОРМУ О «КОНФИСКАЦИИ ИМУЩЕСТВА»?
Напомню, что эта норма существовала в СССР и в «лихие девяностые», но была отменена в 2004 году: тогда власти России посчитали, что «конфискация имущества» - это анахронизм эпохи развитого социализма, который мешает развитию гражданского общества.
Однако, как видно, весной этого года позиция Кремля изменилась. На минувшей неделе мало кто из читателей и экспертного сообщества обратил внимание на сообщение информационных лент. Итак, 27 июня Совет Федерации принял предложенный президентом РФ законопроект, предусматривающий возможность конфискации личного имущества осужденного.
Соответствующие изменения вносятся в статью 1042 Уголовного кодекса РФ. Важная деталь: эту поправку в Федеральное собрание внес в марте 2012 года не нынешний президент России, а его предшественник, Дмитрий Медведев.
Указанный законопроект был принят в связи с принятием федерального закона «О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма» и федерального закона «О противодействии терроризму». То есть, на первый взгляд, конфискация имущества будет применяться лишь в отношении преступлений, связанных с терроризмом и коррупцией. А добросовестные чиновники и бизнесмены могут спать спокойно.
Однако противники нововведения в УК утверждают, что тут не все так просто. Не случайно ведь даже два профильных комитета Госдумы выступили против того, чтобы конфискация имущества распространилась на 47 видов преступлений, в числе которых 13 экономических.
Теперь под эту «конфискацию имущества» подпадут не только матерые убийцы, шпионы, мятежники, контрабандисты и фальшивомонетчики, но также – ВНИМАНИЕ - "сотрудники компаний, которые должны были знать о преступных деяниях их руководства, но не сообщили в правоохранительные органы".
ГЕНПРОКУРАТУРА ДОВОЛЬНА: ОНА ВСЕГДА РАТОВАЛА ЗА «КОНФИСКАЦИЮ ИМУЩЕСТВА»
В октябре 2004 года, спустя десять месяцев после отмены института «конфискации имущества», представители Генпрокуратуры потребовали вернуть в УК норму «о конфискации за коррупционные преступления»: дачу взятки и злоупотребление служебным положением.
Прокуроры выдвигали такой тезис: штрафы в размере до 700 тысяч рублей и даже тюрьма коррупционеров не пугают. Они, мол, заплатят эту сумму, эквивалентную 20 тысячам долларов, «отмотают» в тюрьме срок и, вернувшись на волю, будут продолжат жить на широкую ногу за счет преступно нажитого имущества.
В январе 2005 года тогдашний генпрокурор Владимир Устинов на заседании Совета федерации предложил восстановить институт конфискации. В Кремле отреагировали оперативно: в феврале 2005 года президентская администрация уже подготовила соответствующие поправки в УК.
Очень важный момент: налоговые преступления (ст. 198 и 199 УК) под конфискацию не подпадают. То есть если кто-то не заплатил налоги со своих доходов, пусть даже на крупную сумму, то у него не будут отнимать имущество.
Зато наряду с коррупционными преступлениями в список «грехов», за которые будут карать конфискацией, вошли также: «вовлечение в проституцию, государственная измена, шпионаж, посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, насильственный захват власти, мятеж и организация экстремистского сообщества».
КОНФИСКАЦИЯ ИМУЩЕСТВА МОЖЕТ УСКОРИТЬ «БЕГСТВО КАПИТАЛОВ»
Расширенный список настолько велик, что правозащитники опасаются: власти могут использовать «конфискацию имущества» в качестве рычага для репрессий против неугодных бизнесменов. Ведь большая часть статей УК, по которым осужденный может подвергнуться конфискации имущества, не имеет отношения ни к терроризму, ни к коррупции. Иными словами, конфискация имущества восстанавливается практически в том виде, в котором она существовала в СССР.
Свежий пример: Тельман Исмаилов все свои капиталы, заработанные в основном за счет успешного бизнес-проекта на Черкизовском рынке, немедленно вывез из России после закрытия «Черкизона». На эти средства он построил в Турции "семизвездочный" отель. В этот проект, по разным данным, он вложил около $300 млн.
