Произведение начинается с описания семейства Глумовых, которое живет в московской достаточно приличной квартире. Читателей привлекает разговор Егора Глумова со своей матерью о продвижении по службе в обществе, и говорит, что он поступит точно так же, как и его мать через знакомых. Он начинает делать записи о людях, расположения которых пытается добиться.

Через некоторое время к нему приходят знакомые Егора - Голутвин и Курчаев, которые просят помощь в издании журнала, но молодой человек отказывается. Курчаев, являющийся дальним родственником семьи Глумовых, рассказывает о странной привычке сановника Мамаева просто смотреть дома, которые сдавались в наем. Но при этом ничего в этом, не понимая, учит всех.

Глумов даже узнает, что в него влюблена супруга Мамаева.

Продумав все действия, молодой человек, подкупив слугу сановника и обсудив конечно все это с матерью, приглашает Мамаева в квартиру, которая как- будто бы сдавалась внаем.

Прибыв в это жилище, Мамаев вначале ругает слугу за обман, но услышав, как Глумов хочет получить у него совета насчет переселения в более большую квартиру, смягчился. Тем временем мать Глумова передает нелестный отзыв о сановнике от Курчаева. Конечно же, он рассердился на племянника и не захотел его больше видеть. Курчаев понимает, что все это подстроил Глумов и поссорился со своим другом. Это был одним из первых шагов к продвижению по службе.

В доме Мамаевых он встречает Крутицкого с прекрасной статьей, схожей с ломоносовским стилем. Нил Федосеевич предлагает отдать труд на доработку Глумову, так как он считает парнем довольно- таки неглупым. Мать Егора Дмитриевича пытается одолжить денег у Мамаева. Но тот предлагает дать цельные советы по распоряжению бюджета. Но Глумова идет другим путем, и нашептывает жене Мамаева о влюбленности ее сына. Мамаеву так сильно понравился Глумов, что даже сводит его очень важным чиновником и просит найти ему выгодное место, а также обучает как нужно ухаживать за его женой.

В город приезжает знатная госпожа Турусина со своей племянницей, которой хочет подыскать выгодного жениха и ругает ее за связь с гусаром Курчаевым. Сразу же по приезду столь знатной барыни, в гости заявляются Крутицкий и Городулин, которые пророчат в женихи Глумова.

Мамаева, услышав о сватовстве Глумова на юной барышне, сильно встревожилась и помчалась к Глумову поговорить на эту тему. И приход ее Глумову совсем не нужен, ведь он записывал в дневник все замечания, характеристики и выражения на каждого человека.

Между ним и Мамаевой происходи не очень приятный разговор, и не знаем мы, чем бы он закончился, если бы, не явился Голутвин с разоблачением Глумова о предстоящей женитьбе на Машеньке. Выпроводив еле-еле его из комнаты, Мамаева замечает дневник, прочитав несколько строк про себя, забирает его.

Молодой человек, обнаружив пропажу, понял, что ему придется держать ответ перед обществом, что и случилось на даче у Турусиной.

Когда все услышали записи Гулумова, ему предложили уйти, на что он отказался и принялся напрямую изобличать каждого присутствующего. Но все поняли, что в этих записях есть какая-то доля правды, и Глумова через некоторое время надо к себе опять приблизить.

Пьеса учит нас тому, что каким бы то хитрым, наглым человек не будет, ставя в своей жизни определенны цели, все равно найдется мудрец, который разоблачит лгуна и подхалима, и выведет на чистую воду.

Картинка или рисунок На всякого мудреца довольно простоты

Другие пересказы для читательского дневника

• Краткое содержание Старшая Эдда

  Сборник состоит из более чем 35 песен, в поэтической форме раскрывающих представления древних скандинавов о сотворении и устройстве мира, и структурно разделенных на три части:

Александр Николаевич Островский

«На всякого мудреца довольно простоты»

Действие происходит в Москве, в первое десятилетие реформ Александра II. Первый акт пьесы — в квартире, где с матерью-вдовой живёт молодой человек Егор Дмитриевич Глумов. В ней, по ремарке автора, чистая, хорошо меблированная комната.

В комнату входят, продолжая начатый разговор, Глумов с матерью. Глумов говорит ей: «Я весь в вас — умён, зол и завистлив» и заявляет, что отныне будет делать карьеру через знакомства в свете: «Эпиграммы в сторону! Этот род поэзии, кроме вреда, ничего не приносит автору. Примемся за панегирики!» Теперь Глумов для себя будет вести дневник и в нем писать откровенно, что думает о людях, расположения которых добивается.

Приходят гусар Курчаев, знакомый Глумова, с ним Голутвин, человек, не имеющий занятий. Они собрались издавать журнал и просят у Глумова его эпиграммы или дневник, о котором уже что-то слышали. Глумов отказывает. Курчаев, дальняя родня Глумову через сановника Нила Федосеевича Мамаева, рассказывает Глумову о привычке Мамаева смотреть попусту сдаваемые внаём квартиры и при этом поучать всех и каждого, и за разговором набрасывает на Мамаева карикатуру, приписав «новейший самоучитель». Ее хочет взять Голутвин. Курчаев не даёт: «Все-таки дядя». Она остаётся Глумову. Курчаев сообщает Глумову, что жена Мамаева «влюблена, как кошка» в Глумова. Курчаев и Голутвин уходят.

В последующем разговоре Глумова с матерью выясняется, что Глумов уже подкупил слугу Мамаева, и Мамаев сейчас прибудет смотреть якобы сдаваемую внаём квартиру Глумовых.

Является слуга, за ним сам Мамаев. Мамаев пеняет слуге: зачем тот привёз его в жилую квартиру. Глумов объясняет, что, нуждаясь в деньгах, хочет из этой квартиры переехать в большую, и на недоуменные вопросы Мамаева заявляет: «Я глуп». Тот сперва ошарашен, но быстро начинает верить, что перед ним молодой человек, жаждущий советов, поучений и наставлений.

