Главная Рентабельность

Что такое сатира в литературе? Определение, примеры. История зарождения сатиры

23.06.2020

Сатирой считается любое произведение комического жанра с резко выраженным критикующим характером фактов или объектов действительности.

Недостатки, слабости и пороки в сатире высмеиваются с помощью с помощью средств юмора, таких как ирония, сарказм, пародия, гротеск, аллегория, гипербола, эзопов язык и другие. Именно через образы героев, высмеивающих качества реально существующих персонажей, жестоко обличающих их пороки и слабости в развлекательно-юмористической форме легко понять, что такое сатира в литературе.

Определение сатиры в литературе

Во все времена сатира служила идеям гуманизма, просвещения и идеалам прекрасного, к которым призывали авторы сатирических трудов, вскрывая различными средствами юмора изнаночную сторону реальности и призывая к добродетели нравственности, духовности, образованности, интеллектуального развития. Определение сатире было дано впервые римским учителем красноречия Квинтилианом. Недаром сатире дают определение как отдельному виду искусства, в котором шаржировано изображаются неприглядные стороны действительности.

Сила сатиры в литературе зависит от того, насколько значимую позицию в обществе занимает автор-сатирик, от применяемых им средств сатиры, а также от смелости его слога.

Первые сатирические литературные произведения датируются II веком до н.э., и самым прославленным из античных сатириков признан Аристофан, сумевший метко и цепко комментировать действия в своих драмах видных общественных деятелей. В России сатира в литературе представлена многими известными писателями. В бессмертных произведениях знаменитые авторы маскировали народную усмешку в адрес правящей системы.

Примеры сатиры в произведениях

А. С. Грибоедов, Н.В. Гоголь (поэма «Мертвые души»), Н.А. Некрасов, А. С. Пушкин, М. Ю. Лнрмонтов, И.А Крылов в баснях, и особенно кусательная сатира М. Е. Салтыкова-Щедрина, выражали отвращение к тирании, крепостному праву, прописным порядкам.

На вопрос что такое сатира в литературе можно смело ответить, что это тонкая грань юмористического и комического, которая дерзко обнажает суть в доступной и понятной форме, клеймя общественные пороки. Сатира дает надежду и поднимает дух даже в самые горькие моменты жизни именно потому что она помогает перевернуть привычную картину мира, превращая ее из трагичной в невообразимо цепкую вдохновляющую шутку.

Сложный, многогранный жанр, встречающийся во многих видах искусства, - политическая сатира. Профессионально пользоваться ею - означает обладать широким кругозором, начитанностью, знанием политологии, воспринимать конструктивную критику, владеть искусством красноречия в совершенстве и серьезно подходить к этому жанру. Он не терпит нарочито субъективного взгляда, с его помощью легко задеть чужие чувства, оскорбить, унизить.

Сатира - это жанр литературы и искусства, который представляет собой комическое или поэтическое обличение негативных явлений в жизни и обществе при помощи иронии, сарказма, преувеличения, аллегории, пародий и гротеска. Суть сатиры заключается в том, чтобы использовать художественные приемы и литературные средства для достижения уничтожающей критики нелепостей, противоречий и пороков. Часто в сатире используют прием излишнего преувеличения. Жанру сатира много веков, и в каждую эпоху его использовали для выявления негативных общественных и политических событий. Сатира всегда нацелена на людей и явления.

Сатирические произведения могут быть моральными, политическими, религиозными. Критика в сатире ведется с позиции невыраженного идеала. В античные времена сатирическое представляло собой смесь стихов и прозы, позднее в Риме жанр получил самостоятельность. В нем использовались танцы, песни, поэзия. Образцы искусства сатиры созданы Ювеналом и Горацием. С помощью жанра высмеиваются порочные явления жизни. В литературе встречаются целые произведения сатирического, отдельные эпизоды, ситуации или образы. С политической сатирой следует быть осторожным, ведь этот жанр может быть ограничен цензурой.

Политическая сатира

Жанр политическая сатира всегда был популярен. Несмотря на то что он относится к литературе, сатирическое находит проявление в исполнительном и изобразительном искусстве. В политической сатире оголяются индивидуальные и социальные несовершенства, сумасбродства, злоупотребление властью, негативные действия политиков при помощи иронии, бурлеска и других методов. Жанр политической сатиры призван не только смешить аудиторию, но и нападать на неугодное явление действительности. Это главная цель, которая достигается посредством юмора.

Например сарказм, ирония, противопоставление, помогают добиться определенного результата. Родоначальниками жанра политическая сатира были Луцилий, Энний, Гораций, Аристофан. В нем обязательно должны присутствовать ноты мягкого юмора, который и призван сгладить критику в конкретный адрес. В противном случае сатира выглядит проповедью, сухим отчетом или лекцией.

Значение сатиры

Политическая сатира возникла благодаря литературе Древнего Рима. Она включает в себя поэтические и лирические произведения разного объема и значения. В них читатель находит негодующие, осуждающие в разных степенях отрицания - изображения конкретных лиц, групп, явлений. Сатиру - ответственный художественный жанр свободного слова - необходимо отличать от пасквиля и памфлета.

Художественная ценность политической сатиры и ее значение заключаются в общественном и моральном содержании, лирическом подъеме, высоте идеала сатирика. Лирический субъективный окрас сатирического произведения лишает жанр художественный объективности, поэтому политическая сатира носит характер мимолетности.

Известные сатирики

Проявляется политическая сатира во всех видах искусства - это ее главное отличие от чисто литературного жанра. Она встречается в театре, литературе, кинофильмах, журналистике. Ранее сатира процветала в Греции, арабских странах, Персии, средневековой Европе, Америке, викторианской Англии. Ее широко использовали как метод обличения в двадцатом веке, в период существования СССР и, конечно, в современности.

Известные И. Ильф и Е. Петров написали роман «12 стульев», который с помощью юмора и литературных приемов высмеивает новообразованное советское общество. Политической сатирой занимались: В. Маяковский, Ю. Олеша, Д. Хармс, М. Булгаков, С. Маршак. Многие советские сатирики подверглись репрессиям и цензуре за использование этого жанра.

В период «оттепели» появляются сатирические киноленты, телепередачи, которые открыто и с юмором обличают власть. Современные сатирики - это А. Райкин, Г. Хазанов, С. Альтов, А. Арканов, Л. Измайлов, М. Задорнов. Сегодня жанр политической сатиры в России не выходит на тот популярный, масштабный уровень, который был в советские годы.

Популярные цитаты и афоризмы

Самой интересной и запоминающейся была политическая сатира во время СССР. Именно оттуда родом потрясающие комедийные фильмы, стихи, проза, обличающие неугодные явления времени. В годы ходило множество анекдотов о нем и его политике. Всем известно, что Леонид Ильич любил медали и ордена, которыми сам себя награждал, порой незаслуженно. Именно поэтому появился следующий анекдот: «В Москве произошло землетрясение. Это случилось из-за того, что со стула упал пиджак Брежнева с медалями».

В 21 веке политическая сатира перешла из области литературы в художественное искусство. Сегодня карикатурные картинки можно часто встретить в общественно-политических газетах, крупных российских и зарубежных изданиях.

Кратко:

Сатира (от гр. satira - пестрая смесь, всякая всячина) - один из видов комического, беспощадно высмеивающий человеческие пороки и явления общественной жизни.

Сатирическое изображение, как правило, опирается на гротеск или гиперболу, намеренно искажая, преувеличивая черты описываемого. Но, осмеивая и отрицая тот или иной недостаток, автор всегда дает понять, каков эстетический идеал. Например, сатирически изображая чиновничество в комедии «Ревизор» и в поэме «Мертвые души», Н. Гоголь стремился внушить зрителю и читателю, что взяточники, казнокрады и лихоимцы не должны вершить власть в России, что ее народ достоин лучшей судьбы. Поэтому и требует всех мздоимцев к себе настоящий ревизор, а они стоят, как громом пораженные. По замыслу писателя, Чичиков, постранствовав по стране и потерпев фиаско во всех своих аферах, во втором томе поэмы должен был стать честным «предпринимателем», приносящим пользу государству.

Как композиционный принцип или прием в изображении жизни сатиру можно встретить в сказках М. Салтыкова-Щедрина, близких по форме к басне, где в качестве действующих лиц выступают представители фауны: «Орел-меценат», «Карась идеалист», «Премудрый пескарь» и др.

В литературоведении не существует единой точки зрения в вопросе жанрового определения сатиры, а примеры сатирических произведений есть и в эпических, и в драматических, и в лирических текстах.

В узком смысле слова сатирой называют обличительные стихотворения. Такая лирическая форма была популярна в античности (например, сатиры римских поэтов Горация и Ювенала) и в эпоху классицизма. Как сатиру рассматривают и некрасовское «Рыцарь на час».

Источник: Справочник школьника: 5—11 классы. — М.: АСТ-ПРЕСС, 2000

Подробнее:

Сатира (от лат. satura - смесь). Сатирический взгляд на мир присущ человеку и в быту, и в области искусства, проявляясь не только в «специальных» сатирических жанрах: эпиграмме, анекдоте, фельетоне, карикатуре, памфлете, пародии, комедии, басне, но проникая в роман и в поэму, в жанровую живопись и в песню. Человек, входящий в сферу сатирического мироосмысления, осмеивает прежде всего современное зло, или же такую «ненормальность» прошлого, которая имеет актуальное значение и сейчас. Причем изобличаются не только наиболее существенные пороки действительности, но в не меньшей мере и "мелочи жизни", мешающие людям нормально существовать.

