Его звали – Васека. Васека имел: двадцать четыре года от роду, один восемьдесят пять рост, большой утиный нос… и невозможный характер. Он был очень странный парень – Васека.
Кем он только не работал после армии! Пастухом, плотником, прицепщиком, кочегаром на кирпичном заводе. Одно время сопровождал туристов по окрестным горам. Нигде не нравилось. Поработав месяц-другой на новом месте, Васека приходил в контору и брал расчет.
– Непонятный ты все-таки человек, Васека. Почему ты так живешь? – интересовались в конторе.
Васека, глядя куда-то выше конторщиков, пояснял кратко:
– Потому что я талантливый.
Конторщики, люди вежливые, отворачивались, пряча улыбки. А Васека, небрежно сунув деньги в карман (он презирал деньги), уходил. И шагал по переулку с независимым видом.
– Опять? – спрашивали его.
– Что «опять»?
– Уволился?
– Так точно! – Васека козырял по-военному – Еще вопросы будут?
– Куклы пошел делать? Хэх…
На эту тему – о куклах – Васека ни с кем не разговаривал.
Дома Васека отдавал деньги матери и говорил:
– Господи!.. Ну что мне с тобой делать, верста коломенская? Журавь ты такой! А?
Васека пожимал плечами: он сам пока не знал, что теперь делать – куда пойти еще работать.
Проходила неделя-другая, и дело отыскивалось.
– Поедешь на бухгалтера учиться?
– Только… это очень серьезно!
– К чему эти возгласы?
«Дебет… Кредит… Приход… Расход… Заход… Обход… – И деньги! деньга! деньги!..»
Васека продержался четыре дня. Потом встал и ушел прямо с урока.
– Смехота, – сказал он. Он решительно ничего не понял в блестящей науке хозяйственного учета.
Последнее время Васека работал молотобойцем. И тут, помахав недели две тяжелой кувалдой, Васека аккуратно положил ее на верстак и заявил кузнецу:
– Почему?
– Души нету в работе.
– Трепло, – сказал кузнец. – Выйди отсюда.
Васека с изумлением посмотрел на старика кузнеца.
– Почему ты сразу переходишь на личности?
– Балаболка, если не трепло. Что ты понимаешь в железе? «Души нету»… Даже злость берет.
– А что тут понимать-то? Этих подков я тебе без всякого понимания накую сколько хочешь.
– Может, попробуешь?
Васека накалил кусок железа, довольно ловко выковал подкову, остудил в воде и подал старику.
Кузнец легко, как свинцовую, смял ее в руках и выбросил из кузницы.
– Иди корову подкуй такой подковой.
Васека взял подкову, сделанную стариком, попробовал тоже погнуть ее – не тут-то было.
– Ничего.
Васека остался в кузнице.
– Ты, Васека, парень – ничего, но болтун, – сказал ему кузнец. – Чего ты, например, всем говоришь, что ты талантливый?
– Это верно: я очень талантливый.
– А где твоя работа сделанная?
– Я ее никому, конечно, не показываю.
– Почему?
– Они не понимают. Один Захарыч понимает.
На другой день Васека принес в кузницу какую-то штукенцию с кулак величиной, завернутую в тряпку.
Кузнец развернул тряпку… и положил на огромную ладонь человечка, вырезанного из дерева. Человечек сидел на бревне, опершись руками на колени. Голову опустил на руки; лица не видно. На спине человечка, под ситцевой рубахой – синей, с белыми горошинами – торчат острые лопатки. Худой, руки черные, волосы лохматые, с подпалинами. Рубаха тоже прожжена в нескольких местах. Шея тонкая и жилистая.
Кузнец долго разглядывал его.
– Смолокур, – сказал он.
– Ага. – Васека глотнул пересохшим горлом.
– Таких нету теперь.
– Я знаю.
– А я помню таких. Это что он?.. Думает, что ли?
– Песню поет.
– Помню таких, – еще раз сказал кузнец. – А ты-то откуда их знаешь?
– Рассказывали.
Кузнец вернул Васеке смолокура.
– Похожий.
– Это что! – воскликнул Васека, заворачивая смолокура в тряпку. – У меня разве такие есть!
– Все смолокуры?