Глумова показывает Мамаеву карикатуру Курчаева. Мамаев уходит. Приходит Манефа, «женщина, занимающаяся гаданием и предсказанием». Глумов принимает её с деланным почтением, даёт пятнадцать рублей, отсылает угощаться чаем и кофе, записывает в дневник расходы: на Манефу и три рубля слуге Мамаева. Внезапно возвращается Курчаев, которому встретившийся по дороге Мамаев не велел показываться на глаза. Курчаев подозревает Глумова в интриганстве и говорит ему об этом. Они ссорятся. Курчаев уходит. «Дядя его прогнал. Первый шаг сделан». Этими словами Глумова заканчивается первое действие комедии.

В доме Мамаева хозяин и Крутицкий — «старик, очень важный господин», сетуют на пагубность реформ и перемен и на своё неумение владеть пером и «современным слогом». У Крутицкого готов труд, написанный стилем, «близким к стилю великого Ломоносова», и Мамаев предлагает дать его Глумову в обработку. Оба уходят. Появляются Мамаева и Глумова. Глумова жалуется на недостаток средств. Мамаева её подбадривает, суля Глумову своё покровительство. Вошедшему Мамаеву Глумова расписывает восхищение своего сына его умом. Мамаев, уходя, обещает Глумовой дать «не денег, а лучше денег: совет, как распорядиться бюджетом». Мамаевой же Глумова принимается рассказывать о том, как влюблён в неё Глумов. Глумова уходит. Мамаева кокетничает с вошедшим Глумовым.

Приезжает Городулин, «молодой важный господин». Мамаева просит для Глумова место, «разумеется, хорошее», зовёт Глумова и оставляет его с Городулиным. Глумов заявляет себя либералом и демонстрирует речистость, восхищающую Городулина, который тут же просит помочь ему приготовить спич. Глумов готов написать.

Городулина сменяет Мамаев, который принимается учить Глумова ухаживать за своей женой. Глумов остаётся с Мамаевой, объясняется ей в любви и уходит.

На даче Турусиной, «богатой вдовы, барыни из купчих», окружённой приживалками, гадальщицами, странницами, Турусина, только что выехавшая было в город, но приказавшая поворотить экипаж из-за плохой приметы, выговаривает своей спутнице, племяннице Машеньке, за «вольнодумство» и симпатию к Курчаеву. К тому же она получила два анонимных письма, предостерегающих от знакомства с Курчаевым. Машенька отвечает, что она «московская барышня» и спорить не станет, но пусть тогда тётя и подыщет сама ей жениха. Машенька уходит. В гости заходит живущий по соседству Крутицкий. Турусина делится с Крутицким заботами: как подыскать Машеньке хорошего жениха. Крутицкий рекомендует Глумова и уходит. Приезжает Городулин. Как и Крутицкий, он высмеивает пристрастие Турусиной к странникам и приживалкам и сообщает: одна из таких знакомых Турусиной осуждена за мошенничество и отравление богатого купца. С Городулиным повторяется тот же разговор с тем же результатом. Городулин всячески рекомендует Турусиной Глумова. И наконец, взамен Городулина появляется Манефа. Она тут желанная гостья. Ее принимают с почётом и речам её внимают с трепетом. Она вещает, приживалки поддакивают. Все хором предвещают Глумова как что-то уже почти сверхъестественное. Появлением Глумова с Мамаевым и обещанием Турусиной полюбить его, как родного сына, действие заканчивается.

Глумов приносит Крутицкому «Трактат о вреде реформ вообще» — обработку мыслей Крутицкого. Крутицкий доволен. «Трактат» — острая пародия на ретроградство. Глумов просит Крутицкого быть посажёным отцом на свадьбе и несколько перебирает в угодничестве, что и отмечает Крутицкий по его уходе.

Приходит Клеопатра Львовна Мамаева дополнительно замолвить словечко за Глумова. Взбодрившийся после ухода Глумова старик обрушивает на неё архаические цитаты из любимых с юности трагедий, видя в стареющей Мамаевой чуть не ровесницу. Но куда неприятней для неё обронённое Крутицким известие о сватовстве Глумова к Машеньке по любви. «Что её кольнуло. Поди вот с бабами. Хуже, чем дивизией командовать», — недоумевает Крутицкий, глядя ей вслед.

Глумов дома записывает в дневник расходы и впечатления и учит мать, уходящую к Турусиной, как задабривать и задаривать её приживалок. Внезапно является Мамаева. Это необычно, и Глумов настораживается. Последующий разговор с ней то подтверждает, то успокаивает опасения Глумова. Он принимается объясняться Мамаевой в своих чувствах, несколько злоупотребляя красноречием, но та прерывает его вопросом: «Вы женитесь?» Глумов сбивается, пускается в объяснения и, как ему кажется, более или менее успокаивает Мамаеву. Звонок у двери. Глумов уходит.

Пришёл Голутвин. Глумов, спрятав Мамаеву в соседней комнате, принимает его. Оказывается, тот, выражаясь современным языком, собрал на Глумова материал и шантажирует его: если Глумов не заплатит, Голутвин напечатает пасквиль. Решительным тоном отказывая Голутвину, Глумов на деле колеблется, не желая неприятностей ввиду выгодной женитьбы на Машеньке. Голутвин лезет в соседнюю комнату, допытывается, кто там. Глумов еле выпроваживает его, но затем решает догнать и все-таки заплатить. В комнату входит Мамаева, замечает дневник, читает о себе самой что-то, что приводит её в ярость, и уносит.

Сперва Глумову кажется, что он «все уладил». Но убедившись, что дневник взят, он приходит в отчаяние, бранит себя: «Глупую злобу тешил. Вот и предоставил публике „Записки подлеца“ им самим написанные».