«Для того, чтоб сатира была действительно сатирой и достигала своей цели, надобно, во-первых, чтоб она давала почувствовать читателю тот идеал, из которого отправляется творец ее, и, во-вторых, чтоб она вполне ясно осознавала тот предмет, против которого направлено ее жало». В этих словах Салтыкова-Щедрина определен главный принцип сатирического мировидения: сатирик видит в окружающей жизни что-то такое, что никак не укладывается в рамки его представления о том, какой должна быть жизнь. У него необычайно обострено ощущение идеальной нормы бытия. По словам Гегеля, сатира в литературе резкими красками «живописует противоречие действительного мира тому, чем должен был бы быть добродетельный человек» (Эстетика. Т. 2. С. 579).

Но хотя представление о «добродетельном человеке» у каждого автора вполне индивидуально, да и сам идеал жизни в разных культурно-исторических условиях различен, остается общий для разных эпох смысл его — это идеал естественной, «неиспорченной» жизни. Он становится понятен в сатирическом произведении «от обратного», по противоположности тому, что автор показывает. Так, когда Гоголь в «Мертвых душах» изображает существование людей, которые «даром бременят землю», ясно, что его представления о «правильной» жизни противоположны изображаемому. Идеал сатирика чаще всего присутствует в тексте лишь потенциально, как мечта о таком мироустройстве, где царит гармония и упорядоченность бытия. Он не излагается в подробностях, так как позитивный план бытия требует обоснованных доказательств, а сатира принципиально не доказывает, а только указывает, не объясняет, что зло есть зло, а демонстрирует это зло.

Сатирическая аргументация, хотя и имитирует иногда логические доказательства (так делал, например, Буало в своих стихотворных сатирах), но оперирует не ими, а «наглядными» примерами. Поэтому в сатирических произведениях широко используется монтаж. Остроумное перечисление отрицательных свойств «обвиняемого» героя или вариаций того или иного порока, изображение «галереи» отрицательных персонажей, «монтирование» эпизодов из жизни осмеиваемого героя, наложение эпизодов из сатирически освещаемой истории страны или даже человечества можно наблюдать и в стихотворных сатирах Ювенала, Буало, Кантемира, и в «Мертвых душах» Гоголя, и в "Острове пингвинов" А. Франса. Монтаж в известной степени нарочит и рационален. Но это вовсе не предполагает, что в основании сатирического обличения находится только холодный расчет издевающегося рассудка. Не меньшее значение имеет чувство, «сердечный жар» сатирика. То есть сатирик сулит «ненормальность жизни» не только с социальной или этической стороны («любовь к добродетели»), но и со стороны эстетической ("уважение ко всему прекрасному"). Соединение же этих двух сторон, совмещение потребностей добра и красоты определяют основную интонацию автора, его позицию — благородное чувство негодования, возмущения, презрения к тому, что он осмеивает, ибо в основе «благородных» эмоций лежит сочетание именно этического и эстетического начал. Общий смысл такой позиции присущ сатирикам самых разных эпох - от Ювенала до Маяковского при условии, конечно, что под «добродетельным» и прекрасным понималось в разные времена не одно и то же.

Сатира в литературе стремится заразить читателя своим благородным возмущением. Автор, подобно андерсеновскому мальчику, первым не побоявшемуся заметить, что «король-то голый», указывает на общественное или моральное зло людям, к этому злу притерпевшимся и не желающим замечать, насколько оно аномально. Сатирик пытается как бы восстановить естественное положение вещей. Недаром долгое время главной задачей всякой сатиры считалось исправление нравов и искоренение социальных недостатков. Эта задача в большей или меньшей степени входит в цели сатирических произведений и нашего времени: таковы, например, рассказы Зощенко, сатирические стихотворения и пьесы Маяковского, современный газетный фельетон. Сатирика сравнивали даже с искусным хирургом, "срезывающим наросты и впускающим щуп в заразительные раны" (Вяземский). А главное "горькое" его лекарство - правда.

"Лекарство" это действует лишь с помощью другого, не менее важного "препарата" — с помощью смеха. Он-то и отличает сатиру в литературе от других способов критического осмысления жизни. Особое сочетание эмоций автора - когда, осмеивая, он может сказать про себя: «В сердце о злонравных плачу» (Кантемир).

Но какие бы чувства ни владели писателем, между ним и его героем всегда непроницаемая стена. Гиперболическая характеристика свойственна сатире разных эпох: и мольеров Тартюф, и щедринский Иудушка Головлев, и Мальчиш-Плохиш Гайдара, и Присыпкин, и Оптимистенко Маяковского - персонажи принципиально неполноценные, с резко «выпяченными» негативными чертами. Что такое сатира в литературе? Она как бы выводит своих героев на всеобщее обозрение, на сцену. Действия их и помыслы доводятся нередко до гротеска.

Сатирическое сочинение, сатирическая трактовка характера, сатирический "укол" малым жанром - эпиграммой, пародией, басней - явления всегда остросовременные. Но для новых поколений полемический азарт сатирика становится второстепенным. И тогда, если за изображением не было ничего, кроме обличения современного писателю «неудобства жизни», автор не может «претендовать на значение выше посредственного и очень скоропреходящего» (Салтыков-Щедрин). Если же, как это и происходит с большими художниками, сатира исследует сложные этические, социальные, эстетические, философские задачи, тогда произведение с сатирическим запалом неизменно приобретает многомерность и живет не только в сознании современников, но и в памяти потомков.

САТИРА (лат. satira) - 1) в искусстве - уничтожающее осмеяние явлений. Сатира зависит от культурных составляющих (например, социальной), от эффективности комических средств (таких, как сарказм, ирония, гипербола, гротеск, аллегория, пародия и др.). В литературе и публицистике сатира заключена в комедии, в памфлете, фельетоне, карикатуре. Классики сатиры: Мольер, Дж. Свифт, М.Е. Салтыков-Щедрин; 2) в древнеримской литературе - особый жанр лирики, осмеивающий политические, общественные и литературные нравы (Ювенал).

Сатира

САТИРА - вид комического; особо острая и язвительная форма комедийного, отрицающая саму сущность осмеиваемого явления или персонажа путем контрастного противопоставления того и другого подразумеваемым высоким эстетическим и этическим идеалам. Идеалы в сатирических произведениях утверждаются как бы от противного, через обличение антиидеала. Сатира, по словам Н. Г. Чернышевского, «не просто смешит публику, а заставляет ее содрогнуться», возбуждая не только смех, но и гнев, и отвращение. Сатира возможна даже без смеха, но невозможна без остроумия.

Сатира

САТИРА [лат. satira, от satura - смесь] - 1) произведение искусства, в жесткой форме высмеивающее какие-либо пороки и недостатки; средствами сатиры являются аллегория, гипербола, гротеск, ирония, пародия, сарказм и др.; классиками сатиры считаются, например, Ж. Б. Мольер и М. Е. Салтыков-Щедрин; 2) злая насмешка, гневное высмеивание.

Философский словарь / авт.-сост. С. Я. Подопригора, А. С. Подопригора. - Изд. 2-е, стер. - Ростов н/Д: Феникс, 2013, с 382-383.

Словом «Сатира» обозначаются три явления :

  1. Определенный стихотворный лироэпический мелкий жанр, сложившийся и развивавшийся на римской почве (Невий, Энний, Луцилий, Гораций, Персий, Ювенал) и возрожденный в Новое время неоклассиками (сатиры М.Ренье, Н.Буало, А.Д.Кантемира и др.);
  2. Другой менее определенный смешанный (с преобладанием прозы) чисто диалогический жанр, возникший в эллинистическую эпоху в форме философской диатрибы (Бион, Телет), преобразованный и оформленный циником Мениппом (3 век до н.э.) и названный по его имени «менипповой сатирой»; поздние образцы ее на греческом языке представлены для нас в творчестве Лукиана (2 век), на латинском языке до нас дошли фрагменты сатир Варрона («Saturae Menippeae») «Менипповы сатуры», сатира Сенеки «Apocolocyntosis» («Отыквление») и, наконец, сатирический роман Петрония («Сатирикон»); эта форма сатиры непосредственно подготовила важнейшую разновидность европейского романа, представленную на античной почве «Сатириконом» Петрония и отчасти «Золотым ослом» Апулея, а в Новое в ремя - романами Ф.Рабле («Гаргантюа и Пантагрюэль») и М.де Сервантеса («Дон Кихот»); кроме того, форма «менипповой сатиры» представлена в Новое время замечательной политической сатирой «Satire Menippee» (1594) и знаменитым комическим диалогом Бероальда де Вервилля («Le Moyen de parvenir») «Способ выйти в люди», 1610;
  3. Определенное (в основном - отрицательное) отношение творящего к предмету своего изображения (т.е. к изображаемой действительности), определяющее выбор средств художественного изображения и общий характер образов; В этом смысле сатира не ограничена указанными выше двумя определенными жанрами и может пользоваться любым жанром - эпическим, драматическим, лирическим; мы находим сатирическое изображение действительности и различных ее явлений в мелких фольклорных жанрах - в пословицах и поговорках (существует целая обширная группа сатирических пословиц и поговорок), в народных этологических эпитетах, т.е. кратких сатирических характеристиках жителей различных стран, провинций, городов (например, старофранцузские «blasons» «блазоны»: «Лучшие пьяницы - в Англии» или «Самые глупые - в Бретани»), в народных анекдотах, в народных комических диалогах (ими особенно богата была Греция), в мелких импровизированных шутовских жанрах придворных и народных (городских) шутов и клоунов, мимах, комедиях, фарсах, интермедиях, в сказках -народных и литературных (например, сатирические сказки Л.Тика, Э.Т.А.Гофмана, М.Е.Салтыкова-Щедрина, Л.Н.Толстого), в эпических поэмах (древнейший греческий сатирический эпос - песни о дурачке Маргите, существенный сатирический элемент есть в «Трудах и днях» Гесиода), в песенной лирике - народной (сатирические уличные песни Франции) и литературной (сатирические песни П.Ж.Беранже, А.О.Барбье, Н.А.Некрасова), вообще в лирике (лирика Г.Гейне, Некрасова, B.В.Маяковского), в новеллах, повестях, романах, в очерковых жанрах; в этом океане сатирического творчества - народного и литературного, - использующего разнородные жанры и формы, специфические жанры римской и менипповой сатиры представляются лишь маленькими островками (хотя историческая роль их весьма существенна). Таковы три значения слова «сатира».