– Почему?.. Есть солдат, артистка одна есть, тройка… еще солдат, раненый. А сейчас я Стеньку Разина вырезаю.
– А у кого ты учился?
– А сам… ни у кого.
– А откуда ты про людей знаешь? Про артистку, например…
– Я все про людей знаю. – Васека гордо посмотрел сверху на старика. – Они все ужасно простые.
– Вон как! – воскликнул кузнец и засмеялся.
– Скоро Стеньку сделаю… поглядишь.
– Смеются над тобой люди.
– Это ничего. – Васека высморкался в платок. – На самом деле они меня любят. И я их тоже люблю.
Кузнец опять рассмеялся.
– Ну и дурень ты, Васека! Сам про себя говорит, что его любят! Кто же так делает?
– Совестно небось так говорить.
– Почему совестно? Я же их тоже люблю. Я даже их больше люблю.
– А какую он песню поет? – без всякого перехода спросил кузнец.
– Смолокур-то? Про Ермака Тимофеича.
– А артистку ты где видел?
– В кинофильме. – Васека прихватил щипцами уголек из горна, прикурил. – Я женщин люблю. Красивых, конечно.
– А они тебя?
Васека слегка покраснел.
– Тут я затрудняюсь тебе сказать.
– Хэ!.. – Кузнец стал к наковальне. – Чудной ты парень, Васека! Но разговаривать с тобой интересно. Ты скажи мне: какая тебе польза, что ты смолокура этого вырезал? Это ж все-таки кукла.
Васека ничего не сказал на это. Взял молот и тоже стал к наковальне.
– Не можешь ответить?
– Не хочу. Я нервничаю, когда так говорят, – ответил Васека.
…С работы Васека шагал всегда быстро. Размахивал руками -длинный, нескладный. Он совсем не уставал в кузнице. Шагал и в ногу – на манер марша – подпевал:
Пусть говорят, что я ведра починяю,
Эх, пусть говорят, что я дорого беру!
Две копейки – донышко,
Три копейки – бок…
– Здравствуй, Васека! – приветствовали его.
– Здорово, – отвечал Васека.
Дома он наскоро ужинал, уходил в горницу и не выходил оттуда до утра: вырезал Стеньку Разина.
О Стеньке ему много рассказывал Вадим Захарович, учитель-пенсионер, живший по соседству. Захарыч, как его называл Васека, был добрейшей души человек. Это он первый сказал, что Васека талантливый. Он приходил к Васеке каждый вечер и рассказывал русскую историю. Захарыч был одинок, тосковал без работы. Последнее время начал попивать. Васека глубоко уважал старика. До поздней ноченьки сиживал он на лавке, поджав под себя ноги, не шевелился – слушал про Стеньку.
– … Мужик он был крепкий, широкий в плечах, легкий на ногу… чуточку рябоватый. Одевался так же, как все казаки. Не любил он, знаешь, разную там парчу… и прочее. Это ж был человек! Как развернется, как глянет исподлобья – травы никли. А справедливый был!.. Раз попали они так, что жрать в войске нечего. Варили конину. Ну и конины не всем хватало. И увидел Стенька: один казак совсем уж отощал, сидит у костра, бедный, голову свесил: дошел окончательно. Стенька толкнул его – подает свой кусок мяса. «На, – говорит, – ешь». Тот видит, что атаман сам почернел от голода. «Ешь сам, батька. Тебе нужнее». – «Бери!» – «Нет». Тогда Стенька как выхватил саблю – она аж свистнула в воздухе: «В три господа душу мать!.. Я кому сказал: бери!» Казак съел мясо. А?.. Милый ты, милый человек… душа у тебя была.
Васека, с повлажневшими глазами, слушал.
– А княжну-то он как! – тихонько, шепотом, восклицал он. – В Волгу взял и кинул…
– Княжну!.. – Захарыч, тщедушненький старичок с маленькой сухой головой, кричал: – Да он этих бояр толстопузых вот так покидывал! Он их как хотел делал! Понял? Сарынь на кичку! И все.