На даче, где собралось все общество, Курчаев, беседуя с Машенькой о невиданных добродетелях и успехах Глумова, говорит: «Ещё с кем-нибудь другим я бы поспорил, а перед добродетельным человеком я пас никогда этим не занимался». Между добродетельными беседами с будущей женой и тёщей Глумов договаривается с Городулиным «отделать хорошенько» трактат Крутицкого (т.е. Глумова же) под подписью Городулина и убеждает Мамаеву, что женится по расчёту. Слуга приносит переданный кем-то пакет. В нем напечатанная статья «Как выходят в люди» с портретом Глумова и пропавший дневник. Мамаев читает записи вслух, справки о расходах на приживалок «за то, что видели меня во сне», острые характеристики Крутицкого, Манефы, Турусиной (Турусина тут же говорит «всех прогоню» и предоставляет Машеньке полную свободу выбора; судя по всему, её выбор — Курчаев). Появляется Глумов. Ему отдают дневник и предлагают «удалиться незаметно». Но Глумову уже терять нечего. «Почему же незаметно», — отвечает он и принимается обличать присутствующих уже устно. Суть обличений: в напечатанной статье нет ничего для них нового. Не настолько на самом деле глупы Крутицкий и Мамаев, чтоб и впрямь не чувствовать фальши в угодничестве Глумова: просто оно им удобно и приятно. То же и с Мамаевой, и с Городулиным. Но и та и другой неожиданно останавливают глумовское красноречие, начиная сразу же с ним соглашаться. Глумов уходит. После паузы все сходятся на том, что, спустя время, надо опять его «приласкать». «А уж это я беру на себя» — финальная реплика Мамаевой.

В Московской квартире живёт молодой человек Егор Дмитриевич Глумов с матерью-вдовой. Живут они в чистой и хорошо меблированной квартире. В комнату входят мать и сын, который говорит матери, что он такой же умный и злой, как она и будет делать карьеру в свет через знакомых. Он заводит дневник, в котором пишет о людях, у которых добивается расположения. Знакомые приятели Гумова, без определённых занятий, хотят издать журнал и просят у Гумова дневник. Курчатов говорит Глумову, что у Мамаева есть привычка смотреть попусту на сдаваемые квартиры в наём, но при этом поучать всех и каждого. Ещё сообщает, что жена Мамаева страстно влюблена в Глумова. В разговоре с матерью выясняется, что Глумов подкупает слугу Мамаева, требуя осмотреть сдаваемую квартиру Глумовых.

Заходят Мамаев и его слуга в квартиру. Глумов говорит, что из-за отсутствия денег хочет переехать в большую квартиру. Тут Мамаев понял, что Глумову нужен хороший совет и поучение в таком деле.

Приходит гадалка и Глумов принимает её с почтением, заплатив ей 15 рублей, и отправляет пить чай, записывая расходы в дневник. Курчаев говорит Глумову в глаза, что он занимается интригами и они ссорятся.

Старик Крутицкий, важный господин, который находится в доме Мамаева, предлагает Гумову свою статью, написанную под стиль Ломоносова в обработку. Появляются Мамаева и Глумова, где вторая слёзно жалуется на недостаток средств. Мамаева, успокаивая, обещает ей своё покровительство. Глумова говорит Мамаеву о том, что её сын восхищён блистательным умом Мамаева, на что тот обещает ей дать дельный совет, как распорядится бюджетом.

Приезжает Городулин, очень важный господин. Мамаева просит для Глумова «хорошее место» и оставляет их вдвоём. Глумов говорит, что он либерал, а потом произносит речь, которой восхищён Городулин.

Трусина - богатая вдова и купчиха. Она, окружённая вниманием приживалок, выговаривает своей племяннице о симпатии к Курчаеву. По соседству с ней живёт Крутицкий, у которого она просит совета, как найти жениха для Машеньки. Гадалка советует в женихи Глумова.

Глумов записывает в дневник все расходы и как задобрить приживалок. Голутвин, собравший материал, пытается шантажировать Глумова, а тот не хочет терять выгоду из-за сделки с женитьбой. Мамаева узнаёт о содержании в дневнике Глумова и приходит в ужас.

На даче, где собралось всё общество, нахваливают успехи Глумова. В этот момент приносят пакет, где опубликована статья «Как выйти в люди» с портретом Глумова и дневником, в котором острые характеристики Крутицкого и Трусиной. Глумову предлагают уйти, но он в ответ устно обличает всех присутствующих в том, как они глупы и не чувствуют фальшь в угодничестве Глумова.

Действие происходит в Москве, в первое десятилетие реформ Александра II. Первый акт пьесы - в квартире, где с матерью-вдовой живёт молодой человек Егор Дмитриевич Глумов. В ней, по ремарке автора, чистая, хорошо меблированная комната.

В комнату входят, продолжая начатый разговор, Глумов с матерью. Глумов говорит ей: «Я весь в вас - умён, зол и завистлив» и заявляет, что отныне будет делать карьеру через знакомства в свете: «Эпиграммы в сторону! Этот род поэзии, кроме вреда, ничего не приносит автору. Примемся за панегирики!» Теперь Глумов для себя будет вести дневник и в нем писать откровенно, что думает о людях, расположения которых добивается.

Приходят гусар Курчаев, знакомый Глумова, с ним Голутвин, человек, не имеющий занятий. Они собрались издавать журнал и просят у Глумова его эпиграммы или дневник, о котором уже что-то слышали. Глумов отказывает. Курчаев, дальняя родня Глумову через сановника Нила Федосеевича Мамаева, рассказывает Глумову о привычке Мамаева смотреть попусту сдаваемые внаём квартиры и при этом поучать всех и каждого, и за разговором набрасывает на Мамаева карикатуру, приписав «новейший самоучитель». Ее хочет взять Голутвин. Курчаев не даёт: «Все-таки дядя». Она остаётся Глумову. Курчаев сообщает Глумову, что жена Мамаева «влюблена, как кошка» в Глумова. Курчаев и Голутвин уходят.