История и теория сатиры

История и теория сатиры разработана очень слабо . Последовательному и строгому изучению подвергнут, в сущности, только жанр римской сатиры. Даже мениппова сатира, ее фольклорные корни и ее историческая роль в создании европейского романа изучены далеко не достаточно. Что же касается до междужанровой сатиры, т.е. до сатирического отношения к действительности, реализующегося в разнороднейших жанрах (третье значение слова «сатира»), то с ее систематическим изучением дело обстоит очень плохо . История сатиры не есть история определенного жанра, - она касается всех жанров, притом в наиболее критические моменты их развития. Сатирическое отношение к действительности, реализуемое в каком-нибудь жанре, обладает способностью преобразовывать и обновлять данный жанр. Сатирический момент вносит в любой жанр корректив современной действительности, живой актуальности, политической и идеологической злободневности. Сатирический элемент, обычно неразрывно связанный с пародированием и травестированием, очищает жанр от омертвевшей условности, от обессмысленных и переживших себя элементов традиции; этим он обновляет жанр и не дает ему застыть в догматической каноничности, не дает ему превратиться в чистую условность. Такую же обновляющую роль играла сатира и в истории литературных языков: она освежала эти языки за счет бытового разноречия, она осмеивала устаревшие языковые и стилистические формы. Известно, какую роль сыграли сатирические произведения (новеллы, соти, фарсы, политические и религиозные памфлеты, такие романы, как «Гаргантюа и Пантагрюэль» Рабле) в истории создания литературных языков Нового времени и в истории их обновления во второй половине 18 века (сатирические журналы, сатирические и сатирико-юмористические романы, памфлеты). Правильно понять и оценить эту роль сатиры в процессе обновления литературных языков и жанров можно только при постоянном учете связи сатиры с пародией. Исторически их нельзя разъединять: всякая существенная пародия всегда сатирична, и всякая существенная сатира всегда сочетается с пародированием и травестированием устаревших жанров, стилей и языков (достаточно назвать мениппову сатиру, обычно насыщенную пародиями и травестиями, «Письма темных людей», романы Рабле и Сервантеса). Таким образом, история сатиры слагается из важнейших («критических») страниц истории всех остальных жанров, особенно романа (он был подготовлен сатирой и в последующем обновлялся с помощью сатирического и пародийного элемента). Отметим еще для примера обновляющую роль комедии дель арте. Ее определили народно-сатирические маски и мелкие шутовские жанры - анекдоты, комические агоны (споры), народно-этологические передразнивания диалектов. Комедия эта оказала громадное обновляющее влияние на все драматическое творчество Нового времени (и не только на драматическое, отметим, например, влияние ее форм на романтическую сатиру, в особенности на Гофмана, или косвенное ее влияние на Н.В.Гоголя). Особо нужно подчеркнуть исключительно важную роль сатиры в истории реализма. Все эти вопросы истории сатиры очень слабо разработаны. Историки литературы занимались больше отвлеченной идеологией того или иного сатирика или наивно-реалистическими заключениями от произведения к современной ему исторической действительности.

Не лучше обстоит дело и с теорией сатиры. Особое междужанровое положение сатиры чрезвычайно затрудняло теоретические исследования ее. В теориях литературы и поэтиках сатира обычно фигурирует в разделе лирических жанров, т.е. имеется в виду только римский сатирический жанр и его неоклассические подражания. Такое отнесение С. к лирике - весьма обычное явление. А.Г.Горнфельд определяет ее так: «Сатира в своей истинной форме есть чистейшая лирика-лирика негодования» (Горнфельд А.Г. Сатира. Энциклопедический словарь Брокгауз и Ефрон). Исследователи же, ориентирующиеся на С. Нового времени и особенно на сатирический роман, склонны признавать ее чисто эпическим явлением. Некоторые считают сатирический момент, как таковой, внехудожественной, публицистическою примесью к художественной литературе. Также разноречиво определяется и отношение сатиры к юмору. Одни их резко разделяют, считают их даже чем-то противоположным, другие же видят в юморе лишь смягченную, так сказать, «добродушную» разновидность сатиры. Не определены ни роль, ни характер смеха в С. Не определены взаимоотношения С. и пародии. Теоретическое изучение С. должно носить историкосистематический характер, причем особенно важно раскрыть фольклорные корни С. и определить особый характер сатирических образов в устном народном творчестве.

Одно из лучших определений сатиры - не как жанра, а как особого отношения творящего к изображаемой им действительности - дал Ф.Шиллер. Примем его за исходный пункт. Вот оно: «Действительность как недостаточность противопоставляется в сатире идеалу как высшей реальности. Действительность, таким образом, обязательно становится в ней объектом неприятия» («О наивной и сентиментальной поэзии», 1795-96). В этом определении правильно подчеркнуты два момента: момент отношения сатиры к действительности и момент отрицания этой действительности как недостаточности. Эта недостаточность раскрывается, по Шиллеру, в свете идеала «как высшей реальности». Здесь сказывается идеалистическая ограниченность шиллеровского определения: «идеал» мыслится как нечто статическое, вечное и отвлеченное, а не как историческая необходимость наступления нового и лучшего (будущего, заложенного в отрицаемом настоящем). Необходимо особо подчеркнуть (этого не делает Шиллер) образный характер сатирического отрицания, отличающий сатиру как художественное явление от различных форм публицистики. Итак, сатира есть образное отрицание современной действительности в различных ее моментах, необходимо включающее в себя - в той или иной форме, с той или иной степенью конкретности и ясности - и положительный момент утверждения лучшей действительности. Это предварительное и общее определение сатиры, как и все такого рода определения, неизбежно и абстрактно и бедно. Только исторический обзор богатого многообразия сатирических форм позволит нам конкретизировать и обогатить это определение.

Древнейшие фольклорные формы образного отрицания, т.е. сатира, суть формы народно-праздничного осмеяния и срамословия. Эти формы носили первоначально культовый характер. Это был обрядовый смех («rire rituel» - по терминологии С.Рейнака). Но это первоначальное ритуально-магическое значение осмеяния и срамословия может быть только реконструировано наукой (с большим или меньшим правдоподобием), все же известные нам по памятникам формы народно-праздничного смеха уже художественно переоформлены и идеологически переосмыслены: это - уже сложившиеся формы образного отрицания, включающие в себя момент утверждения. Это - фольклорное ядро сатиры. Приведем важнейшие факты. Во время фесмофорий, Галоа и других греческих праздников женщины осыпали друг друга насмешками с непристойной бранью, сопровождая выкрикиваемые слова непристойными жестами; такие смеховые перебранки назывались aeshrologia (т.е. «срамословие»). Плутарх рассказывает о беотийском празднике «Daedala» (плутарховский текст не сохранился, но передан Эвсебием), во время которого разыгрывался фиктивный брачный обряд, сопровождавшийся смехом, а кончавшийся сожжением деревянной статуи. Об аналогичном празднике рассказывает и Павсаний. Это - типичный праздник возвращения к жизни божества вегетации; смех здесь связан с образами смерти и возрождения производительной силы природы. Особенно и интересен и важен рассказ Геродота (V, 83) о празднике Деметры, во время которого женские хоры осмеивали друг друга; здесь это осмеяние, конечно, также было связано с мотивами смерти и возрождения производительной силы. Дошли до нас свидетельства и об осмеяниях во время греческих свадебных обрядов. Существует интересная экспликативная легенда, объясняющая связь между смехом и непристойностью, с одной стороны, и между смехом и возрождением, с другой. Эта легенда отражена в гомеровском гимне к Деметре. После похищения Персефоны в преисподнюю скорбящая Деметра отказывалась от питья и пищи, пока ее не рассмешили Ямбы, проделав перед нею непристойный жест.

Народно-праздничное посрамление и осмеяние мы находим и на римской почве. Гораций изображает в одном из своих посланий – праздник жатвы, во время которого совершаются вольные осмеяния и посрамления в диалогической форме (fescennina licentia). Об аналогичном празднике говорит и Овидий (Фасты, III, 675-676). Известны римские триумфальные осмеяния (carmina triumphalia), также имевшие диалогическую форму. Упомяну, наконец, сатурналии с их узаконенной свободой смеха и организованным осмеянием и посрамлением шутовского царя (старого царя, старого года).

Все эти праздники осмеяния, как греческие, так и римские, существенно связаны с временем - со сменою времен года и сельскохозяйственных циклов. Смех как бы фиксирует самый момент этой смены, момент смерти старого и одновременно рождения нового. Поэтому и праздничный смех является одновременно и насмешливым, бранным, посрамляющим (уходящую смерть, зиму, старый год) смехом и смехом радостным, ликующим, приветственным (возрождение, весна, свежая зелень, новый год). Это - не голая насмешка, отрицание старого неразрывно слито здесь с утверждением нового и лучшего. Это воплощенное в смеховых образах отрицание имело, следовательно, стихийно-диалектический характер.