Этот ранний рассказ, опубликованный в 1962 г., открывает галерею портретов и образов Степана Разина в творчестве Шукшина и по сути является декларацией его главного замысла – романа «Я пришёл дать вам волю», завершённого в 1969 г. Используя классификацию самого Шукшина, этот рассказ точно можно отнести к «рассказам-характерам», но в нём писателя интересует не столько сам образ Разина, сколько автобиографический образ художника из народа, которому судьба и характер Стеньки не дают покоя.
Герои рассказа
В рассказе три основных героя (не считая «угадываемого» образа Стеньки Разина): «кукольник» Васёка, бывший учитель Вадим Захарович и старый кузнец. Тут редкий для Шукшина случай: все трое принадлежат к его любимому типу людей неравнодушных и талантливых.
Сюжет и композиция
Васёка не может удержаться ни на какой работе, и когда, бросив очередную, с независимым видом шагает по селу, народ вслед ему вздыхает: «Куклы пошёл делать».
Когда через две недели очередной своей работы – в кузнице – Васёка заявляет старому кузнецу: «Всё. Пошёл», – тот с искренним непониманием спрашивает: «Почему?» Васёка не может делать работу без души. Но, когда он осознаёт, что даже подкову сделать непросто, что надо понимать, чувствовать железо, то остаётся.
Но кузнец продолжает его бранить – теперь уже за то, что Васёка называет себя талантливым. «А где твоя работа сделанная?» Васёка приносит в кузницу куклу, но кузнец задаёт ему о куклах тот самый вопрос, какой пушкинская чернь задавала Поэту о его стихах: «Какая польза нам от них?» Васёка «нервничал», но на этот раз не сробел: «Скоро Стеньку сделаю… поглядишь».
Так ровно на середине рассказа повествование приближается именно к тому, что вынесено в заглавие, т.е. по определению к самому важному: интрига завязалась, и действие в его развитии приближается к кульминации. И это – обещание самого Шукшина самому себе и другу-читателю. «Сделать Стеньку» – и его заветная мечта, чаемый ответ на вопрос и о смысле, и о назначении искусства.
Васёка называет себя самоучкой. Это правда, если говорить о ремесле куклореза. И это неправда: знать и любить русскую историю Васёку научил Вадим Захарович, а добиваться единственно верного и точного результата в работе – кузнец.
В ту ночь, когда Васёка «делал» Стеньку, Захарыч остался у него ночевать – боялся пропустить рождение шедевра (неоконченную работу мастер ему не показывал). И вот Васёка будит его: сделал! Кукольная группа, выставленная на простом верстаке, изображала пленение Стеньки Разина. Это – кульминация и развязка: сделал Стеньку! Увидев кукол, «Захарыч сел на лавку и заплакал горько и тихо. – Как они его… а! За что же они его?! За что?.. Гады они такие, гады!»
Проблематика
Всю жизнь Шукшин мечтал снять фильм про Стеньку. Но куклы-актёры не зажили живою жизнью на экране под жёстким резцом режиссёра-кукловода: он умер, не успев даже приступить к съёмке.
Из рассказа «Стенька Разин» мы знаем, что ключевая для автора сцена – предательство: как Стеньку схватили, чтоб выдать царю, свои же, казаки. В рассказе описание пленения Стеньки очень похоже на описание в романе. Так в рассказе: «... Но чем-то ударили по голове тяжёлым... Рухнул на колени грозный атаман... Глумились. Топтали могучее тело. Распинали совесть свою. Били по глазам».
Захарыч рыдает, Васёка тоже плачет, потому что они чувствуют, как из Стеньки вышибают дух.
Стенькой увлёк Васёку именно Захарыч, который тосковал без работы, поэтому приходил каждый вечер к Васёке, чтобы рассказывать русскую историю. Васёка старика уважал. А вот в школе, видимо, не уважали – иначе с чего б ему, одинокому, без работы тосковать? В сельских школах учителя всегда востребованы и на пенсию не уходят, если сами не хотят. Уволили за пьянство? Не складывается: «Последнее время начал попивать», т.е. явно уже на пенсии начал, от безделья, отчаянья и одиночества. У Шукшина всё сказано недвусмысленно, надо только внимательно читать. Чем-то иным Вадим Захарович вызвал недоверие советской школы, хотя и подход его (судя по ненависти к боярам и сочувствию к восставшей бедноте) совершенно «классовый».