В последующем разговоре Глумова с матерью выясняется, что Глумов уже подкупил слугу Мамаева, и Мамаев сейчас прибудет смотреть якобы сдаваемую внаём квартиру Глумовых.

Является слуга, за ним сам Мамаев. Мамаев пеняет слуге: зачем тот привёз его в жилую квартиру. Глумов объясняет, что, нуждаясь в деньгах, хочет из этой квартиры переехать в большую, и на недоуменные вопросы Мамаева заявляет: «Я глуп». Тот сперва ошарашен, но быстро начинает верить, что перед ним молодой человек, жаждущий советов, поучений и наставлений.

Глумова показывает Мамаеву карикатуру Курчаева. Мамаев уходит. Приходит Манефа, «женщина, занимающаяся гаданием и предсказанием». Глумов принимает её с деланным почтением, даёт пятнадцать рублей, отсылает угощаться чаем и кофе, записывает в дневник расходы: на Манефу и три рубля слуге Мамаева. Внезапно возвращается Курчаев, которому встретившийся по дороге Мамаев не велел показываться на глаза. Курчаев подозревает Глумова в интриганстве и говорит ему об этом. Они ссорятся. Курчаев уходит. «Дядя его прогнал. Первый шаг сделан». Этими словами Глумова заканчивается первое действие комедии.

В доме Мамаева хозяин и Крутицкий - «старик, очень важный господин», сетуют на пагубность реформ и перемен и на своё неумение владеть пером и «современным слогом». У Крутицкого готов труд, написанный стилем, «близким к стилю великого Ломоносова», и Мамаев предлагает дать его Глумову в обработку. Оба уходят. Появляются Мамаева и Глумова. Глумова жалуется на недостаток средств. Мамаева её подбадривает, суля Глумову своё покровительство. Вошедшему Мамаеву Глумова расписывает восхищение своего сына его умом. Мамаев, уходя, обещает Глумовой дать «не денег, а лучше денег: совет, как распорядиться бюджетом». Мамаевой же Глумова принимается рассказывать о том, как влюблён в неё Глумов. Глумова уходит. Мамаева кокетничает с вошедшим Глумовым.

Приезжает Городулин, «молодой важный господин». Мамаева просит для Глумова место, «разумеется, хорошее», зовёт Глумова и оставляет его с Городулиным. Глумов заявляет себя либералом и демонстрирует речистость, восхищающую Городулина, который тут же просит помочь ему приготовить спич. Глумов готов написать.

Городулина сменяет Мамаев, который принимается учить Глумова ухаживать за своей женой. Глумов остаётся с Мамаевой, объясняется ей в любви и уходит.

На даче Турусиной, «богатой вдовы, барыни из купчих», окружённой приживалками, гадальщицами, странницами, Турусина, только что выехавшая было в город, но приказавшая поворотить экипаж из-за плохой приметы, выговаривает своей спутнице, племяннице Машеньке, за «вольнодумство» и симпатию к Курчаеву. К тому же она получила два анонимных письма, предостерегающих от знакомства с Курчаевым. Машенька отвечает, что она «московская барышня» и спорить не станет, но пусть тогда тётя и подыщет сама ей жениха. Машенька уходит. В гости заходит живущий по соседству Крутицкий. Турусина делится с Крутицким заботами: как подыскать Машеньке хорошего жениха. Крутицкий рекомендует Глумова и уходит. Приезжает Городулин. Как и Крутицкий, он высмеивает пристрастие Турусиной к странникам и приживалкам и сообщает: одна из таких знакомых Турусиной осуждена за мошенничество и отравление богатого купца. С Городулиным повторяется тот же разговор с тем же результатом. Городулин всячески рекомендует Турусиной Глумова. И наконец, взамен Городулина появляется Манефа. Она тут желанная гостья. Ее принимают с почётом и речам её внимают с трепетом. Она вещает, приживалки поддакивают. Все хором предвещают Глумова как что-то уже почти сверхъестественное. Появлением Глумова с Мамаевым и обещанием Турусиной полюбить его, как родного сына, действие заканчивается.

Глумов приносит Крутицкому «Трактат о вреде реформ вообще» - обработку мыслей Крутицкого. Крутицкий доволен. «Трактат» - острая пародия на ретроградство. Глумов просит Крутицкого быть посажёным отцом на свадьбе и несколько перебирает в угодничестве, что и отмечает Крутицкий по его уходе.

Приходит Клеопатра Львовна Мамаева дополнительно замолвить словечко за Глумова. Взбодрившийся после ухода Глумова старик обрушивает на неё архаические цитаты из любимых с юности трагедий, видя в стареющей Мамаевой чуть не ровесницу. Но куда неприятней для неё обронённое Крутицким известие о сватовстве Глумова к Машеньке по любви. «Что её кольнуло. Поди вот с бабами. Хуже, чем дивизией командовать», - недоумевает Крутицкий, глядя ей вслед.

Глумов дома записывает в дневник расходы и впечатления и учит мать, уходящую к Турусиной, как задабривать и задаривать её приживалок. Внезапно является Мамаева. Это необычно, и Глумов настораживается. Последующий разговор с ней то подтверждает, то успокаивает опасения Глумова. Он принимается объясняться Мамаевой в своих чувствах, несколько злоупотребляя красноречием, но та прерывает его вопросом: «Вы женитесь?» Глумов сбивается, пускается в объяснения и, как ему кажется, более или менее успокаивает Мамаеву. Звонок у двери. Глумов уходит.