По свидетельству самих древних, эти народно-праздничные формы осмеяния и срамословия и были теми корнями, из которых выросли литературные сатирические формы. Аристотель (Поэтика) видит корни комедии в ямбических песенных посрамлениях («iambidzein»), причем он отмечает диалогический характер этих посрамлений («iambidzon allelus»). М.Теренций Варрон в своей работе «О происхождении сценического искусства» находит ее зачатки в различных празднествах - в компиталиях, в луперкалиях и др. Наконец, Ливий сообщает о существовании народной драматической «сатуры», выросшей из фесценнин. Ко всем этим утверждениям древних (особенно Ливия) нужно, конечно, относиться критически. Но не подлежит никакому сомнению глубокая внутренняя связь античного литературно-сатирического образного отрицания с народно-праздничным смехом и посрамлением. И в дальнейшем развитии античной сатиры она не порывает своей связи с живыми формами народно-праздничного смеха (напрер, существенна связь с сатурналиями эпиграмматического творчества Марциала и романасатуры Петрония).

Мы наблюдаем шесть основных черт народно-праздничных осмеяний и посрамлений, повторяющихся затем во всех сколько-нибудь существенных явлениях сатирического творчества античности (да и всех последующих эпох развития европейской сатиры):

  1. диалогический характер осмеяния-посрамления (взаимоосмеяние хоров);
  2. присущий этим осмеяниям момент пародирования, передразнивания;
  3. универсальный характер осмеяний (осмеяние божеств, старого царя, всего господствующего строя (сатурналии);
  4. связь смеха с материально-телесным производительным началом (срамословие);
  5. существенное отношение осмеяния к времени и временной смене, к возрождению, к смерти старого и рождению нового;
  6. стихийная диалектичность осмеяния, сочетание в нем насмешки (старое) с весельем (новое). В образах осмеиваемого старого народ осмеивал господствующий строй с его формами угнетения - в образах нового он воплощал свои лучшие чаяния и стремления.

Классическая Греция не знала особого специального жанра сатиры. Сатирическое отношение к предмету изображения (образное отрицание) реализуется здесь в разнороднейших жанрах. Очень рано возник здесь народный комико-сатирический эпос - песни о дурачке Маргите (древние приписывали их Гомеру, Аристотель выводил из них комедию); «Маргит» - первый европейский образец «дурацкой сатиры» («Narrensatire») - одного из самых распространенных видов сатиры в средние века и в эпоху Возрождения. Дурак в этом виде сатира в большинстве случаев выполняет троякую функцию :

  1. его осмеивают
  2. он сам осмеивает
  3. он служит средством осмеяния окружающей действительности, тем зеркалом, в котором отражаются дурацкие черты этой действительности.

Дурак часто совмещает в себе черты плута с чертами наивного простака, не понимающего глупой или лживой условности социальной действительности - обычаев, законов, верований (что особенно важно для выполнения третьей, разоблачающей окружающую действительность, функции). Таким, по-видимому, и был Маргит, насколько можно судить по дошедшим до нас чрезвычайно скудным свидетельствам и фрагментам. Очень рано возникла и замечательная пародия на героический эпос - «Война мышей и лягушек». Это произведение свидетельствует о том, что уже в 7-6 веках до н.э. греки обладали высокой культурой пародирования. Предметом осмеяния в «Войне мышей и лягушек» служит само эпическое слово, т.е. жанр и стиль архаизующей героической поэмы. Пародия эта является, следовательно, сатира (образным отрицанием) на господствующий, но уже отмирающий стиль эпохи (и такой является всякая подлинная пародия и травестия). Осмеяние это не было голой насмешкой, поэтому греки и могли приписывать эту пародию самому Гомеру. Наконец, сильный сатирический элемент есть в поэме Гесиода «Труды и дни» (сатирическое изображение судов, властей, деревенских тягот, вставная сатирическая басня и т.п.). Характерно, что именно здесь рассказана легенда о четырех веках, отражающая глубоко сатирическое ощущение времени, смены веков и поколений (как ценностных миров) и глубоко сатирическое осуждение настоящего (знаменитая характеристика «железного века»); здесь нашло свое яркое выражение и характерное для мифологического мировоззрения вообще и для всей античной сатиры перенесение «идеала», утопического царства добра, справедливости и изобилия, из будущего в прошлое («золотой век»).

В области лирики сатирический элемент (образное отрицание) определил собою греческую ямбическую поэзию (Архилох, Гиппонакт). Ямб непосредственно возникает из народнопраздничных осмеяний и срамословий. В нем сочетаются диалогическая обращенность, грубая брань, смех, непристойности, пожелания смерти, образы старости и разложения. Ямб откликается на современную действительность, на злободневность; в нем даются бытовые подробности и появляются образы осмеиваемых людей и даже иронический образ самого автора (у Архилоха). В этом отношении ямб резко отличается от всех остальных жанров греческой лирики, с их условностью и с их высоким, отвлекающимся от современной действительности, стилем.

Аналогичные сочетания образов действительности с пародиями и травестиями, с непристойностями и бранью в формах импровизированного диалога или полудиалога имели место и в представлениях, которые давали по всей Греции дейкеласты и фаллофоры (о них мы узнаем у Афинея).

Комедия Аристофана - уже вполне созревшая могучая социально-политическая сатира. Но и она выросла из тех же корней народно-праздничных осмеяний и срамословий. В традиционную структуру ее входит комический народно-праздничный агон, сатирико-полемическая инвектива (парабаза); самая комедия в ее целом в известной мере является пародией на трагический жанр, кроме того, ее содержание пестрит травестиями и пародиями (главным образом на Еврипида), она полна брани и непристойностей (связанных с материально-телесным производительным началом). Предметом осмеяния и посрамления служит настоящее, современность, со всеми ее актуальными и злободневными вопросами (социальными, политическими, общеидеологическими, литературными); образное отрицание этого настоящего (современности) носит резко выраженный гротескный характер: уничтожающая насмешка сочетается в них с веселыми мотивами производительной силы, материально-телесного избытка, обновления и возрождения; умирающее и изгоняемое старое чревато новым, но это новое не показано в конкретных образах действительности, - оно присутствует лишь в веселом оттенке смеха и в образах материально-телесного начала и производительной силы (непристойности).

Родина сатиры

Рим обычно считают родиной сатиры . Известно утверждение Квинтилиана: «Satira tota nostra est» «Сатира целиком наша». Это верно лишь в отношении определенного и самостоятельного жанра литературной сатиры; сатирический элемент в фольклоре и в различных общих литературных жанрах был достаточно развит в Греции и оказал существенное влияние и на развитие римского сатирического жанра.

Происхождение названия – сатира

Самое название сатира происходит от латинского слова «satura» , обозначавшего первоначально блюдо, наполненное всевозможными жертвенными приношениями, затем паштет, фарш, наконец, вообще «смесь» (в этом смысле оно применялось и к заголовкам, касавшимся нескольких предметов). Это слово было перенесено на литературный жанр, по-видимому, потому, что он носил смешанный характер, не исключено и влияние греческого слова «satyri» (это допускают Т.Моммзен, М.Шанц, А.Дитерих и др.). Если верить Ливию, то существовала драматическая сатура, связанная с фесценнинами (многие ученые подвергают ее существование сомнению). Первым писавшим сатиру был Невий (Cn.Naevius, начало его литературной деятельности относится, по-видимому, к 235 до н.э.). Его сатиры носили, по-видимому, диалогическую форму и отражали политическую современность; были в них и личные инвективы (против Метеллов). Писал сатиру и Энний (Q.Ennius, 239-169 до н.э.). В них также имел место диалогический элемент; об этом свидетельствуют некоторые фрагменты и упоминания среди его сатиры спора смерти с жизнью (т.е. типичного народно-праздничного агона). Но подлинным создателем жанра римской сатиры был Луцилий. Дошедшие до нас многочисленные фрагменты и свидетельства (в том числе Горация) позволяют создать довольно полное представление об особенностях его сатиры. Вот эти особенности:

  • основа сатиры - диалогическая, тип диалога - не сюжетно-драматический и не философско-исследовательский, но беседно-разговорный; автор беседует сам, заставляет говорить своих персонажей (так, в 14 книге, как говорящий, выступал Сципион Младший), изображает диалогические сцены (например, два собрания богов в первой книге, судебный процесс во второй книге);
  • в сатиру входят элементы литературной пародии (например, на ходульную трагическую героизацию), литературной полемики (по вопросам стиля, грамматики, орфографии; этим вопросам была посвящена 10 книга);
  • в сатиру вводится автобиографический, мемуарный элемент (так, в третьей книге изображалось путешествие автора из Рима к Сицилийскому проливу);
  • основным содержанием сатир является образное отрицание современности в различных ее проявлениях (политическая испорченность и коррупция, власть золота, пустое честолюбие, роскошь и изнеженность, разбогатевшие плебеи, грекомания, религиозные предрассудки и др.), сатирик остро ощущает свой «век», настоящее, современность (он имеет дело не с единым идеализованным временем, как прочие жанры), в ее ограниченности и преходящести (то, что должно отойти, умереть, как разлагающееся, испорченное);
  • положительное начало сатиры, ее «идеал», даны в форме идеального прошлого: это - староримская добродетель (virtus).

Так определился жанр римской сатиры у Луцилия.

На высшую ступень формально-художественного совершенства жанр римской сатиры был возведен Горацием. Но критика современности в условиях августовской эпохи, по сравнению с Луцилием, ослаблена и смягчена.