Не понимали ведь и Шукшина: на что ему дался этот Стенька, мало ли тем для творчества? Но в подлинном творчестве, по словам Пастернака, «кончается искусство и дышат почва и судьба», а «почва и судьба» Шукшина в русской истории, видимо, именно таковы.
Стилистические особенности
Основной повествовательный приём в этом рассказе – опережающий сигнал. Суть его в следующем: ключевое слово-сигнал даётся в таком контексте, где смысл его пока непонятен, и это заставляет слушателя задаваться вопросом. Например, люди говорят о Васёке: «Куклы пошёл делать», и читатель поневоле спросит: «Какие куклы?» Или другой пример. На недоумение кузнеца, почему Васёка не показывает людям своей работы, тот отвечает: «Они не понимают. Один Захарыч понимает» – и у читателя не может не возникнуть вопрос: «Кто такой Захарыч?» А, как известно, смыслы – это ответы на вопросы: если у слушателя вопроса к рассказчику нет, то и рассказ вряд ли будет услышан.
Василий Шукшин
Стенька Разин
Его звали – Васека. Васека имел: двадцать четыре года от роду, один восемьдесят пять рост, большой утиный нос… и невозможный характер. Он был очень странный парень – Васека.
Кем он только не работал после армии! Пастухом, плотником, прицепщиком, кочегаром на кирпичном заводе. Одно время сопровождал туристов по окрестным горам. Нигде не нравилось. Поработав месяц-другой на новом месте, Васека приходил в контору и брал расчет.
– Непонятный ты все-таки человек, Васека. Почему ты так живешь? – интересовались в конторе.
Васека, глядя куда-то выше конторщиков, пояснял кратко:
– Потому что я талантливый.
Конторщики, люди вежливые, отворачивались, пряча улыбки. А Васека, небрежно сунув деньги в карман (он презирал деньги), уходил. И шагал по переулку с независимым видом.
– Опять? – спрашивали его.
– Что «опять»?
– Уволился?
– Так точно! – Васека козырял по-военному – Еще вопросы будут?
– Куклы пошел делать? Хэх…
На эту тему – о куклах – Васека ни с кем не разговаривал.
Дома Васека отдавал деньги матери и говорил:
– Господи!.. Ну что мне с тобой делать, верста коломенская? Журавь ты такой! А?
Васека пожимал плечами: он сам пока не знал, что теперь делать – куда пойти еще работать.
Проходила неделя-другая, и дело отыскивалось.
– Поедешь на бухгалтера учиться?
– Только… это очень серьезно!
– К чему эти возгласы?
«Дебет… Кредит… Приход… Расход… Заход… Обход… – И деньги! деньга! деньги!..»
Васека продержался четыре дня. Потом встал и ушел прямо с урока.
– Смехота, – сказал он. Он решительно ничего не понял в блестящей науке хозяйственного учета.
Последнее время Васека работал молотобойцем. И тут, помахав недели две тяжелой кувалдой, Васека аккуратно положил ее на верстак и заявил кузнецу:
– Почему?
– Души нету в работе.
– Трепло, – сказал кузнец. – Выйди отсюда.
Васека с изумлением посмотрел на старика кузнеца.
– Почему ты сразу переходишь на личности?
– Балаболка, если не трепло. Что ты понимаешь в железе? «Души нету»… Даже злость берет.
– А что тут понимать-то? Этих подков я тебе без всякого понимания накую сколько хочешь.
– Может, попробуешь?
Васека накалил кусок железа, довольно ловко выковал подкову, остудил в воде и подал старику.
Кузнец легко, как свинцовую, смял ее в руках и выбросил из кузницы.
– Иди корову подкуй такой подковой.
Васека взял подкову, сделанную стариком, попробовал тоже погнуть ее – не тут-то было.
– Ничего.
Васека остался в кузнице.
– Ты, Васека, парень – ничего, но болтун, – сказал ему кузнец. – Чего ты, например, всем говоришь, что ты талантливый?
– Это верно: я очень талантливый.
– А где твоя работа сделанная?
– Я ее никому, конечно, не показываю.
– Почему?
– Они не понимают. Один Захарыч понимает.