Пришёл Голутвин. Глумов, спрятав Мамаеву в соседней комнате, принимает его. Оказывается, тот, выражаясь современным языком, собрал на Глумова материал и шантажирует его: если Глумов не заплатит, Голутвин напечатает пасквиль. Решительным тоном отказывая Голутвину, Глумов на деле колеблется, не желая неприятностей ввиду выгодной женитьбы на Машеньке. Голутвин лезет в соседнюю комнату, допытывается, кто там. Глумов еле выпроваживает его, но затем решает догнать и все-таки заплатить. В комнату входит Мамаева, замечает дневник, читает о себе самой что-то, что приводит её в ярость, и уносит.

Сперва Глумову кажется, что он «все уладил». Но убедившись, что дневник взят, он приходит в отчаяние, бранит себя: «Глупую злобу тешил. Вот и предоставил публике „Записки подлеца“ им самим написанные».

На даче, где собралось все общество, Курчаев, беседуя с Машенькой о невиданных добродетелях и успехах Глумова, говорит: «Ещё с кем-нибудь другим я бы поспорил, а перед добродетельным человеком я пас никогда этим не занимался». Между добродетельными беседами с будущей женой и тёщей Глумов договаривается с Городулиным «отделать хорошенько» трактат Крутицкого (т.е. Глумова же) под подписью Городулина и убеждает Мамаеву, что женится по расчёту. Слуга приносит переданный кем-то пакет. В нем напечатанная статья «Как выходят в люди» с портретом Глумова и пропавший дневник. Мамаев читает записи вслух, справки о расходах на приживалок «за то, что видели меня во сне», острые характеристики Крутицкого, Манефы, Турусиной (Турусина тут же говорит «всех прогоню» и предоставляет Машеньке полную свободу выбора; судя по всему, её выбор - Курчаев). Появляется Глумов. Ему отдают дневник и предлагают «удалиться незаметно». Но Глумову уже терять нечего. «Почему же незаметно», - отвечает он и принимается обличать присутствующих уже устно. Суть обличений: в напечатанной статье нет ничего для них нового. Не настолько на самом деле глупы Крутицкий и Мамаев, чтоб и впрямь не чувствовать фальши в угодничестве Глумова: просто оно им удобно и приятно. То же и с Мамаевой, и с Городулиным. Но и та и другой неожиданно останавливают глумовское красноречие, начиная сразу же с ним соглашаться. Глумов уходит. После паузы все сходятся на том, что, спустя время, надо опять его «приласкать». «А уж это я беру на себя» - финальная реплика Мамаевой.

Егор Дмитрич Глумов , молодой человек.
Глафира Климовна Глумова , его мать.
Нил Федосеич Мамаев , богатый барин, дальний родственник Глумова.
Егор Васильич Курчаев , гусар.
Голутвин , человек, не имеющий занятий.
Манефа , женщина, занимающаяся гаданьем и предсказаньем.
Человек Мамаева.

Чистая, хорошо меблированная комната, письменный стол, зеркало; одна
дверь во внутренние комнаты, на правой стороне другая - входная.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Глумов и Глафира Климовна за сценой.

Глумов (за сценой ). Вот еще! Очень нужно! Идти напролом, да и кончено
дело. (Выходя из боковой двери. ) Делайте, что вам говорят, и не рассуждайте!
Глумова (выходя из боковой двери ). Зачем ты заставляешь меня писать эти
письма! Право, мне тяжело.
Глумов . Пишите, пишите!
Глумова . Да что толку? Ведь за тебя не отдадут. У Турусиной тысяч
двести приданого, родство, знакомство, она княжеская невеста или
генеральская. И за Курчаева не отдадут; за что я взвожу на него, на бедного,
разные клеветы и небывальщины!
Глумов . Кого вам больше жаль: меня или гусара Курчаева? На что ему
деньги? Он все равно их в карты проиграет. А еще хнычете: я тебя носила под
сердцем.
Глумова . Да если бы польза была!
Глумов . Уж это мое дело.
Глумова . Имеешь ли ты хоть какую-нибудь надежду?
Глумов . Имею. Маменька, вы знаете меня: я умен, зол и завистлив, весь в
вас. Что я делал до сих пор? Я только злился и писал эпиграммы на всю
Москву, а сам баклуши бил. Нет, довольно. Над глупыми людьми не надо
смеяться, надо уметь пользоваться их слабостями. Конечно, здесь карьеры не
составишь - карьеру составляют и дело делают в Петербурге, а здесь только
говорят. Но и здесь можно добиться теплого места и богатой невесты - с меня
и довольно. Чем в люди выходят? Не все делами, чаще разговором. Мы в Москве
любим поговорить. И чтоб в этой обширной говорильне я не имел успеха! Не
может быть! Я сумею подделаться и к тузам и найду себе покровительство, вот
вы увидите. Глупо их раздражать - им надо льстить грубо,беспардонно. Вот и
весь секрет успеха. Я начну с неважных лиц, с кружка Турусиной, выжму из
него все, что нужно, а потом заберусь и повыше. Подите, пишите! Мы еще с
вами потолкуем.
Глумова . Помоги тебе бог! (Уходит. )
Глумов (садится к столу ). Эпиграммы в сторону! Этот род поэзии, кроме
вреда, ничего не приносит автору. Примемся за панегирики. (Вынимает из
кармана тетрадь. ) Всю желчь, которая будет накипать в душе, я буду сбывать в
этот дневник, а на устах останется только мед. Один, в ночной тиши, я буду
вести летопись людской пошлости. Эта рукопись не предназначается для
публики, я один буду и автором и читателем. Разве со временем, когда

Более 140 стран, и это пока не полный «послужной» список из-вестного латышского путеше-ственника, бизнесмена, коллек-ционера картин Алдиса Пла-удиса, посетившего Армению под занавес уходящего года.