На минуту представим: этот отель он построил не в Турции, а в Москве. И вдруг пару лет спустя Мосгорсуд выносит решение о конфискации этого объекта в пользу государства. Скажем, за «попытку подкупа должностного лица». И все: плакали ваши денежки.
Вот почему эксперты опасаются, что восстановление «конфискации имущества» ускорит и без того стремительное «бегство капиталов» из России. Любой олигарх, который вложит свои капиталы в инвестиции за рубежом, прекрасно знает: эти объекты недвижимости будут вне пределов досягаемости российской Фемиды. Есть повод об этом задуматься.
В России вновь заговорили о необходимости возвращения к такой мере, как конфискация имущества нажитого преступным путем. Интересно то, что разговоры на эту тему идут уже пять лет и до сих пор не привели к какому-либо результату.
Отмена конфискации имущества – это совсем недавняя инициатива правительства, которая была реализована в 2003 г., когда конфискация была исключена из мер наказания осужденных. Отмена конфискации в момент принятия этого решения подавалась как мера гуманизации системы наказаний в России. Говорилось, что по решению суда у семьи осужденного забирается мебель вплоть до последней кровати. Но на практике результаты оказались иными. Отмена конфискации мало отразилась на преступниках из неимущих слоев общества, у которых, как правило, и так нечего отбирать. Зато уверенно себя почувствовали коррупционеры и высокопоставленные воры.
Спикер Совета Федерации Сергей Миронов, который является давним и последовательным сторонником возвращения конфискации имущества, в майском интервью "Известиям" заявил по этому поводу следующее: "Надо возвращать в Уголовный кодекс Российской Федерации такую меру, как конфискация имущества. Причем не только у коррупционера, но и у членов его семьи. Тогда получается круговая порука наоборот. Члены семьи должны понимать, что если их отец, брат, сын честно трудится на благо государства и, кстати, получает очень высокую зарплату, намного выше, чем в среднем по стране, то они могут им гордиться. Если же он начнет воровать – пострадает вся семья".
Более того, по его словам, надо идти дальше: "Помимо декларации о доходах, сделать обязательной для чиновников декларацию о расходах. Пусть тот или иной "слуга народа" объяснит, каким образом ему удалось, не имея иных источников дохода, кроме зарплаты, приобрести два "Порше" или виллу в Италии".
В начале июня секретариат Конституционного суда дал заключение о введении в Уголовный кодекс понятия конфискации, если владелец имущества не сможет доказать законность происхождения нажитых им ценностей. В суде считают, что бремя доказывания можно возложить на лиц, признанных виновными в совершении преступления, при наличии вступившего в силу обвинительного приговора суда и объективных сведений полагать, что конкретное имущество, принадлежащее виновнику, получено преступным путем.
Конституционный суд ссылается в своем заключении на юридическую практику других стран. В частности, в Италии конфискация действует с 1980-х гг. Она позволила государству провести активное наступление на мафию. В 2008-2009 гг. у мафии было конфисковано почти 10 тыс. объектов недвижимости, итальянцам даже пришлось создать в начале этого года специальное агентство по контролю за имуществом мафиозных кланов. В Норвегии существует институт "расширенной конфискации": изымается все имущество нарушителя, если он не докажет законность его происхождения, и даже имущество его супруги, бывшей или нынешней. В США подобным образом карается более 60 преступлений, если существуют доказательства, что имущество было получено в период совершения преступления и законные источники его получения отсутствуют.
Кроме того, норма о конфискации имущества содержится в рекомендациях существующей при Совете Европы международной организации GRECO (Группа государств против коррупции, в состав которой входят все европейские страны и США).
В то же время в России сейчас конфискация практически не применяется, в частности, из-за нормы, обязывающей следствие доказывать факт преступного приобретения имущества. Ведь взяточники и воры уже давно научились разнообразным махинациям, позволяющим спасти свое добро от конфискации. В результате объемы арестованного имущества несопоставимы с нанесенным ущербом: в 2007 г., например, ущерб составил 5632 млн. руб., а имущества арестовали на 608 тыс. руб. Так что под ударом сразу оказывается и государственный бюджет, который недополучает средства, украденные у государства, и понятие неотвратимости возмездия за преступление, поскольку, отбыв наказание, коррупционер возвращается к роскошной жизни, пользуясь имуществом, полученным преступным путем.