На другой день Васека принес в кузницу какую-то штукенцию с кулак величиной, завернутую в тряпку.
Кузнец развернул тряпку… и положил на огромную ладонь человечка, вырезанного из дерева. Человечек сидел на бревне, опершись руками на колени. Голову опустил на руки; лица не видно. На спине человечка, под ситцевой рубахой – синей, с белыми горошинами – торчат острые лопатки. Худой, руки черные, волосы лохматые, с подпалинами. Рубаха тоже прожжена в нескольких местах. Шея тонкая и жилистая.
Кузнец долго разглядывал его.
– Смолокур, – сказал он.
– Ага. – Васека глотнул пересохшим горлом.
– Таких нету теперь.
– Я знаю.
– А я помню таких. Это что он?.. Думает, что ли?
– Песню поет.
– Помню таких, – еще раз сказал кузнец. – А ты-то откуда их знаешь?
– Рассказывали.
Кузнец вернул Васеке смолокура.
– Похожий.
– Это что! – воскликнул Васека, заворачивая смолокура в тряпку. – У меня разве такие есть!
– Все смолокуры?
– Почему?.. Есть солдат, артистка одна есть, тройка… еще солдат, раненый. А сейчас я Стеньку Разина вырезаю.
– А у кого ты учился?
– А сам… ни у кого.
– А откуда ты про людей знаешь? Про артистку, например…
– Я все про людей знаю. – Васека гордо посмотрел сверху на старика. – Они все ужасно простые.
– Вон как! – воскликнул кузнец и засмеялся.
– Скоро Стеньку сделаю… поглядишь.
– Смеются над тобой люди.
– Это ничего. – Васека высморкался в платок. – На самом деле они меня любят. И я их тоже люблю.
Кузнец опять рассмеялся.
– Ну и дурень ты, Васека! Сам про себя говорит, что его любят! Кто же так делает?
– Совестно небось так говорить.
– Почему совестно? Я же их тоже люблю. Я даже их больше люблю.
– А какую он песню поет? – без всякого перехода спросил кузнец.
– Смолокур-то? Про Ермака Тимофеича.
– А артистку ты где видел?
– В кинофильме. – Васека прихватил щипцами уголек из горна, прикурил. – Я женщин люблю. Красивых, конечно.
– А они тебя?
Васека слегка покраснел.
– Тут я затрудняюсь тебе сказать.
– Хэ!.. – Кузнец стал к наковальне. – Чудной ты парень, Васека! Но разговаривать с тобой интересно. Ты скажи мне: какая тебе польза, что ты смолокура этого вырезал? Это ж все-таки кукла.
Васека ничего не сказал на это. Взял молот и тоже стал к наковальне.
– Не можешь ответить?
– Не хочу. Я нервничаю, когда так говорят, – ответил Васека.
…С работы Васека шагал всегда быстро. Размахивал руками -длинный, нескладный. Он совсем не уставал в кузнице. Шагал и в ногу – на манер марша – подпевал:
Пусть говорят, что я ведра починяю,
Эх, пусть говорят, что я дорого беру!
Две копейки – донышко,
Три копейки – бок…
– Здравствуй, Васека! – приветствовали его.
– Здорово, – отвечал Васека.
Дома он наскоро ужинал, уходил в горницу и не выходил оттуда до утра: вырезал Стеньку Разина.
О Стеньке ему много рассказывал Вадим Захарович, учитель-пенсионер, живший по соседству. Захарыч, как его называл Васека, был добрейшей души человек. Это он первый сказал, что Васека талантливый. Он приходил к Васеке каждый вечер и рассказывал русскую историю. Захарыч был одинок, тосковал без работы. Последнее время начал попивать. Васека глубоко уважал старика. До поздней ноченьки сиживал он на лавке, поджав под себя ноги, не шевелился – слушал про Стеньку.