Сатира Горация является искусной системой взаимосцепляющихся бесед : из одной беседы мы переходим, вовлекаемся, в другую, беседа цепляется за беседу, один собеседник сменяется другим. Например, в 6 сатире 1 книги автор сначала говорил с Меценатом, но вот в беседу вмешивается Тиллий (Tillius), затем слово снова переходит к Меценату, потом - опять к Тиллию, в промежутке мы оказываемся на форуме и слышим возбужденные речи неназванных лиц; в другой сатире говорит Крисипп, затем неназванные лица, потом отец поэта. Из этой непрерывной свободно-беседной стихии все время возникают и снова исчезают отдельные образы говорящих людей, характерные или типические, более или менее четко охарактеризованные. Этот беседный диалог, освобожденный от связи с действием (как в драме) и от стеснений строго философского анализа (как в классическом философском диалоге греков), несету Горация характерологические, размышляющие и изображающие функции; иногда ему придается легкий пародийный характер. Слово в этой системе сцепляющихся бесед несет прямые изобразительные и выразительные функции, т.е. изображает, размышляет, и одновременно само изображается, показывается, как характерное, типическое, смешное слово. В общем свободно-беседное слово горацианской сатире (это касается также и слова в эподах и посланиях) по своему характеру максимально близко к романному слову. Гораций сам называл свои сатиры (как и послания) «sermones», т.е. «разговоры» (Epist).

Автобиографический, мемуарный элемент у Горация развит еще сильнее, чем у Луцилия. Подробно изображаются отношения автора с Меценатом. В 5 сатире первой книги дается дневник путешествия его с Меценатом в Брундизий. В 6 сатире той же книги появляется образ отца автора и передаются его наставления.

Сатира Горация присуще острое ощущение современности, а следовательно, и дифференцированное ощущение времени вообще. Именно время, мое время, мои современники, нравы, быт, события, литература именно моего времени являются подлинным героем горацианских сатир; если этот герой (мое время, современность, настоящее) и не осмеивается в полном смысле, то о нем говорят с улыбкой; его не героизуют, не прославляют, не воспевают (как в одах), - о нем разговаривают, разговаривают свободно, весело и насмешливо. Современность в сатире Горация - предмет свободно-насмешливых бесед. Сатурналиевский вольный смех в отношении существующего строя и господствующей правды смягчен до улыбки. Но народно-праздничная основа этого сатирического восприятия современной действительности совершенно очевидна.

Последний существенный этап развития жанра римской сатиры - Ювенал (бедная и абстрактная сатира юноши Персия не внесла ничего существенного). С точки зрения формально-художественной, сатира Ювенал а - деградация. Но в то же время в ней гораздо резче, чем у его предшественников, проявляется народно-праздничная (фольклорная) основа римской сатиры.

У Ювенала появляется новый тон в отношении отрицаемой действительности (современности) - возмущение (indignatio). Он сам признает возмущение основной движущей силой своей сатиры, организатором ее («facit indignatio versum»). Возмущение становится как бы на место сатирического смеха. Его сатира поэтому называют «бичующей». Однако на деле возмущение вовсе не замещает смеха. Возмущение, скорее, - риторический придаток ювеналовой сатиры: формальная структура и образы ее организованы смехом, хотя внешне он и не звучит, и внешне вместо него появляется иногда патетика возмущения. Вообще в сатире Ювенала риторическая патетика декламатора борется с народно-смеховой сатирической традицией. Попытка О.Риббека отделить подлинного Ювеналасатирика от ритора находит себе опору в этой двойственности (Риббек признавал подлинность только первых девяти и одиннадцатой сатире, но и в этих подлинных сатирах он находил искажения, внесенные чужою рукою ритора). Сатира Ювенала сохраняет беседно-диалогический характер, хотя и несколько риторизованный. Ощущение современности, века, исключительно обостренное. Он не понимает, как можно писать длинные поэмы с условными мифологическими мотивами. Испорченность века такова, «что трудно не писать сатир» (первая сатира). Образное отрицание современной действительности простирается от дворца императора (Домициана: 4 сатира) до мелких бытовых подробностей римской жизни (например, утреннее времяпрепровождение римской матроны в 6 сатире). Характерно заявление Ювенала, которым он кончает первую сатиру: «Попробую, что позволительно против тех, кого пепел покрыт на Фламинской или Латинской». Это значит, что он нападает только на мертвых, т.е. на прошлое, на Домицианов век (писал он при Траяне). Это заявление имеет двоякий смысл:

  1. В условиях императорского Рима (хотя бы и при мягком режиме Траяна) такая оговорка была необходима;
  2. Народно-праздничные осмеяния и срамословия умирающего, уходящего, старого (зимы, старого года, старого царя) и их традиционная свобода использованы здесь Ювеналом.
    В связи с народно-праздничными смеховыми формами нужно понимать и непристойности Ювенала (традиционная связь смеха и брани со смертью, с одной стороны, и с производительной рождающей силой и материально-телесным началом - с другой).

Римская сатира

Таков жанр римской сатиры. Эта сатира вобрала в себя все то, что не находило себе места в строгих и связанных высоких жанрах: разговорный диалог, письмо, мемуарно-автобиографический момент, непосредственное впечатление от самой жизни, но прежде всего и главнее всего - живую актуальную современность. Сатира была свободна от мифа и условностей, от высокого тона и от системы официальных оценок, - от всего того, что было обязательно для всех остальных жанров. Сатира была свободна и от обезличенного условного времени высоких жанров. Эта свобода сатирического жанра и присущее ему чувство реального времени определяется его связью с фольклорным смехом и посрамлением. Напомним, кстати, о связи с сатурналиями сатирических эпиграмм Марциала.

Эллинистическая и римско-эллинистическая «мениппова сатира» также определялась народно-праздничным смехом. В основе ее лежит своеобразное сочетание древнего диалогического взаимоосмеяния и взаимопосрамления и древнего комического «спора» (агона), типа «спора жизни со смертью», «зимы с летом», «старости с молодостью» и т.п., с кинической философией. Кроме того, существенное влияние на развитие менипповой сатирой (особенно поздних ее форм) оказали комедия и мим. Наконец, в эту сатиру проник существенный сюжетный элемент, благодаря сочетанию ее с жанром фантастических путешествий в утопические страны (утопия искони тяготела к народно-праздничным формам) и с пародиями на спуски в преисподнюю и подъемы на небо. Радикальное народное осмеяние господствующего строя и господствующей правды, как преходящей, стареющей, умирающей, утопия, образы материально-телесного начала и непристойности (производительная сила и возрождение), фантастические путешествия и приключения, философские идеи и ученость, пародии и травестии (мифов, трагедий, эпоса, философских и риторических жанров), смешение жанров и стилей, стихов (преимущественно пародийных) и прозы, сочетание различнейших ипов диалога с повествованием и письмами, - все это определяет состав менипповой сатиры на всем протяжении ее развития - у Мениппа, Варрона, Сенеки, Петрония, Лукиана. Более того, все это мы находим в романе Рабле и отчасти в «Дон Кихоте» (1605-15). Особенно важное значение имеет широкое отражение в менипповой сатире идеологической действительности. Становление и изменение идей, господствующей правды, морали, верований в строгих жанрах не могло быть отражено. Эти жанры предполагали максимум несомненности и устойчивости, в них не было места для показа исторической относительности «правды». Поэтому мениппова сатира и могла подготовить важнейшую разновидность европейского романа. Но в условиях античного рабовладельческого строя, лишенного перспектив, все заложенные в этой сатире возможности полностью не могли развиться.

Средневековая сатира

Корни средневековой сатиры - в местном фольклоре. Но довольно существенное значение имело и влияние римской культуры смеха - мима и сатурналий (традиция которых в разных формах продолжала жить на протяжении всего Средневековья). Средневековье с большими или меньшими оговорками уважало свободу дурацкого колпака и предоставляло народно-праздничному смеху довольно широкие привилегии. «Праздники глупцов» и «праздник осла» устраивались низшим клиром в самих церквах. Очень характерное явление, так называемое «risus paschalis», т.е. пасхальный смех: во время пасхи традиция разрешала смех в церкви, который мыслился как веселое возрождение после долгого поста и уныния; чтобы вызвать этот смех, проповедник с церковной кафедры позволял себе вольные шутки и анекдоты. «Risus paschalis» - христианизованная (приспособленная к христианским воззрениям) форма фольклорного смеха и, может быть, смеха сатурналий. Очень много пародийных и сатирических произведений Средневековья выросло под прикрытием этого легализованного смеха. Значительной сатирической продуктивностью обладал и рождественский смех. В отличие от пасхального смеха он реализовался не в рассказах, а в песнях. Была создана громадная продукция рождественских песен, религиозная рождественская тематика переплеталась в них с народными мотивами веселой смерти старого и рождения нового; сатирическое осмеяние старого часто доминировало в этих песнях, особенно во Франции, где рождественская песня «Noel» «Ноэль» стала одним из популярнейших жанров революционной уличной песни. И в другие праздники Средневековья смех и осмеяние были в известной мере легализованы, терпимы. С праздниками и рекреациями была связана богатейшая пародийная литература Средневековья (латинская и на народных языках). Особенно важное значение по своему влиянию имели (в более поздние периоды Средневековья) карнавал и связанные с ним смеховые формы (романы Рабле и Сервантеса носят резко выраженный карнавальный характер).

Сатирическое творчество средних веков было чрезвычайно разнообразно. Кроме богатейшей пародийной литературы (имевшей безусловное сатирическое значение) сатирический элемент проявлялся в следующих основных формах:

  1. дурацкая сатира
  2. плутовская сатира
  3. сатира обжорства и пьянства
  4. сословная сатира в узком смысле
  5. сатирическая сирвента

Кроме того, сатирический элемент находит себе выражение в других жанрах средневековой литературы: в церковной драме, в эпосе шпильманов и кантасториев, в дьяблериях мистерий, во второй части «Романа о Розе» (Жана де Мёна, около 1275), в моралите, соти и фарсах.