Признаться, это не первое мое посещение Армении – впервые я побывал в вашей стране в 1972 году, в составе баскетбольной сборной Латвии. И вот так получилось, что спустя годы бизнес свел меня с коллегами из Армении, которые и пригласили нас с женой вновь посетить эту прекрасную, загадочную страну. Мы легки на подъем, и вот, пара часов в самолете – и мы здесь.

Прошло почти полвека – меняемся мы, меняются страны. В те годы видел только гостиницу и спортзал, но на этот раз нам была предоставлена возможность сполна окунуться в красоты этой древней страны. Если проводить какие-то сравнительные параллели, то тогда мне Ереван показался более зеленым городом. Но все понятно – блокада, война, пострадали люди, пострадали зеленые насаждения. Но отрадно, что город живет, дышит, снова увеличивается зеленая зона, и не только силами простых граждан: мы побывали в Цицернакаберде у Мемориала геноцида армян 1915 года, и там же увидели новый лесок из деревьев, посаженных высокопоставленными гостями столицы – президентами, премьер-министрами разных стран, даже увидели ель, посаженную Папой Римским. Нашел также елку, которую сажал предыдущий президент Латвии Валдис Затлерс, с кем в те далекие годы вместе играл за сборную Латвии. Это замечательно. Радует отношение граждан к своей стране, их гостеприимство и тепло – кажется, они неиссякаемы.

Вы объездили весь земной шар, везде фотографировали, ведете дневник. Не собираетесь опу-бликовать истории ваших путешествий?

пятница, 8 марта 2019 г.

Карен Долуханян – человек глубокий и совестливый. Из тех людей культуры, кому не дают покоя проблемы не только искусства, но и общества, и составляющих его граждан. Да, на фоне существующих тенденций в современном международном искусстве, подчиняющемся формулам, понятым разве что сторонникам новомодных течений, и в то же время подверженном жестким законам рынка, до сих пор существуют личности, которые продолжают свое творчество вне установленной «системы ценностей» и не зависят от диктата времени.

– Было много этапов. Этапов постижения – себя и себя в искусстве, своего места. И, слава Богу, этот процесс продолжается – процесс нахождения чего-то совершенно нового, непривычного, но, как оказывается, очень созвучного моему миропониманию, видению.

Сложно сказать, насколько сильно повлияло на мое творчество мое происхождение. Корни. Разумеется, если два семени одного и того же дерева разделить и посадить одно в Араратской долине, а второе во Фрезно, то различия между деревьями будут. Но во мне присутствует и элемент здорового космополитизма – на мой взгляд, того «ингредиента», без которого искусство не может быть таковым, наднациональным.

– А как же «поэт и гражданин»?

– Люди, знающие меня сегодня как активного участника митингов, наверное, удивятся тому, что я сейчас скажу: до 1988 года я по большому счету ничего не знал о Карабахе. Но после трагических событий там, побывав на одном митинге, потом на другом, со временем просто перестал появляться дома – настолько меня все это затянуло. Да, признаюсь, я всегда был в оппозиции. Помню, в детстве прочитав «Доктор Живаго», я почувствовал этот дух свободы, протест – все это мне было очень близко…

– Вы сменили несколько профессий – как определились с окончательным выбором?

– Да, вы правы, я окончил архитектурный факультет Ереванского политехнического института, затем ненадолго попал в реставрационные мастерские, после чего успешно работал в мастерских известных армянских архитекторов Артура Месчяна, Спартака Хачикяна и Степана Кюркчяна. Имея уже награды как в наших, так и во всесоюзных конкурсах, через некоторое время вдруг решил круто изменить свою жизнь и попробовать силы в режиссуре. Мне очень повезло – ведь меня взял к себе помощником, а потом и ассистентом кинорежиссер Баграт Оганесян, ученик Андрея Тарковского, работавший когда-то стажером на фильме «Андрей Рублев». Вместе с Оганесяном я принял участие в создании его последнего фильма «И повторится все» в качестве ассистента режиссера.

– А потом снова внезапно ушли, не так ли? И почему же на этот раз?

четверг, 28 февраля 2019 г.

Оптимизация, реорганизация, экономия! Девиз-ориентир, активно взятый в культурном ведомстве на вооружение. И тут не только предложение о реорганизации ряда куль- турных очагов, имеющих статус государ- ственных, – тут вопрос, как говорил один киногерой, ширше и глыбже. Сформировано четкое видение развитие сферы на правах «культурной идеологии». Идеология – какое забытое у нас слово! Обратимся к словарю. Идеология – совокупность системных упорядо- ченных взглядов, выражающая интересы различных социальных классов и других социальных групп. Однако, в нашем случае мнение классов и групп, кажется, мало кого интересует...

Наш собеседник – композитор, автор-исполнитель, председатель Попечительского совета Ереванского государственного медицин- ского университета Ваан Арцруни.

– В контексте того глобального подхода, который главенствует на сегодняшний день в области культуры, оптимизация министерства, равно как и оптимизация всех учреждений, с ним связанных, это одна политика. Сказать, что это гром среди ясного неба, нельзя. Я уже на протяжении нескольких лет предупреждаю, что безразличное отношение не только чиновничьего аппарата, но и самих деятелей искусства в отношении таких же деятелей искусства, но представляющих свободное поле деятельности, приведет в конце концов к тому, что постучатся и в их двери. И этот час настал – постучали в двери бюджетных культурных учреждений. И причем не просто постучали, а пришли с уведомлением, что вас больше не будет. Поэтому я считаю, что этот процесс очень закономерный. Сейчас они окажутся в поле того же свободного творчества и самоорганизации, в каком пребываю я уже на протяжении 30 лет, и я их всех приглашаю хлебнуть того же борща, который нам приходится расхлебывать в результате того, что постановка вопросов в Министерстве культуры не соответствует реалиям и не имеет никаких перспектив.