– … Мужик он был крепкий, широкий в плечах, легкий на ногу… чуточку рябоватый. Одевался так же, как все казаки. Не любил он, знаешь, разную там парчу… и прочее. Это ж был человек! Как развернется, как глянет исподлобья – травы никли. А справедливый был!.. Раз попали они так, что жрать в войске нечего. Варили конину. Ну и конины не всем хватало. И увидел Стенька: один казак совсем уж отощал, сидит у костра, бедный, голову свесил: дошел окончательно. Стенька толкнул его – подает свой кусок мяса. «На, – говорит, – ешь». Тот видит, что атаман сам почернел от голода. «Ешь сам, батька. Тебе нужнее». – «Бери!» – «Нет». Тогда Стенька как выхватил саблю – она аж свистнула в воздухе: «В три господа душу мать!.. Я кому сказал: бери!» Казак съел мясо. А?.. Милый ты, милый человек… душа у тебя была.
Васека, с повлажневшими глазами, слушал.
– А княжну-то он как! – тихонько, шепотом, восклицал он. – В Волгу взял и кинул…
– Княжну!.. – Захарыч, тщедушненький старичок с маленькой сухой головой, кричал: – Да он этих бояр толстопузых вот так покидывал! Он их как хотел делал! Понял? Сарынь на кичку! И все.
Василий Шукшин
Стенька Разин
Его звали – Васека. Васека имел: двадцать четыре года от роду, один восемьдесят пять рост, большой утиный нос… и невозможный характер. Он был очень странный парень – Васека.
Кем он только не работал после армии! Пастухом, плотником, прицепщиком, кочегаром на кирпичном заводе. Одно время сопровождал туристов по окрестным горам. Нигде не нравилось. Поработав месяц-другой на новом месте, Васека приходил в контору и брал расчет.
– Непонятный ты все-таки человек, Васека. Почему ты так живешь? – интересовались в конторе.
Васека, глядя куда-то выше конторщиков, пояснял кратко:
– Потому что я талантливый.
Конторщики, люди вежливые, отворачивались, пряча улыбки. А Васека, небрежно сунув деньги в карман (он презирал деньги), уходил. И шагал по переулку с независимым видом.
– Опять? – спрашивали его.
– Что «опять»?
– Уволился?
– Так точно! – Васека козырял по-военному – Еще вопросы будут?
– Куклы пошел делать? Хэх…
На эту тему – о куклах – Васека ни с кем не разговаривал.
Дома Васека отдавал деньги матери и говорил:
– Господи!.. Ну что мне с тобой делать, верста коломенская? Журавь ты такой! А?
Васека пожимал плечами: он сам пока не знал, что теперь делать – куда пойти еще работать.
Проходила неделя-другая, и дело отыскивалось.
– Поедешь на бухгалтера учиться?
– Только… это очень серьезно!
– К чему эти возгласы?
«Дебет… Кредит… Приход… Расход… Заход… Обход… – И деньги! деньга! деньги!..»
Васека продержался четыре дня. Потом встал и ушел прямо с урока.
– Смехота, – сказал он. Он решительно ничего не понял в блестящей науке хозяйственного учета.
Последнее время Васека работал молотобойцем. И тут, помахав недели две тяжелой кувалдой, Васека аккуратно положил ее на верстак и заявил кузнецу:
– Почему?
– Души нету в работе.
– Трепло, – сказал кузнец. – Выйди отсюда.
Васека с изумлением посмотрел на старика кузнеца.
– Почему ты сразу переходишь на личности?
– Балаболка, если не трепло. Что ты понимаешь в железе? «Души нету»… Даже злость берет.
– А что тут понимать-то? Этих подков я тебе без всякого понимания накую сколько хочешь.
– Может, попробуешь?
Васека накалил кусок железа, довольно ловко выковал подкову, остудил в воде и подал старику.
Кузнец легко, как свинцовую, смял ее в руках и выбросил из кузницы.
– Иди корову подкуй такой подковой.
Васека взял подкову, сделанную стариком, попробовал тоже погнуть ее – не тут-то было.
– Ничего.
Васека остался в кузнице.
– Ты, Васека, парень – ничего, но болтун, – сказал ему кузнец. – Чего ты, например, всем говоришь, что ты талантливый?
– Это верно: я очень талантливый.
– А где твоя работа сделанная?
– Я ее никому, конечно, не показываю.
– Почему?
– Они не понимают. Один Захарыч понимает.
На другой день Васека принес в кузницу какую-то штукенцию с кулак величиной, завернутую в тряпку.