Образ дурака средневековой сатиры (и сатире эпохи Возрождения) - фольклорного происхождения. Отрицание сочетается в нем с утверждением: его глупость (простота, наивность, бескорыстие, непонимание дурной социальной условности) оказывается неофициальной мудростью, разоблачающей господствующую правду (господствующий ум). Но рядом с этим дурак является и чисто отрицательным воплощением глупости. Но и в этом последнем случае осмеивается не только он, но и вся окружающая его действительность. Например, в одной поэме 12 века «Зеркало глупцов» («Speculum stultorum») Нигеллуса герой ее, осел Брунеллус (обычный животный образ дурака), сбежавший от хозяина, лечится в Салерно, учится богословию в Париже (в Сорбонне), основывает собственный монашеский орден. Повсюду осел оказывается на своем месте. В результате осмеивается медицинский педантизм Салерно, невежество Сорбонны, нелепости монашества. Большую сатирическую роль сыграл двойственный образ дурака в соти позднего Средневековья.

Плутовская сатира Средневековья не всегда может быть резко отделена от дурацкой . Образ плута и дурака часто сливаются. Плут также не столько сам осмеивается и разоблачается, сколько служит пробным камнем для окружающей действительности, для тех организаций и сословий средневекового мира, к которым он примазывается или с которыми соприкасается. Такова его роль в «Попе Амисе» Штрикера (ум. 1250), в животном эпосе о Лисе («Рейнеке Лис», 13 век), в плутовских фаблио и шванках. Плут, как и дурак, не бытовой насмешник, а фольклорный образ, своего рода реалистический символ двойственного значения, сатирическое зеркало для отрицания плутовского мира. Бытовым образом плут станет только в поздних формах плутовского романа.

Такой же своеобразный характер реалистического символа носит в средневековой сатире обжорство и пьянство. В фольклорной, народно-праздничной системе образов еда и питье были связаны с плодородием, возрождением, всенародным избытком (с этим положительным мотивом был связан и образ толстого брюха). В условиях классовой действительности эти образы приобретают новое значение: с их помощью осмеиваются жадность и тунеядство духовенства, изобилие еды и питья превращаются в обжорство и пьянство. Древний положительный гиперболизм получает отрицательное значение. Но этот процесс не может совершиться до конца: образы еды и питья сохраняют двойственное значение, осмеяние обжорства и тунеядства сочетается с положительной (радостной) акцентуацией самого материально-телесного начала. Такова сатира «День некоего аббата», где изображается времяпрепровождение аббата, состоящее исключительно из безмерной еды, питья и очищения желудка всякими способами (с этого он начинает свой день). В другой сатире «Tractatus Garsiae Tholetani» (11 век) изображается непрерывное и безмерное пьянство всей римской курии во главе с папой. Образы этого типа сатиры носят гротескный характер: они преувеличены до чрезмерности, причем это преувеличение носит одновременно и отрицательный характер (жадность и обжорство тунеядцев) и характер положительный (пафос материального изобилия и избытка).

Взаимоосмеяние сословий играет громадную роль в средневековом сатирическом творчестве. Сатирические образы попа, монаха, рыцаря, крестьянина несколько схематизованы: за сословными чертами нет индивидуального характерного лица (по-настоящему оживают эти образы только в сатире эпохи Возрождения).

Все четыре перечисленных вида сатиры связаны с фольклором. Поэтому образы отрицания здесь организуются смехом, конкретны, двузначны (отрицание сочетается в них с утверждением, насмешка с весельем), универсалистичны, не чужды непристойностей, сатира здесь сплетается с пародией. Эти виды сатиры нашли свое завершение в эпоху позднего Средневековья в таких народных книгах, как «Еуленшпигель» (14 век), в «Корабле глупцов» (1494) С.Бранта, в поздних версиях Рейнеке-Лиса, в соти, фарсах и новеллах. В отличие от этого сатирическая сирвента не связана с народным смехом, в основе ее лежит отвлеченно-политическая или моральная тенденция (таковы, например, сирвенты В.фон дер Фогельвейде, отличающиеся большими художественными достоинствами; это - подлинная лирика негодования).

Эпоха Возрождения - эпоха небывалого расцвета сатиры, создавшая непревзойденные образцы ее. Острое и сознательное ощущение времени, смена эпох мировой истории, свойственные Возрождению, делали сатиры важнейшим жанром эпохи. Осмеяние и срамословие старого и радостная встреча нового - древняя народно-праздничная основа сатиры - в эпоху Возрождения наполняются конкретным и осознанным историческим содержанием и смыслом. Эпоха Возрождения использовала все формы средневековой сатиры и пародии, формы античной сатиры (особенно менипповой - Лукиана, Петрония, Сенеки) и непосредственно черпала из неиссякаемого источника народно-праздничных смеховых форм - карнавала, низовой народной комики, мелких речевых жанров.

Роман Рабле является замечательным синтезом всех сатирических форм античности и Средневековья на основе карнавальных форм его времени. С помощью этих форм ему с исключительной ясностью и глубиной удалось показать смерть старого мира («готического века») и рождение нового в современной ему действительности. Все образы его стихийно-диалектичны: они раскрывают единство исторического процесса становления, в котором новое непосредственно родится из смерти старого. Его смех одновременно и беспощадно-насмешливый и ликующий, в его стиле - нерасторжимое сочетание хвалы и брани (брань переходит в хвалу и хвала в брань).

Эпоха Возрождения и сатира

Для эпохи Возрождения характерно органическое сочетание сатиры с пародией. «Письма темных людей» (1515-17) - чистейшая пародия, и в то же время это замечательный сатирический образ умирающего Средневековья. Таким же органическим элементом является пародия в романе Сервантеса. Сатира Возрождения, как и всякая большая и подлинная сатира, дает слово самому осмеиваемому миру. Умирающий мир - старая власть, старый строй, старая правда - в лице его представителей продолжает субъективно-серьезно играть свою роль, но объективно он уже оказывается в положении шута, его претензии вызывают только смех. Эту карнавальную ситуацию и использует сатира Возрождения. Ее использовал Рабле в ряде эпизодов своего романа, использовал Сервантес, использовали авторы «Писем темных людей». Использовали ее политические и протестантские памфлетисты. Например, один из самых замечательных протестантских памфлетов «О различиях в религиях» Марникса де Сент-Альдегонда (1538-98) писан в форме богословского трактата (громадных размеров) от лица ортодоксального католика, врага протестантов. Условный автор со всею наивностью разоблачает свою религию, защищая последовательно и до конца все ее нелепости и суеверия, он выставляет ее на смех. Благодаря такому способу построения, богословский памфлет Марникса имел художественно-сатирическое значение (в частности, он оказал определяющее влияние на «Тиля Уленшпигеля» (1867) Ш.де Костера). На том же принципе построена замечательная политическая сатира времен Лиги «Satire Menippee». Она направлена против Лиги. В начале ее ярмарочный шарлатан рекламирует чудодейственное средство «vertu catholicon», а затем изображает заседание членов Лиги, которые в своих прямых и откровенных выступлениях разоблачают себя и свою политику.

Дурацкая сатира нашла свое завершение на высшей ступени гуманистической культуры в «Похвале Глупости» (1509) Эразма, в некоторых масленичных играх Г.Сакса. Плутовская сатира - в раннем испанском плутовском романе и в плутовских новеллах Сервантеса и Гриммельсхаузена (во всех этих явлениях плут не становится еще чисто бытовым персонажем). Сатира обжорства и пьянства завершается немецкими «гробианцами» (К.Шейдт, И.Фишарт). Во всех этих явлениях Возрождения народно-праздничный смех и связанные с ним образы дурака, плута, еды и питья, производительной силы поднимаются на высшую ступень идеологического сознания, наполняются историческим содержанием, используются для воплощения нового исторического сознания эпохи.

В 17 веке сатирическое творчество резко оскудевает. Стабилизация нового государственного строя и новых господствующих и определяющих литературные требования и вкусы социальных групп, сложение неоклассического канона - все это оттеснило сатиру на второй план литературы и изменило ее характер. Смех утратил свой радикализм и свою универсальность, он был ограничен явлениями частного порядка, отдельными пороками и общественными низами; смех и история (исторические деятели и события), смех и философская мысль (мировоззрение) стали несовместимыми. Главным объектом подражания стал жанр римской сатирой (Гораций и Ювенал). Таковы сатиры М.Ренье и Н.Буало. Элементы возрожденческой сатиры (влияние Рабле и Сервантеса) имеются лишь в романах этого периода: у Сореля и Скаррона. Только комедия, оплодотворенная могучим и благотворным влиянием комедии дель арте, выросшей из народно-праздничных корней, достигла в творчестве Мольера вершин своего сатирического развития.

Эпоха Просвещения снова создала преблагоприятную почву для развития сатиры. Сатира опять становится радикальной и универсальной ; влияние Горация и Ювенала сменяется новым влиянием Петрония и Лукиана. Оживают некоторые формы великой возрожденческой сатиры. Таковы сатирические романы Вольтера (особенно «Кандид», 1759); непонимание простака или человека иной культуры используется для разоблачения и осмеяния обессмысленных и отмирающих форм - социальных, политических, идеологических - современной действительности. В «Микромегасе» (1752) Вольтера и особенно в творчестве Свифта оживают формы гротескной сатиры (чрезмерные преувеличения, фантастика), но они претерпевают существенные изменения: отпадает их положительный полюс (веселый, возрождающий оттенок смеха, пафос материально-телесного производительного начала). Рационализм и механицизм просветителей, неисторичностъ их мировоззрения и отсутствие сколько-нибудь существенных связей с народным смеховым творчеством не позволили сатире Просвещения подняться на высоту возрожденческой сатиры. Существенное значение имели памфлеты эпохи Просвещения (особенно английские - например, Дж.Свифта, Д.Дефо и др.), лежащие на границе образного отрицания и публицистики.