– Как бы ты определил происходящее, скажем так – «культурную» программу, взятую сегодняшним подразделением культуры в министерстве образования?

пятница, 15 февраля 2019 г.

На традиционный «таможенный» вопрос о цели приезда в страну он дружелюбно и не менее традиционно ответил: «Туризм». Привычка, выработанная годами, в течение которых, кстати, он успел посетить и по-новому рассказать о более 140 странах. Главные направления путешествий — Ближний Восток, Африка и Восточная Европа. Он также бывал почти во всех странах постсоветского пространства, в большинстве стран Восточной и Юго-Восточной Азии, Северной и Южной Америках, Австралии, Южной и Восточной Африке. Итак, наш гость — известный российско-израильский путешественник и блогер Александр ЛАПШИН.

— Я думаю, она была игрушечная в том смысле, что там не было насилия. Я видел: шли парни и девушки, обнимались, целовались, девчонкам цветы дарили. Я не видел ни злости, ни ненависти, ни желания кого-то порвать, отомстить, что обычно происходит во время революций. И поэтому у меня было ощущение, что это ничем не кончится, потому что, зная постсоветские страны, где во власти сидят старые деды, пока их не вынесут вперед ногами, я считал, что то же самое будет и здесь. И если народ зайдет уж слишком далеко, то его подавят танками. Но в глубине души я думал о том, что из всех стран бывшего Советского Союза Армения — это страна, пожалуй, с самой высокой историей и культурой. И мне было бы удивительно, если бы армяне стали убивать друг друга на улицах Еревана. Поэтому, когда появилась информация в СМИ, что где-то кого-то побили, кому-то разбили лицо, я думал: только не это! Но, к счастью, этим всё и закончилось.

…Я знаю, армяне диаспоры внимательно следят за происходящим. Многие из тех, кто давно уехал из Армении и живет в России, в Америке, в Европе, в общем-то, в глубине души были бы рады вернуться, если бы Армения стала другой. Армения, в которой они могут зарабатывать, дать нормальное образование детям, где есть перспективы и нет войны. Поэтому сейчас все с большим энтузиазмом и надеждой следят за тем, что будет делать новое руководство.

— Ты продолжаешь свои путешествия по миру, а на каком этапе сейчас находится твоя тяжба всемирного масштаба с нашим соседним, как недавно пошутили, сувенирным государством?

— В декабре 2018 года Европейский суд начал коммуникации с Азербайджаном. Разбирательство в Евросуде состоит из трех этапов. Первый — подаются все документы и несколько месяцев комиссия решает, насколько жалоба соответствует нормам законодательства. 90% жалоб получают отказ еще на раннем этапе — не хватает каких-то документов, или они поданы не по форме, или что-то проплачено вашими «дружелюбными» соседями. Но мы это пробили и перешли на следующий этап, то есть суд принял решение, что доказательств для возбуждения дела против Азербайджана о покушении на убийство достаточно. Сейчас документы переданы Азербайджану, и им дано 90 дней на подачу возражения. Мы предполагаем, что они могут на это ответить что-то из серии, мол, это всё ложь, и клевета, и на самом деле ко мне хорошо относились, и никто меня не убивал, и это всё провокация армянской стороны. Наверняка будут какие-то фальшивки из серии того, что какой-нибудь врач напишет задним числом, что всего этого не было. Но это не имеет абсолютно никакого значения. Адвокаты считают, что на 99% Азербайджан сел в лужу, и эта история покажет и нестабильность режима Алиева, которые за пару дней до выдачи меня Израилю согласовывали с Нетаниягу, допуская, что в тюрьму зашли убийцы, чтобы подставить самого Алиева. И недавние события, которые происходят в Баку, — все эти демонстрации — лишний раз показывают, что ситуация всё больше и больше выходит из-под контроля, хотя они стараются делать вид, что это всё управляемое.

среда, 30 января 2019 г.

Несколько слов о великом гюмрийце с осенью в глазах

«Если в артисте нет любви, он вряд ли сможет создать что-либо ценное и вечное», – говорил человек, пронизанный любовью к жизни, к людям, к родине, к своему делу. – Основа нашего искусства – волшебная мощная сила: любовь».

Прошло четверть века после ухода Фрунзика Мкртчяна, и пройдет еще столько же, а любовь и свет, исходящий от него с экрана, будут согревать не только нас, но и наших детей и внуков. Мы будем по-прежнему плакать и смеяться, и становиться чище – по крайней мере в моменты, когда смотрим на него или вспоминаем.

Простые гюмрийцы, соседи по дому и улице, преображаются, рассказывая о том, каким он был вне сцены и съемочной площадки. Вот дом, в котором он родился – первенец в семье сирот-беженцев, чудом избежавших геноцида, выросших в детском доме, а затем вместе отправившихся работать на ленинаканскую текстильную фабрику: отец, Мушег, – грузчиком, мать, Санам, – посудомойщицей. Вот комната, в которой семья жила впятером – позже на свет появились еще брат и две сестры. «Когда я родился, все плакали, один я смеялся». Жили трудно, тяжело, и что такое боль – Фрунзику хорошо было известно с самого детства. А вот клуб при фабрике, прямо через дорогу от дома, куда подрастающий талант отправился играть в драмкружок. Сейчас возле здания фабричного ДК стоит обелиск с высеченной фотографией и табличкой: «Мгер Мкртчян».

x

понедельник, 14 января 2019 г.

Как ни странно, ответ на поставленный вопрос заключен, в общем-то, в нем самом. Армения прекрасна и красива в любой период, но зимой она элегантна, загадочна, непредсказуема, а если говорить об Армении гастрономической, то зимой она не менее, а может, и более интересна, чем… Ну ладно, ладно, скажем так: Армения вкусна зимой по-своему. И не только потому, что зима как предвкушение весны. Отнюдь!