Кузнец развернул тряпку… и положил на огромную ладонь человечка, вырезанного из дерева. Человечек сидел на бревне, опершись руками на колени. Голову опустил на руки; лица не видно. На спине человечка, под ситцевой рубахой – синей, с белыми горошинами – торчат острые лопатки. Худой, руки черные, волосы лохматые, с подпалинами. Рубаха тоже прожжена в нескольких местах. Шея тонкая и жилистая.
Кузнец долго разглядывал его.
– Смолокур, – сказал он.
– Ага. – Васека глотнул пересохшим горлом.
– Таких нету теперь.
– Я знаю.
– А я помню таких. Это что он?.. Думает, что ли?
– Песню поет.
– Помню таких, – еще раз сказал кузнец. – А ты-то откуда их знаешь?
– Рассказывали.
Кузнец вернул Васеке смолокура.
– Похожий.
– Это что! – воскликнул Васека, заворачивая смолокура в тряпку. – У меня разве такие есть!
– Все смолокуры?
– Почему?.. Есть солдат, артистка одна есть, тройка… еще солдат, раненый. А сейчас я Стеньку Разина вырезаю.
– А у кого ты учился?
– А сам… ни у кого.
– А откуда ты про людей знаешь? Про артистку, например…
– Я все про людей знаю. – Васека гордо посмотрел сверху на старика. – Они все ужасно простые.
– Вон как! – воскликнул кузнец и засмеялся.
– Скоро Стеньку сделаю… поглядишь.
– Смеются над тобой люди.
– Это ничего. – Васека высморкался в платок. – На самом деле они меня любят. И я их тоже люблю.
Кузнец опять рассмеялся.
– Ну и дурень ты, Васека! Сам про себя говорит, что его любят! Кто же так делает?
– Совестно небось так говорить.
– Почему совестно? Я же их тоже люблю. Я даже их больше люблю.
– А какую он песню поет? – без всякого перехода спросил кузнец.
– Смолокур-то? Про Ермака Тимофеича.
– А артистку ты где видел?
– В кинофильме. – Васека прихватил щипцами уголек из горна, прикурил. – Я женщин люблю. Красивых, конечно.
– А они тебя?
Васека слегка покраснел.
– Тут я затрудняюсь тебе сказать.
– Хэ!.. – Кузнец стал к наковальне. – Чудной ты парень, Васека! Но разговаривать с тобой интересно. Ты скажи мне: какая тебе польза, что ты смолокура этого вырезал? Это ж все-таки кукла.
Васека ничего не сказал на это. Взял молот и тоже стал к наковальне.
– Не можешь ответить?
– Не хочу. Я нервничаю, когда так говорят, – ответил Васека.
…С работы Васека шагал всегда быстро. Размахивал руками -длинный, нескладный. Он совсем не уставал в кузнице. Шагал и в ногу – на манер марша – подпевал:
Пусть говорят, что я ведра починяю,
Эх, пусть говорят, что я дорого беру!
Две копейки – донышко,
Три копейки – бок…
– Здравствуй, Васека! – приветствовали его.
– Здорово, – отвечал Васека.
Дома он наскоро ужинал, уходил в горницу и не выходил оттуда до утра: вырезал Стеньку Разина.
О Стеньке ему много рассказывал Вадим Захарович, учитель-пенсионер, живший по соседству. Захарыч, как его называл Васека, был добрейшей души человек. Это он первый сказал, что Васека талантливый. Он приходил к Васеке каждый вечер и рассказывал русскую историю. Захарыч был одинок, тосковал без работы. Последнее время начал попивать. Васека глубоко уважал старика. До поздней ноченьки сиживал он на лавке, поджав под себя ноги, не шевелился – слушал про Стеньку.
– … Мужик он был крепкий, широкий в плечах, легкий на ногу… чуточку рябоватый. Одевался так же, как все казаки. Не любил он, знаешь, разную там парчу… и прочее. Это ж был человек! Как развернется, как глянет исподлобья – травы никли. А справедливый был!.. Раз попали они так, что жрать в войске нечего. Варили конину. Ну и конины не всем хватало. И увидел Стенька: один казак совсем уж отощал, сидит у костра, бедный, голову свесил: дошел окончательно. Стенька толкнул его – подает свой кусок мяса. «На, – говорит, – ешь». Тот видит, что атаман сам почернел от голода. «Ешь сам, батька. Тебе нужнее». – «Бери!» – «Нет». Тогда Стенька как выхватил саблю – она аж свистнула в воздухе: «В три господа душу мать!.. Я кому сказал: бери!» Казак съел мясо. А?.. Милый ты, милый человек… душа у тебя была.