Довольно существенную роль в истории сатирического творчества Нового времени сыграли английские сатирические журналы 18 века. («Зритель» и «Болтун»). Ими были созданы и закреплены жанры мелкой журнальной сатиры: диалогический, очерковый, пародийный. Эта журнально-сатирическая форма изображения и осмеяния современности в значительной мере повторяет- в новых условиях - формы горацианской сатиры (разговорный диалог, масса возникающих и исчезающих образов говорящих людей, передразнивание социально-речевых манер, полудиалоги, письма, смесь шутливых и серьезных размышлений). Созданные в 18 веке мелкие формы журнальной сатиры - с несущественными изменениями - продолжали жить на протяжении всего 19 века (да, в сущности, и до наших дней).

Романтики не создали большой сатиры. Тем не менее они внесли в сатирическое творчество ряд существенных и новых черт. Их сатира направлена по преимуществу против культурных и литературных явлений современности. Таковы литературно-сатирические (и пародийные) пьесы Л.Тика, сатирические сказки и рассказы К.Брентано, А.Шамиссо, Ф.Фуке, отчасти Э.Т.А.Гофмана. Отрицаемая действительность - преимущественно культурного и литературного порядка - сгущается для романтиков в образе «филистера»; разнообразными вариациями этого образа полна романтическая сатира; в осмеянии филистера часто появляются формы и образы народно-праздничного смеха. Наиболее оригинальная и глубокая форма сатиры у романтиков - сатирическая сказка. Осмеяние действительности выходит здесь за пределы культурных и литературных явлений и поднимается до очень глубокой и принципиальной сатиры на капитализм. Такова изумительная сказка Гофмана «Крошка Цахес» (1819) (и в других фантастических и гротескных произведениях Гофмана мы находим элементы глубокой антикапиталистической сатиры). Французский романтизм разрабатывал лирическую сатиру Ювеналова типа (лучший образец-«des Chatiments» «Возмездия», 1853, В.Гюго).

Наследником романтической сатиры был и Г.Гейне, но ему в области сатирической лирики почти удается совершить переход от романтизма к реализму (он преодолел поверхностную тенденциозность «Молодой Германии»), благодаря его ориентации на радикализм демократического движения эпохи и на народное творчество. Романтическая ирония, готическая снижающая пародия, традиция французской революции и боевой уличной песни, формы мелких журнально-сатирических (разговорных) жанров, масленичный смех своеобразно сочетаются в замечательной стихотворной сатире Гейне.

Во Франции народно-песенная сатирическая традиция оплодотворила сатирическую лирику П.Ж.Беранже. Та же традиция уличной сатирической песни, но в сочетании с наследием римской сатиры, определила сатирическую лирику А.О.Барбье (см. его «Ямбы», 1831 и «Сатиры», 1865). Дальнейшая судьба сатиры в 19 веке такова. Чистая сатира жила по преимуществу в формах мелких журнально-сатирических жанров. Новых больших форм сатиры 19 века не создал. Сатира сыграла свою творческую роль в процессе подготовки и создания европейского романа, который и стал основным жанром, изображающим современную действительность. Элементы образного отрицания этой действительности играют в романе 19 века большую или меньшую роль. Иногда они принимают форму юмора (например, у У.Теккерея, у Ч.Диккенса); этот юмор не что иное, как смягченный и субъективированный народно-праздничный смех (одновременно и насмешливо уничтожающий и радостно возрождающий), утративший при этом свою стихийную диалектичность и свой радикализм.

Сатира на Руси

Древняя русская литература не знала сатирического смеха в собственном смысле слова. Изображение действительности как «недостаточности» в сравнении с религиозно-философским, нравственным и государственным идеалом в ней, в отличие от западноевропейской литературы, не было связано со смехом. Отрицательное отношение автора к описываемому предмету принимало форму не осмеяния, а обличения, подчеркнуто серьезного, чаще скорбного - в жанре обличительного слова, в летописи, историческом повествовании, агиографии. Скорбный тон обличении основывался на традиционном для православия представлении о греховности смеха. Смеховые формы сохранялись вне границ официальной культуры: в устных фольклорных жанрах, в свадебных и аграрных обрядах, в искусстве скоморохов, в формах святочного (игры ряженых, обряд «пещного действа», игра в покойника) и масленичного смеха (самое раннее упоминание в постановлениях Владимирского собора 1274, изложенных в грамоте митрополита Кирилла II). Суть отношения к обличению и смеху в русском средневековом мире полнее всего выразилась в образе юродивого, а в древнерусской книжности - в житиях юродивых. Житийные герои не смеются, для юродивых делается исключение. Поведение юродивого по внешним признакам напоминало поведение шута (на Руси юродство символизировала собака, бывшая в Европе приметой шута), однако смеяться над ним считалось грехом (характерен эпизод из «Жития Василия Блаженного»: посмеявшиеся над его наготой ослепли и были исцелены им после раскаяния в невежественном смехе); рыдать над смешным - вот эффект, к которому стремится юродивый, обнаруживая под личиной глупости мудрость, а за внешним богохульством - святость. Русская средневековая культура благодаря лицедейству Ивана Грозного знала шутовской обряд увенчания-развенчания, однако и он не предполагал всеобщего, освобождающего от страха, смеха. Притворное самоуничижение было свойственно как жизненному, так и литературному поведению Грозного (например, использование шутовского псевдонима «Парфений Уродивый» в «Послании против люторов», 1572). Для его сочинений характерно чередование высокого стиля с просторечием, переходящим в брань; ругательства составляют в его языке устойчивую лексическую группу («Послания Курбскому», 1564, 1577; «Послание Полубенскому», 1577). «Умерщвляющий» смех Грозного сопровождал казни: в шутливой форме он просит шутовского царя Симеона «перебрать людишек».

Собственно смеховая сатира начинает формироваться в России в 17 веке . При Петре I традиционный запрет на смех и веселье постепенно снимается. Появляются смеховые праздники, маскарады, дурацкие процессии, шутовские свадьбы (коллегия пьянства и «сумасброднейший, всешутейский и всепьянейший собор» Петра Великого, предписывавший делать все наоборот; свадьба шута Тургенева, 1695, пятидневный маскарад 1722, для которых сам Петр сочинял программы и регламент), узаконивается масленичный и пасхальный смех, юродивые же объявляются «праздно беснующимимся». Из сатирических жанров особо выделяются сатирическая повесть, пародийные сказания, азбуковники и челобитные («Повесть о Ерше Ершовиче», «Повесть о Шемякином суде», «Повесть о бражнике», «Азбука о голом и небогатом человеке», «Служба кабаку», «Калязинская челобитная», «Сказание о попе Саве»). Сатирические повести 17 века испытали влияние латинских средневековых пародий и фацеций, а также устных смеховых жанров (искусства скоморохов, балаганных дедов). Сюжеты смеховых праздников и сатирической литературы 17-18 веков запечатлелись в народных лубочных картинках («Московская масленица», «Как мыши кота погребают», «Повесть о Ерше Ершовиче»), сохранивших свое влияние вплоть до пушкинского времени. Помимо преобладающего течения так называемой «демократической сатиры» в 17 веке были известны образцы серьезной нравоучительной сатиры, созданной латинствующими гуманитариями («Вертоград многоцветный», 1678, Симеона Полоцкого). Особые формы сатирический смех приобретал в религиозной борьбе. Непревзойденным образцом религиозного «кроткого смеха» является «Житие протопопа Аввакума» (1672-75). Самые трагические его сцены приобретают форму скоморошьей буффонады (мученичество изображается бытовой сценкой, а мученики ничтожными насекомыми). В 18 веке русская сатира переживала свой расцвет. В жанровом отношении сатирическое творчество было чрезвычайно многообразным: сатирическое стихотворное послание, эпиграмма, басня, комедия, сатирическая эпитафия, пародийные стансовопесенные формы, сатирическая публицистика. 18 век создал русскую стихотворную сатиру, ориентированную на классические европейские образцы, и разработал теорию сатиры. Взгляды на природу сатирического обличения и назначение сатиры формировались под влиянием «Поэтического искусства» (1674) Н.Буало, перенесенного на русскую почву А.П.Сумароковым, подпитывались сочинениями Л.Хольберга, Г.В.Рабенера, традицией популярных английских нравоучительных журналов Р.Стиля и Дж.Аддисона. Сатирическое противопоставление действительности идеалу толковалось в поэтиках 18 века в соответствии с каноном Просвещения как противопоставление просвещенного - варварскому, упорядоченного - хаотическому, обученного - дикому, разумного - бессмысленному. Доминирующей интонацией сатиры 18 века была «бичующая сатира». Вслед за Буало, провозгласившим в «Рассуждении о сатире» (1668) право обличения бездарных авторов, русская сатира становится средством литературной борьбы.