Как ни парадоксально, зимние армянские застолья не менее роскошны, чем в другое время года. И не важно, какого достатка человек: не накрыть новогодний стол, украсив его всем тем, чем одарила его природа за пройденные времена года, всем, что по карману, а порой и не очень, – считается в Армении чуть ли не смертным грехом. И в этом не сложно убедиться, посетив любой армянский дом в новогодний период: если летом, весной или осенью с армянского стола подняться сложно, то с зимнего стола встать практически не представляется возможным – хаш, окорок, салаты, толма, кюфта в тандеме с холодной домашней армянской водкой или мачаром (незабродившим молодым вином) профессионально владеют искусством «убеждения», и далеко не первый год.

Даже если вам удалось избежать последствий атаки «тяжелой артиллерии», не обольщайтесь: это была всего лишь «первая часть марлезонского балета» – вас ждет комплексный удар «оружием массового поражения» под собирательным названием «чараз-мараз». Сюда входят разного рода орешки, изюм, сухофрукты из абрикосов, персиков, груш, дынь, апельсинов, корольков, хурмы, чернослива и т. д. Поверьте, вместе с армянским коньяком – они непобедимы! Кто-то ими угощает, а кто-то, как мы, делает из них новогодние елочки. Кстати, очень вкусные – приятного аппетита!

Кстати, не дай вам Бог отказаться где-нибудь от угощения, мотивируя тем, что вы такое блюдо уже пробовали в предыдущих домах – это оскорбление хозяйке дома, сродни «кровному», которое… Словом, да минует вас чаша сия. Чаша не только в переносном смысле – тостами за хозяйку и дегустацией всех шедевров ее кулинарного гения вы, возможно, и сможете как-то искупить свою вину. Но ненадолго!

Идем дальше. Если, чудо произошло и вам удалось-таки вырваться из гостеприимных армянских рук – точнее, они сами решили взять вас под ручки и показать красоты зимней Армении, – то приготовьтесь к встрече с прекрасным...

Наш музей необычный. Здесь вы попадаете в другой мир – в мир Сергея Параджанова. Мир красоты, доброты, вкуса… Произведения Параджанова – ассамбляжи, плоские и объемные коллажи, рисунки, куклы, эскизы к фильмам – своеобразная реакция на жизнь и события, его пластическое восприятие мира. Творчество художника не имеет прямых аналогов в мировом искусстве и отличается фантазией, остроумием и артистизмом. Использование разнообразных материалов и предметов придает произведениям особую прелесть и блеск. Многие из них созданы в заключении: Параджанов был отстранен советской системой от кино на 15 лет, из которых 1973–1977-й и 1982-й провел в тюрьмах и лагерях строгого режима.

В музее у посетителей иногда на глазах появляются слезы…

Да, это так, и надо сказать, это редкое явление – особенно в современном искусстве. Работы их трогают. Это память, возведенная в образ, как говорил сам Параджанов. А это действует очень сильно: люди вспоминают своих бабушек, старые дома, забытые предметы – возникает целый ряд ассоциаций, связанных с прошлым. Как сказал как-то известный художник-мультипликатор Юрий Норштейн, Параджанов превратил дух в материю.

Диапазон работ Параджанова невероятно широк. У любого другого художника вы можете посмотреть десять работ и составить мнение о нем, о его творчестве. В случае Параджанова это не сработает, потому что вы сначала посмотрите десять работ, составите одно мнение, а потом посмотрите следующие десять и ваше мнение изменится, потому что тут уже новая задумка, новые идеи, другие подходы и т. д.

Параджанов объемен и многогранен. Бывало, наши работники спрашивают меня: «А это новая работа? Вы ее недавно привезли?» Тем временем этот коллаж уже висит несколько лет – настолько сложно запомнить его работы, проникнуться.

Насколько должен быть подготовлен человек для посещения вашего музея – иметь информацию об Армении, знать творчество Параджанова?..

Параджанов – наднациональный художник, он принадлежит миру. Он может добраться до сердца представителя любого народа. В одном интервью он так и сказал...
Пишешь и самому не верится, что эти слова о дорогом друге, коллеге, чрезвычайно жизерадостном человеке, с котором знаком более 30 лет, с которым не раз выходил на сцену, снимался в кино. Ушел один из лучших исполнителей роли Нерона, можно сказать — это была его звездная роль! Нерону Амирагяна рукоплескал не только Ереван, но и Санкт-Петербург, Рига, Киев… В прессе писали: «Императора Нерона играет Георгий Амирагян, вызывающий неподдельный ужас каждым своим жестом, каждой улыбкой – столь откровенно циничной, ледяной. После этого спектакля в «Книге добрых отзывов» появилась запись: «Молодцы, ребята, сдаюсь!..» Она принадлежит известному кинорежиссеру Д. Кеосаянцу, долго не принимавшему принцип Камерного театра».

Я долго думал, что написать о Гоге в этот день. Перечислять его работы? Участия в проектах, фильмах? Не думаю, чтоб ему это понравилось — не такой он был человек: да, эпатажный, саркастичный, порой даже циничный, но в глубине души очень добрый, ранимый и скромный человек.А о том, что он успел создать (для незнакомых с ним) можно прочитать, пройдя по этой ссылке — . Тут же и большинство фотографий со спектаклей с его участием.

Но... 8 лет назад Гога дал интервью газете «Новое время». Увы, многое из сказанного им тогда остается более чем актуальным и по сей день, и не лишним было бы еще раз прислушаться к его словам. И пусть сегодня прозвучат его слова — слова человека, который всегда будет жить в сердцах не только работников Камерного театра, но и всех, кому хоть раз в жизни посчастливилось увидеть Гогу на сцене, в кино... Ниже привожу отрывки из этого интервью.