Васе шёл двадцать пятый год. Он был высокого роста. С крупным утиным носом. Не женат. Даже девушки у него не было.
Его считали все странным. Сменил он множество рабочих мест. Когда пришёл из армии. И был плотником, пастухом и кочегаром на заводе. И ни одно место не понравилось!
Отработав не больше двух месяцев, увольнялся. И забирал заработок. Везде его спрашивали почему постоянно уходишь, а он говорил, что у него есть талант! Все отворачивались, сдерживая ухмылки. А наш герой, не аккуратно запихнув денежные купюры, шёл по своим делам.
И опять он прохаживался по улице, и все спрашивали о том, что бросил работу?
Попробовал поучиться на бухгалтера. И ушёл. Больше четырёх дней не выдержал.
Пристроился молотобойцем. И тут не понравилось. Старик стал кричать на ученика. Тот попытался доказать, что изготовить подкову, как два на два умножить! Слова старика зацепили юношу. И он стал глубже вникать в рабочий процесс.
Старичок поближе стал узнавать героя ему стало интересно: в чём талант парня? Вася показал вырезанную деревянную фигурку. Были видны вырезанные все кости. Форма рубахи. Он рассказал, что есть ещё готовые люди. Красивая артистка, так как нашему герою нравились симпатичные женщины.
И была у парня мечта создать Степана Разина. И однажды он принёс старику поделку. Старик очень растрогался. Прослезился. Словно живой стоял в одной рубахе Степан. Врасплох застали враги. Когда он спал. Не успел он снять ружьё и отбиться. Все чувства, скрученное от боли смог передать юноша. А слышал о нём от другого старика и больно жалко стало исторического героя. Трудно давалась работа. Но, сделал её до конца герой, как обещал кузнецу.
В рассказе перед нами словно живой образ Степана. Погибает он от врагов, которые ночью убивают его. Сочувствовал он бедным. Любил его народ уважали и боялись враги. Поэтому, на одного и напали.
Оказывается не плохой парень Вася. Он самоучка. И есть у него талант. И если, что очень захочет, то сделает. Научил старик твёрдости характера нашего молодого человека. Открыл ему душу наш мастер. Стал развиваться на одном месте и стали уважать его люди!
Картинка или рисунок Стенька Разин
Другие пересказы для читательского дневника
- Краткое содержание Нагибин Зимний дуб
Совушкин каждый раз опаздывает в школу. Учительница русского языка – Анна Васильевна, каждый раз относилась к нему снисходительно и прощала мальчика. В этот раз его опоздание вывело из себя молодую учительницу.
- Краткое содержание Выскочка Пришвина
Собака Вьюшка - главная героиня рассказа "Выскочка", созданного советским писателем Михаилом Михайловичем Пришвиным. Она отлично сторожила дом своих хозяев. Внешний вид имела привлекательный: ушки похожие на рожки, хвостик свернут колечком
- Краткое содержание Чехов Палата номер 6
Повесть Палата No6 была написана Чеховым в 1892 году и по сей день является одной из самых популярных. Автор раскрывает в произведении такие темы как: насилие, лицемерие, халатное отношение врачей и судей к людям. Так же можно заметить философские подтемы
- Краткое содержание Гайдар Военная тайна
Главную героиню повести Натку Шегалову одолевает мечта стать летчицей, однако судьба ей не даёт такой шанс и предоставляет воспитывать детей в пионерском лагере. Натка очень расстроена данным исходом, ведь её мечта становится всё дальше от неё
- Краткое содержание Булгаков Дни Турбиных
Сразу же хочется сказать, что произведение Булгакова Михаила "Дни Турбиных" стало одним из известных и популярных произведений. По его мотивам поставлен не один спектакль, его не раз цитировали многие известные писатели и авторы