Создателем сатиры как малого стихотворного жанра, ориентированного на античные (Гораций, Ювенал) и неоклассические (Буало) образцы, в России был А.Д.Кантемир (1707-44). Им написано восемь сатир, в рукописном собрании (1743) снабженных обширными примечаниями и общим эпиграфом из «Поэтического искусства» Буало. Русская стихотворная сатира вслед за Кантемиром усвоила основные приемы сатир Буало, считавшихся к тому времени абсолютным достижением: форму послания с характерной апелляцией к собеседнику, имитацию устной речи, диалогическую форму построения текста. Кантемир создал не только жанр, но и стиль стихотворной сатиры, ставший реакцией на «неприятную монотонию» старой силлаботоники. Имитируя латинский стих, он выработал новый поэтический синтаксис, интенсивно использовал инверсии и переносы; стремясь приблизить стих к «простому разговору», вводил просторечия, пословицы и поговорки. Новая русская литература усвоила созданный Кантемиром жанр, но не его стиль. Каноническую форму жанр стихотворной сатиры приобрел в творчестве Сумарокова. Теоретические воззрения на назначение сатиры и ее место в иерархии жанров классицизма изложены им в «двух епистолах»: «О русском языке» и «О стихотворстве» (обе 1747). В его книгу «Сатиры» (1774) входит 10 инвектив, каждая из которых затрагивает одну, обозначенную в заглавии, нравственную, философскую или литературную проблему («IV. О худых рифмотворцах», «V. О худых судьях», «VII. О честности»). Сумароков существенно усиливает смеховое начало сатиры, используя пародии на высокие жанры. Стиль его сатиры сближается с эпиграммой и памфлетом. Из стихотворных размеров он предпочитает 6-стопный ямб, по аналогии с «александрийским стихом» французской классицистической сатирой. После Кантемира и Сумарокова целенаправленное обращение к жанру стихотворной сатиры осуществляется в творчестве И.И.Хемницера (1745-84), вошедшего в историю литературы в качестве автора басен, но писавшего и сатиры («Сатира I. На худых судей», «Сатира II. На худое состояние службы…», «Сатира на поклоны», «Сатира к самому себе»; при жизни не публиковались). С конца 1760-х стихотворная сатира утрачивает свою былую роль, уступая место журнальной, преимущественно прозаической, сатиру.

Традиция сатирической журналистики в России была положена «Трудолюбивой пчелой» (1759) Сумарокова, продолжена изданиями школы М.М.Хераскова («Полезное увеселение», 1760-62; «Свободные часы», 1763; «Доброе намерение», 1764), расцвет ее пришелся на 1769-74. В 1769 появилось сразу восемь журналов: «Всякая всячина» Г.В.Козицкого, «И то и сё» М.Д.Чулкова, «Полезное с приятным» И.Ф.Румянцева и И.А.де Тельса, «Смесь» Л.И.Сичкарева, «Трутень» Н.И.Новикова, «Адская почта» Ф.А.Эмина, «Ни то, ни се» В.Г.Рубана, «Поденщина» В.Тузова. В 1770-74 появляются новые сатирические издания, среди которых выделялись журналы Новикова «Пустомеля» (1770), «Живописец» (середина 1772 - середина 73), «Кошелек» (1774). Сатирические журналы 1769-74 оказали воздействие на позднейшее творчество Д.И.Фонвизина (участника новиковских журналов), на раннего И.А.Крылова, на русскую сатирическую традицию вплоть до А.С.Грибоедова. К концу 18 века сатира как малый стихотворный жанр и короткая журнальная инвектива отходит на периферию жанровой системы . Границы понятия «сатиры» постепенно размываются; под ним теперь подразумевается не только жанр, но и определенное, обличительное, отношение автора к предмету изображения вне зависимости от жанровой ориентации произведения («сатирический роман», «сатирическая басня», «сатирическая комедия»). С проникновением сатирического тона в драматические и повествовательные жанры (комедию, повесть, роман, путешествие) происходит переход к новым границам сатиры и сатирического, окончательно завершившийся в 19 веке. Образцом сатиры в широком смысле, вошедшим не только в историю литературы, но и в ее живую сокровищницу, стала комедия Фонвизина «Недоросль» (1782). Все творчество Фонвизина было связано с сатирой: баснясатира «Лисаказнодей» (1761), перевод (1761) «Басней нравоучительных» Л.Хольберга, «Послание к слугам моим Шумилову, Ваньке и Петрушке» (середина 1760-х), комедия «Бригадир» (1769), сатирический цикл «Писем к Фалалею» (1772). В «Недоросле» он создал классическую форму комедии воспитания. Предшественником Фонвизина был Сумароков, создавший первые образцы сатирической комедии, которые представляли собой небольшие фарсовые сценки, объединенные несложным сюжетом, восходящим обычно к итальянской комедии масок. В 18 веке начинается процесс беллетризации сатиры (творчество раннего Крылова). Крылов вошел в историю литературы как баснописец, но начинал как автор комической оперы («Кофейница», 1783), а затем сатирических произведений в издаваемых им журналах «Почта духов» (1789), «Зритель» (1792, совместно с А.И.Клушиным, П.А.Плавилыциковым и И.А.Дмитревским) и «Санкт-Петербургский Меркурий» (1793, совместно с Клушиным). Около 1798-1800 он создал «шутотрагедию» «Подщипа, или Триумф», гротесковую пародию на высокую трагедию с характерным смешением книжного слога с просторечием и элементами макаронического стиля (см. Макароническая поэзия). В конце 18 века начинает формироваться политическая сатира («Путешествие из Петербурга в Москву» А.Н.Радищева, 1790, анонимно).

В 19 веке история сатиры распадается на две самостоятельные линии: историю сатиры как жанра и историю сатиры как определенного, главным образом, отрицательного отношения к изображаемому. Линия стихотворной сатиры постепенно затухает; наиболее заметные ее образцы рождаются в контексте литературной полемики и имеют отчетливо выраженный пародийный характер (сатиры М.А.Дмитриева, в которых, по выражению Гоголя, «желчь Ювенала соединилась с каким-то особенным славянским добродушием». - «В чем же, наконец, существо русской поэзии и в чем ее особенность», 1846). Журнальная сатира постепенно сближается с фельетоном, а к концу века вытесняется им. Элементы сатиры проникают в произведения разных жанров, особенно интенсивно в роман и драму; сатирическое отношение к изображаемой действительности становится одним из основных инструментов так называемые литературы критического реализма. Однако собственно сатирический смех в 19 веке редуцирован и трудно отделим от других форм комического, иронии и юмора (творчество А.П.Чехова).

Сатира 19 века в России

Наиболее яркие образцы сатиры в 19 века представлены в произведениях А.С.Грибоедова, Н.В.Гоголя, А.В.Сухово-Кобылина, Н.А.Некрасова. Писателем, в чьем творчестве сатирическое видение мира абсолютно преобладало, был М.Е.Салтыков-Щедрин. Сатирическое начало в произведениях Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки» (1831-32), «Миргород» (1835), «Нос» (1836), «Ревизор» (1836), «Мертвые души» (1842) связано как с европейской сатирической традицией (влияние Л.Стерна и М.де Сервантеса; использование комических диалогов, элементов дурацкой и плутовской сатиры), так и с фольклорными корнями (обрядовый смех, формы народной сатирической комики: сюжеты балаганных действ, алогизмы и нелепицы балаганных зазывал). В стихотворениях и поэмах Некрасова скрещивается традиция европейской песенной С. (П.Ж.Беранже, А.О.Барбье) с национальной народно-сатирической традицией. В его стихотворениях чаще всего используется прием сатирического саморазоблачения изображаемой действительности («Ростовщик», 1844; «Нравственный человек», 1847). С точки зрения сатирической техники примечательна поэма «Кому на Руси жить хорошо» (1863-77): в качестве завязки в ней использован традиционный сатирический «спор», в основную часть введены обрамляющие сюжеты, а в финале создан утопический образ будущего народного счастья. Сатирическое отношение к действительности пронизывает все творчество Салтыкова-Щедрина: «сказки», романы, повести, очерки, литературную критику. Гротеск, фантастика, саморазоблачение действительности, сатирические диалоги достигают у него вершины своего развития. Его первая очерковая сатира «Губернские очерки» (1856-57) завершается траурной процессией, провожающей «прошлые времена». В образе похорон прошлого выразилось само существо сатирического отношения ко времени: для сатирика настоящее нацело разлагается на прошлое, которое «хоронят», осмеивая, и будущее, на которое надеются. Наряду со смеховой сатирой («Сказки», 1882-86; «История одного города», 1869-70) у Салтыкова-Щедрина есть и серьезная сатира («Господа Головлевы», 1875-80). Традицию сатирической журналистики в 19 веке продолжают газета А.И.Герцена и Н.П.Огарёва «Колокол» (1857-67, Лондон; с 1865-Женева), журнал В.С.Курочкина «Искра» (1859-73, до 1864 совместно со Н.А.Степановым), «Свисток» (1859-63), сатирическое приложение Н.А.Добролюбова и Некрасова к «Современнику».

Сатира России 20 века

Наиболее заметные явления сатиры 20 века: сатирическая лирика и пьесы В.В.Маяковского, проза М.А.Булгакова, М.М.Зощенко, И.Ильфа и Е.Петрова, драматические сказки Е.Л.Шварца. Сатира советского периода сознается сферой идеологии ; по направленности и характеру отрицания она распадается на «внешнюю», обличающую капиталистическую действительность («Блек энд уайт», 1926, Маяковского), и «внутреннюю», в которой отрицание частных изъянов сочетается с общим утверждающим началом. Параллельно официальной сатире существуют смеховые фольклорные жанры (анекдот, частушка) и не разрешенная к печати сатирическая литература. В неофициальной сатире преобладает гротеск, фантастика, сильно развит утопический и/или антиутопический элемент (сатирические утопии Булгакова «Собачье сердце», 1925; «Роковые яйца», 1925, продолжающие гоголевскую и щедринскую традиции; антиутопия Е.И.Замятина «Мы», 1920).

В сатирическом творчестве писателей первой русской эмиграции (А.Т.Аверченко, Саша Черный, В.И.Горянский) преобладают жанры сатирического рассказа и фельетона. В возобновленном в 1931 в парижском журнале «Сатирикон» представлена сатира на советскую действительность («Наблюдения интуриста» Саши Черного) и на нравы эмиграции (серия карикатур «К уразумению смысла русской эмиграции»). Сатирическое начало присутствует в творчестве Н.Н.Евреинова (пьесы-пародии «Эволюция русской драмы», 1934; «Козьма Прутков», 1935) и является составной частью его теории театра.

Слово сатира произошло от латинского satira от satura, что в переводе означает - смесь.